Роберт Шекли - Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

Но потом Шелдон все-таки понял, каково на самом деле быть князем тьмы.

Как-то раз сумрачным-пресумрачным днем явилась молитва. О своем присутствии она возвестила бесхитростно — поскреблась в прибитую гвоздями к двери пластину из мыслеулавливающего материала.

Шелдон услышал, оторвался от своей работы, каковая заключалась в переметании кучи мусора из угла в угол, и пошел узнать, в чем дело.

Выйдя на крыльцо, он увидел крошечное грязное существо, похожее на прозрачного лемура с крылышками. Замарашка цеплялась за дверь и лепетала:

— Помогите…

Молитвы — это назойливые ходоки, вымогающие милости у потустороннего мира. Вселенная изобилует ими, но слышать и видеть их способны лишь духовные сущности, такие как ангелы и дьяволы. Любое человеческое желание — тоже духовная сущность, правда совсем кроха. Она отправляется в рай или ад, где норовит добиться своей реализации. У среднестатистической молитвы век короток — едва успела народиться, как ее уже и след простыл.

Но порой отправляемое в потусторонний мир желание заряжают энергией, и ему удается достичь райских высот или адских глубин, в зависимости от того, где больше шансов на его исполнение.

И вот создание, добравшееся до Свинарника, хлопает выпуклыми глазенками и бормочет как заведенное:

— Выслушай, помоги, дай…

Шелдон скривился и занес веник, чтобы расплющить попрошайку прямо на мыслеулавливающей пластине, но его остановил приковылявший Оглторп.

— Погоди-погоди, это интересно, — сказал почтенный дьявол.

— Что тут может быть интересного? — удивился Шел дон. — Самое заурядное плюгавенькое человечье желаньице. Позволим ему остаться — оно того и гляди размножится, а червей у нас и так хватает.

— Не надо спешить, — произнес Оглторп. — Эта малютка создана человеческим существом и направлена ко мне. Позволим же ей высказаться.

И молитва заговорила писклявым голоском:

— О дьявол Оглторп, пожалуйста, исполни просьбу моего господина Хезекайи Смита!

— Так и есть, это посланница, — кивнул Оглторп. — И она ко мне добиралась аж из мира смертных. Шелдон, ты понимаешь? Этот парень, Смит, чего-то от меня хочет, и у него нашлась энергия, чтобы донести просьбу. Желания суть молитвы человеческого рода, и как можно не ответить на ту молитву, которая адресована непосредственно тебе?

— Не понимаю, господин, отчего ты так возбудился, — проворчал Шелдон. — Люди вечно клянчат благ у высших сил.

— До чего же циничная молодежь пошла! — посетовал Оглторп не без снисходительной улыбочки. — Вы, ребятишки, слишком привыкли к всеобъемлющей греховности и массовому проклятию. Индивидуальные проекты вам нисколько не интересны. Итак, мы имеем молитву, присланную человеком, который не пожалел для этого времени и энергии. — Старый дьявол поднял посланницу за шкирку. — А ну-ка скажи, детка, откуда ты?

Голосок пропищал:

— Я желание, принадлежащее Хезекайе Смиту, Сандс-Пойнт, Нью-Йорк.

— И чего же Хезекайя Смит от меня хочет? — спросил Оглторп.

— Он намерен высказать просьбу лично, — отвечало желание. — Мне поручено лишь пригласить тебя к нему в гости. Это на Мэплкрофт-драйв.

— Не ходи туда, господин! — воскликнул Шелдон.

— Почему?

— Потому что нельзя верить людям. Это первое, чему нас учили на прикладной демонологии. Люди хитры, и коварны, и склонны к бессовестной лжи.

— А известно ли тебе, — спросил Оглторп, — что о нас они говорят то же самое?

— Да, известно, и это просто в голове у меня не укладывается, — вздохнул Шелдон. — Разве мы, обитатели темной стороны мира, не славимся своей приверженностью идеалам чистого зла?

