Илья Аведин - Злобный леший, выйди вон! [CИ]

- Пока не знаю. Но мы что-нибудь придумаем.

- Ведьмы искали какой-то том, - сказал Олег. - Видимо, в этой книге хранятся знания Ивовой Ведьмы. Может, если мы найдем его, то сможем узнать больше о нашей проблеме?

- Если то, что они называли томом, действительно есть книга. У ведьм все ни как у нас. Но мысль хорошая, - решил Теодор Кительсон подбодрить Лешего. – Мы с Олегом, завтра же отправимся на поиски книги.

- А что же мне делать, пока не найдется способ вернуть меня обратно?

- Знаешь, тебе это не понравится, но пока что, ты являешься наместником Лысовки, да и лес к тебе не особо приветлив. А посему предлагаю вернуться обратно и сказать, что ты был нами успешно излечен.

- Я не останусь там один!

- Ни за что! Скажем твоему гадкому советнику, что мы должны приглядеть за тобой. А теперь поехали в деревню. Как ты там говорил Олег? Очень хорошая поговорка есть про утро.

- Утро вечера мудренее.

- Именно!

***

- А точно все получилось? – спросил Мокроус, когда слуги помогли увести Бокучара в комнату. - Он все еще не похож на себя. Такой разбитый.

- Послушайте, уважаемый советник, желаю вам никогда не узнать, что значит переболеть волчьей лихорадкой. То, что он подавлен и расстроен, это самое меньшее, что могло с ним случиться. К счастью, это поправимо.

- Он станет таким как прежде?

- Конечно. Под нашим чутким присмотром.

- Вы собираетесь остаться здесь? Оба?

- Только до тех пор, пока он окончательно не окрепнет.

- Я… Мы вам крайне признательны, но, поймите наше положение. Подать, оброки, все эти сборы нынче так сильно давят…

- О, что вы. Никакой награды мы не возьмем. Поселите нас в свободной комнате в усадьбе и кормите два раза в день, а может и того меньше. Мы часто будем отсутствовать. Нам придется собрать целый урожай целебных трав, чтобы вернуть прежний настрой наместнику, а, некоторые из необходимых нам трав, настолько редки, что придется забраться в самую чащу леса.

- Комната и обед, один раз в день, - задумался Мокроус, - что ж, это можно.

- Вот и порешили. А теперь, позвольте откланяться. Тяжелый выдался день.

- Да, да. Можете занять комнату справа от лестницы.

- Увар! – позвал Теодор Кительсон.

Олег стоял неподалеку от усадьбы и смотрел, на спящую деревню. Мыслями он отправился в далекое детство, когда они жили с Сизым, в небольшой избе, от которой остался только пустырь поросший сорняком.

- Увар!

- Да? – откликнулся он.

- Пошли спать. Любезный Мокроус разрешил нам остаться в усадьбе.

- Неужели? Уже иду.

***

На следующий день, Теодор Кительсон и Олег отправились еще до восхода солнца в Глухой Бор, на поиски загадочного тома. Они дали наказ Лешему не покидать комнату под предлогом того, что у него очень сильно болит голова и видеть он никого не желает. Найдя в лесу знакомую тропу, они вышли по ней на выжженную землю, но никакой ивы там не нашли. Только голая земля, покрытая опаленной коркой и пеплом. Не было и гигантской ямы, в которую днем раньше спускался Олег. Так они и вернулись ни с чем.

- Меня теперь казнят, как убийцу людей! Я погибну человеком! – сказал Леший и упал на пол в отчаянье, чувствуя, что попал в ловушку – человеческие эмоции со всей силы атаковали его незакаленную душу.

Олег сидел, на стуле, мрачный как никогда. Теодор Кительсон смотрел через пыльное стекло, на деревню. Он протер его рукавом, и как по волшебству, в его голове забрезжила мысль, еще тусклая, словно болотный огонь, но он ощутил в ней силу.

