Роберт Шекли - Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

Поскольку задний мозг перерабатывал информацию о том, где только что побывал стегозавр, он решил специализироваться на воспоминаниях и ретроспекции. Когда к этому прибавилось умение писать, задний мозг стегозавра стал первым на Земле литератором.

Записи стегозавров являются самыми древними образчиками земной прозы, которая проникнута ностальгией, ведь именно у пишущих стегозавров впервые сформировалось ощущение прошлого и стремление к истокам.

Конечно же, сами стегозавры ничего не писали. Их передние лапы не были для этого приспособлены. Ящеры привлекали проворных рептилий небольшого размера под названием секретарезавры. Неизвестно, что получали секретарезавры в обмен на свои услуги, но они сыграли важную роль в распространении динозавровой культуры.

Все могло бы сложиться вполне удачно с такого рода разделением умственного труда, но, к сожалению, в заднем мозге начало формироваться эго. Мозг оскорбляли постоянные напоминания о его местоположении. Он утверждал, что разница между передом и задом исключительно субъективна и задняя часть может играть ведущую роль не хуже передней, и даже сформировал учение под названием «позитивная ретрогрессия». В этом ему помогал рудиментарный зрительный аппарат, который начал развиваться в ягодицах стегозавра (к несчастью, его мягкие ткани не сохранились в окаменелостях).

Скоро психологическое развитие стегозавра зашло в тупик — ящера раздирали на части два эго.

Ситуация складывалась критическая: ни взад, ни вперед. Зачастую огромные рептилии не могли двинуться с места и просто валялись среди скал, споря сами с собой:

— Давай пойдем вперед.

— Нет, лучше назад.

— И куда же ты нас тащишь, хотелось бы знать?

— Слушай, заткнись, а? Все будет нормально.

— Нет уж, я тоже имею право голоса.

— Так дальше продолжаться не может.

— А я о чем говорю?

И так далее, и тому подобное.

Зачастую в процессе подобных утомительных бесед бедные создания умирали с голоду. Эволюционное решение так и не поспело вовремя: бактериальные газы с Денеба распространились по Земле и уничтожили всю популяцию динозавров. Ирония заключается в том, что к тому моменту природа вот-вот, согласно логике, должна была предпринять следующий шаг — сформировать в организме стегозавра третий мозг.

Он уже зарождался в средней части позвоночника. Но теперь невозможно узнать, как далеко зашли бы стегозавры, развейся он должным образом.

Получив должность специального ассистента-администратора при дворце Рольфа Оглторпа, высокопоставленного дьявола с почтенной древней репутацией, Шелдон воспринял это как должное. Он только что покинул стены Инфернального университета с дипломом МАБа — магистра алхимии барокко. Эта стандартная степень пред назначалась специально для перспективных молодых дьяволов. Шелдон был толков и амбициозен, но по части греховной деятельности не имел ни малейшего опыта. Ему и было-то всего пятьсот лет, он родился в эпоху Воз рождения, в этот золотой век колдовства, когда такие смельчаки, как Николя Фламель и Роджер Бэкон, пачками вызывали духов. Да, то были прекрасные времена — как для людей, так и для обитателей потустороннего мира.

Прекрасные времена канули безвозвратно. Алхимия, с ее отточенным чутьем к добру и злу, уступила науке, с ее абсолютизированным прагматизмом и полной невосприимчивостью к морали. Потери в этике наука демонстративно компенсировала приобретениями в эффективности. В ее царствование зло сделалось банальным. Без шумихи и суеты, в размеренной деловитой манере, почти рутинно, человечество день ото дня вершило изощренные злодеяния. Там, где доселе боролись за выживание семь смертных грехов, буйным цветом расцвел один-единственный, но затмевающий все остальные. Это было бессердечие. С его мерзким отростком — равнодушием к судьбе ближнего.

В те проклятые дни умение расщеплять атомы ценилось куда выше, чем умение разбивать сердца. Выводя гибридную кукурузу, наука не подозревала, что одновременно выводит гибридных людей. Человек с легкостью расхаживал по Луне и не замечал, что все глубже погружается в трясину безверия.

В инфернальных кругах очень широко обсуждались подобные явления и вызывали всеобщее негодование, поскольку они относились к числу мелких прегрешений самого низменного сорта, а князья подземного мира никогда не опускались до мышиной возни. Но великие грехи классической традиции ушли в историю заодно с предметно-изобразительным искусством и реалистической прозой, оставив после себя только аллюзии и нюансы, и разбитое сердце было теперь всего лишь метафорой, причем не из интересных.

Лишенное религиозных коннотаций, проклятие сделалось на земле явлением повседневным, рутинным; люди научились без содействия темных сил находить дорожку в ад. А когда зло превращается в банальность, искушение в его традиционных формах становится бесполезным.

Вот такая малоприятная ситуация сложилась к тому моменту, когда Шелдон, трудившийся во дворце Оглторпа, услышал царапанье в парадную дверь.

Особняк престарелого дьявола, носящий название Свинарник, располагался в модном у адской знати пригороде девятого круга. Шелдону достались несложные обязанности, он в основном таскал котлы с гнилым мясом в столовую на обед и ужин, а на завтрак Оглторп пред почитал яйца мух. Во дворце всегда было жарко, сыро и зловонно, в коридорах под ногами чавкала слизь.

Хозяин из Свинарника почти не выходил. А ведь когда-то этот дьявол был сущим живчиком. «Когда-то» — значит во времена поистине незапамятные. В древней Ниневии он пользовался бешеной популярностью — само собой, под другим именем. Позже, в Средневековье, где его знали как Велиала, он вовсю будировал расовые противоречия и отправлял про клятые души в концентрационные преисподние, построенные для просчитавшихся грешников. Во времена же сравнительно недавние он растолстел и обленился. Заявил, что человеческий род сам рвется навстречу вечным мукам и помощь ему уже не требуется. Это все равно что учить рыбу плаванию — только когти в слизи перепачкаешь.

Так что Оглторп сделался домоседом. Жил как заправский пенсионер, возился в саду с вечно больными розами и вонючими лилиями, варил на кухне в большущих котлах тухлое мясо и засиженные мухами овощи. И казался совершенно раскисшим старикашкой Шелдону, своему помощнику.

Тот имел доступ ко всем помещениям, кроме одной комнатки в темном подвале; ее дверь всегда была на крепком запоре. О том, что спрятано в этом закутке, Шелдон мог только догадываться, поскольку с ключом Оглторп не расставался ни на миг.

Впрочем, молодой демон не очень-то жаждал сорвать покров с этой тайны. К деятельности адских сановников он относился скептически. Похоже, чтобы взлететь по здешней иерархической лестнице, необходимо лишь в нужное время оказаться в нужном месте, и никакие таланты не требуются.