Роберт Шекли - Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

— Ах, вот маркиз, которого я так хорошо знаю! — с восторгом воскликнул Захер-Мазох. — Замечательно, что ты снова с нами. Мы живем в смутные времена, мой дорогой де Сад. Даже Ад начал меняться. Послушай, Донасьен, у меня есть друзья, с которыми тебе не мешает встретиться. С некоторыми ты уже знаком, других не знаешь. Однако могу заверить тебя: все они искренне и честно привержены делу зла.

Мечтательная улыбка тронула тонкие губы Сада. Захер-Мазох понимал, что больше ничего не следует говорить. Очень скоро великая мечта будет реализована. Он немного помассировал щеку. Вне всякого сомнения, в том месте, где Сад ущипнул его, появится отвратительный синяк. Ну и что из того? Де Сад вернулся домой! Впрочем, если подумать, теперь их встреча показалась ему забавной.

Великий Совет Истинного Зла состоялся в Мясном Месте, специальном помещении, которое отводилось для самых серьезных случаев. В баре внизу можно было поесть — мамалыга, деревенский соус, жареный цыпленок, а в качестве гарнира подавали окру в соусе, или коровий горох, или и то и другое. Дьявол знал, как заставить страдать человека, в особенности если он француз. Сад занял привычное место во главе стола. Откашлялся и призвал собравшихся к порядку.

— Я хочу вас всех поприветствовать, — заявил он. — Я вижу несколько старых друзей. О, вот и новое лицо! Знаменитый профессор Фридрих Ницше, как я рад вас видеть!

— На самом деле я не должен здесь находиться, — ответил Ницше. Он оказался совсем маленьким человечком, почти карликом, с роскошными усами, кончики которых загибались кверху. На нем было пенсне в золотой оправе и толстый твидовый костюм цвета соли с перцем. — Многие считают, будто мне тут самое место, поскольку Гитлер и национал-социалисты некоторое время увлекались моими работами, а термин «ницшеанский» каким-то образом связался с грязными трюками, которые они выделывали. Аналогичная ситуация сложилась и с вами, Сад, с вашим хваленым садизмом, в сердцевине которого всего лишь дурные манеры и безнадежная вульгарность. Когда я молился Сверхчеловеку, я определенно имел в виду не вас.

— Всегда приятно послушать образованного философа, — заявил Сад. — В особенности если он пытается определить зло, как следует его не испробовав. Типичный немецкий идеализм, таково мое мнение. Однако мы все равно рады приветствовать вас в наших рядах.

— Любой мясник способен на злые дела, — раздраженно проворчал Ницше. — А вот чтобы понять его метафизические последствия, требуется мыслящий человек.

— Пойдем дальше, — как ни в чем не бывало продолжал Сад. — Среди нас несколько аристократов. Жиль де Ретц, например, его мы особенно счастливы здесь видеть. Не хотите ли совершить какое-нибудь злое дело, Жиль?

— Бог не пожелал прислушаться к моему покаянию, — ответил Жиль. — И потому я готов к новым, более жестоким преступлениям. Посмотрим, как это понравится Ему.

— Вот так дух! — воскликнул Сад. — Прошу обратить внимание на графиню Елизавету Эстергази, принадлежащую к одному из самых знаменитых венгерских родов. Наиболее образованным из собравшихся здесь известна ее история: графиня принимала ванны из крови своих служанок — нескольких сотен. Только сначала Елизавета замучивала их до смерти, естественно.

— А что я могла сделать? — спросила графиня, поворачивая красивое лицо с безумными глазами в сторону Сада. — Они плохо себя вели. Кому-то ведь следовало их наказать.

Сидевший напротив нее Захер-Мазох подумал, что графиня Елизавета — самая роскошная женщина, которую ему когда-либо доводилось встречать. Вот леди, понимающая толк в страдании, — если его нужно причинить другому человеческому существу.

— Дорогая графиня, — выпалил он, — я знаю одного человека, которого необходимо наказать и который готов отдать себя в ваше распоряжение!

Губы графини презрительно изогнулись.

— Австрийская свинья!.. Меня не интересуют мужчины, к которым тебя, впрочем, едва ли можно причислить. Я люблю молодых девушек. Так что одари своей мерзостью тех, кто способен получить извращенное удовольствие от наказания такого недостойного и глупого существа, как ты.

Удовлетворенный Захер-Мазох откинулся в кресле. Леди и в самом деле понимает, чего требует душа мазохиста.

— Друзья, — снова заговорил Сад, — вас так много, что я просто не в силах назвать каждого. К счастью, наш стол в случае необходимости становится бесконечным — иначе нам не удалось бы усадить за него всех, кто сегодня пожелал принять участие в этой встрече. А теперь, господа, не пора ли выбрать тему разговора?

— Ты же знаешь, на данном этапе существует только один больной вопрос, Сад! — вмешался Жиль де Ретц. — Я имею в виду возмутительное, упадочное состояние, в которое по вине Дьявола пришло зло.

— Да, именно о зле я бы хотел с вами сегодня поговорить, — кивнул Сад. — Братья и сестры, мы слишком долго терпели этот изнеженный и смехотворный Ад. Оглянитесь по сторонам! Что нас окружает? Что происходит в Аду? Идет война, дрянная и абсолютно безликая. Кстати, с каких пор война стала считаться злом? Да, война приносит ужасные страдания, но разве в ней заключено зло? На сей счет ни у кого и никогда не возникало сомнений. Кроме того, нам удалось обнаружить, что в аду полно политических партий, преследующих самые разные цели, — совсем как на Земле. Друзья мои, я со всей серьезностью заявляю: нам необходим настоящий Ад, место, где царят извращенное зло и жестокость. Зачем нам жалкий, дрянной и низкосортный Ад, где мы с вами находимся?

— Правильно! Правильно! — завопили собравшиеся.

Де Сад подождал, пока стихнут аплодисменты и крики. Потом снова заговорил:

— Поэтому, друзья мои, я предлагаю создать боевую группу, которая посвятит все силы тому, чтобы сделать Ад действительно адским местом.

— А что, если Дьяволу это не понравится? — осведомился Оскар Уайльд с дальнего конца стола.

— Ну, тем хуже для него. Если он отстает от времени, его следует сместить.

— Свергнуть Сатану в его собственном Аду! — задумчиво проговорил Захер-Мазох. — Какая выдающаяся мысль!

— Меньшего я от себя и не ждал, — заметил де Сад.

Сад и Ретц остались вдвоем после того, как совещание закончилось. Они сидели на балконе номера Сада в мотеле «Последний шанс». Маркиз устроился на плетеном стуле, а Ретц — в мягком кресле, которое вытащил на балкон. Вечер выдался тихим. Солнце, похожее на расплавленный огненный диск, недавно зашло. Синее небо быстро темнело, лишь на далеком горизонте виднелась пурпурная полоса заката.

— Ты часто воспоминаешь о прежних временах? — спросил Сад у Ретца.

— Иногда, — ответил Ретц. — А ты?

— Тоже. Иногда. — Сад раскурил глиняную трубку, которую ему дал Леопольд, сделал несколько долгих затяжек. — Знаешь, то, что мы делали ради удовольствия… Ты понимаешь, о чем я говорю?