— Аскетика зла — тема весьма и весьма серьезная, — уклонился от спора Оглторп. — Но ты когда-нибудь и сам поймешь, что злодеяние, сотворенное своими собственными руками, — чертовски приятная штука.

— Так ты намерен исполнить это желание?

— Я намерен посетить мистера Смита и выяснить, чего он хочет на самом деле.

И Оглторп стал готовиться к путешествию на Землю. Шелдон напрашивался сопровождать, но старик велел помощнику оставаться в аду и следить за домом.

— Можешь навещать меня время от времени, — сказал Оглторп на прощание, — но это приключение целиком и полностью мое.

Путешествие выдалось долгим не только по причине гигантского расстояния, отделяющего мир смертных от ада, но и в силу того, что дорога безбожно петляла и изобиловала препятствиями. Из преисподней с ее низким, всегда затянутым мрачными дождевыми тучами небом, пыльными бурями, бешено плюющимися лавой вулканами и сонными черными реками Оглторп по тропинке выбрался в лес. Там шныряла в кустах некая живность, не принадлежащая ни аду, ни раю и уж точно не имевшая никакого отношения к земной юдоли. Обитатели промежуточной зоны с их разнообразием кошмарных форм и расцветок внушали нешуточное беспокойство.

В пути Оглторп встретил немало знаменитых покойников. Например, Сизифа, — выбиваясь из сил, тот нес на плечах в гору огромный валун; бедняга не смог даже рукой помахать, лишь дружелюбно подмигнул. А вот Тантал, утопив в иле подбородок, силится напиться, — но как бы он ни тянулся к воде, в рот не попадет ни капли.

— А, это ты, Оглторп, — произнес Тантал. — Старина, не замолвишь ли словечко, чтобы мне изменили условия отбывания наказания? Я не к тому, что тут сущая каторга, просто как-то уж слишком привычно все. Скучаю, понимаешь? Чем терпеть эту тоску зеленую, я бы лучше терпел боль. Посодействуешь, а?

— Так и быть, — обещал Оглторп, — похлопочу, чтобы тебе разрешили пробовать воду на вкус. Не пить, конечно, а только аппетит возбуждать.

— Вот спасибо! — вскричал Тантал. — Для меня это будет настоящее счастье!

— Но тебе, конечно же, не скажут, когда оно наступит, — подлил ложку дегтя Оглторп. — И если ты, пытаясь утолить жажду, вдруг прекратишь выказывать должное рвение — останешься без поблажки, так и знай.

— Учту! — И Тантал резко потянулся к воде губами, а та, как всегда, ловко отпрянула.

— Ты и правда добьешься для него послабления? — спросил появившийся рядом Шелдон.

— Может, да, а может, и нет. Это ведь никакого значения не имеет. Тантал не страдает от жажды, ему просто хочется разнообразия.

И Оглторп продолжил свой путь по нижним чертогам. Он миновал поэтический ад, где люди с характерной внешностью сгорали от любви и возвышенную страсть к своим избранницам переплавляли в бессмертные строфы. Он побывал в индустриальной преисподней, где рабочие непрестанно бастовали и требовали повышения заработка. Ад весьма неоднороден, в каждом его уголке свой антураж, в зависимости от того, какому типу неудовлетворенных желаний это место принадлежит.

Смит жил один в эксклюзивной усадьбе возле Сандс-Пойнта, это у пролива Лонг-Айленд. У этого джентльмена была прислуга, и она помалкивала об увиденном и услышанном в его доме. Он нажил уйму всякого движимого и недвижимого имущества, но больше всего гордился своей коллекцией ловушек для душ. Смит спонсировал Нью-Йоркский музей естественной истории, и его пожертвования всегда отличались щедростью. Вот только на самом деле им двигало не бескорыстие, а желание получить доступ к разнообразным волшебным предметам, стекавшимся в музей со всех стран и континентов. Он намеревался, вооружась этими артефактами, ринуться на штурм вечности.