«Не все потеряно», - решил он.

- Далеко не все! – сказал он вслух.

- Сколько можно? – Князь подскочил с трона.

Спорящие купцы замолкли и пали ниц. Приближенный князя зашумели на мерзавцев, что разозлили Его Святейшество.

- Значит так. Как я скажу, так и будет. А скажу я следующее. Писарь, пиши мое решение. Повелеваю, все то зерно, что было намерено продано втридорога, под предлогом его чудодейственности, изъять в пользу князя. То есть в мою.

Коротышка-купец, у которого только что отобрали последнюю партию зерна, невольно пустил слезу.

- Купец, который нажился на этой продаже, - продолжил князь Златолюб, - обязан будет по исходу трех дней вернуть все золото обратно. Все до последнего гроша!

- Помилуйте! – залепетал второй купец, но замолчал под грозным взглядом князя.

- До последнего, слышишь? Если купцы будут обманывать даже своего брата, что же тогда будет?

- Но ведь он сам…

- Перечишь? Стража!

Два крепких молодца подбежали к наглецу и взяли его под руки, ожидая приказа. Второй купец, кланяясь, выбежал из залы.

- Десять палок ему!

- Я же всего-лишь…

- Двадцать. Все, уведите его, пока он не заговорил себя насмерть! Кто там следующий? - спросил князь советника, стоящего подле трона.

Тот глянул в записи, откашлялся и прошептал что-то на ухо хозяину. Князь выпрямил спину и жестом дал знать, что готов принять следующего.

Теодор Кительсон, смотрел за этим действом через крохотную щель в двери.

- Лучше лишнего не говорить, - обратился он к Олегу и Лешему, стоящим неподалеку. - Тот бедолага схлопотал двадцать палок, что бы это ни значило.

- А что с первым купцом? Ты услышал, что с ним? – спросил Олег.

- Вернут все золото, правда, зерно изымут в пользу князя.

- Похоже, что князь, не так уж и несправедлив.

- Увидим. Теперь наш черед. Стражник идет. Бокучар, вы готовы?

Леший бубнил себе под нос заученный текст. Глаза его бегали из угла в угол, словно по листу бумаги. От переживания он гнул пальцы, и те звонко хрустели.

- Он так себе пальцы сломает, когда-нибудь, - сказал Олег на ухо Теодору Кительсону.

- Он еще не научился справляться с волнением.

- Наместник Бокучар! – прокричал вышедший к ним стражник.

Кроме троих друзей в комнате никого не было, но стражник позвал их так, словно они ждали своего череда прямо в Лысовке.

- Пошлите, Бокучар, - сказал Олег и осторожно коснулся плеча наместника.

Леший вздрогнул.

- Уже?

- Не переживай. Скажи то, что должен, а дальше мы сами.

Троица зашла в зал. Приближенные князя смерили их с ног до головы. Сам же князь Златолюб не сводил глаз с Бокучара, который так и не поднял своих, с тех пор как за ним закрылась дверь.

- А вот и тот, из-за кого я не спал долгие ночи. Тот, из-за кого могли казнить и меня.

Приближенные заохали и заахали, а самые одаренные упали в обморок.

- Стойте здесь и ни шагу больше, - остановил их командир стражи.

- Признаться, когда я получил первое письмо, я несколько дней ходил сам не свой. Все перечитывал и перечитывал. Давал прочесть другим. Заставлял читать вслух. Никак в голове не укладывалось. «Как же так?», - думал я. Как мог мой наместник совершить такое? Я уже хотел было отправить к тебе в деревню опричников, чтобы они тебя прям там у тебя и закололи, а голову твою мне привезли, чтобы я мог ее царю передать, но тут пришло второе письмо. Так, мол, и так, пал я жертвой доселе невиданной ни одним княжеским лекарем ягоды, которая помутила рассудок и что-то там еще…