Анна Азимова - Город ведьмы [СИ]

Повисла гнетущая тишина. Первый шок от признания Маргариты быстро улетучился, оставив много вопросов, которые Клод никак не решался задать. Ожидание и напряжение в воздухе были почти осязаемы. Не оглядываясь на Абрама, Клод знал, что тот тоже старается дышать реже и глубже, будто это может спугнуть ту историю, которую хотела им поведать Маргарита.

— Мне было девять, — ее низкий тягучий голос словно разливался под каменными сводами. От первых звуков у Клода по спине побежали мурашки. — Хотелось бы сказать, что ничего не предвещало беды, но это было не так. Я всегда была не такой, как остальные, — в плохом смысле. Не совсем удачливой, не совсем изящной. Со мной вечно происходили какие-то странные вещи: над головой внезапно могла прохудиться совершенно новая крыша, мои обидчики заболевали на следующий день после ссоры, в курятники и загоны для скота меня и вовсе не пускали, потому что начинался мор. Я говорила людям, когда они умрут, какие несчастья их ждут, поэтому родители вскоре перестали выпускать меня из поместья, и это мало кто заметил. А если и заметил, то был этому рад. Уже тогда за глаза меня называли ведьмой, а родители по возможности старались скрыть от общества тот факт, что у них есть дочь.

Однако моя богатая семья была всегда на виду у города: отец — известный врач, мать из уважаемой семьи. Как они ни старались, люди узнали обо мне: слугам нельзя доверять большие секреты. Начались бесконечные расспросы, и родители решились представить меня свету. В тринадцать я начала выезжать на балы, где меня активно пытались хоть кому-нибудь сосватать. Но вот беда: сразу же после знакомства мои ухажеры то оказывались призваны в армию, то страдали долгое время от неизвестной болезни. В любом случае мне они больше не докучали. Но год спустя на одном из вечеров я встретила тихого застенчивого юношу. Он будто стеснялся своего высокого роста и старался казаться ниже, прячась в тени углов и буфетов. Все смотрели на него с раздражением и изумлением, но мне он казался всего лишь ребенком, который не знал, куда себя деть и что делать. Ребенком, который нуждался в защите, который был похож на меня. Мы поженились через полгода. Родители исчезли из моей жизни буквально в тот же день.

Фернан был прекрасным мужем. Благодаря моей знатной семье и его состоятельным предкам через несколько лет он, как герой войны, был избран на пост мэра Тремолы. Мой тихий юноша на глазах становился властным упрямым мужчиной, и с каждым днем я все меньше узнавала его. Но он любил меня, и, казалось, что этого достаточно.

Все изменилось, когда я забеременела. До этого со мной по-прежнему происходили странности, но их доля в повседневной жизни была так мала, что я научилась их не замечать. Беременность внесла оживление в наш дом, тонувший в быту и заботах жизни главы города. Теперь центр мира сместился в мою сторону, и это было приятно. Помню, как мой муж часами мог массировать мои отекшие ноги, отложив многочисленные споры и встречи. Я верила, что стала, наконец, нормальной, как и хотели мои родители когда-то.

Полгода спустя я начала волноваться. Беспричинные приступы паники и беспокойства приходили внезапно, и порой я даже не отдавала себе отчет в действиях. Однажды я отхлестала по щекам экономку, которая нечаянно разбила вазу, но совершенно этого не помнила. Я кричала на слуг, но спустя пару минут забывала, что же меня так злило. И постоянное гнетущее чувство не давало мне покоя. Будто что-то страшное и необъятное надвигается на меня и мою семью. Я советовалась с доктором, с мужем, но они либо разводили руками, либо разговаривали со мной, как с сумасшедшей. После нескольких припадков слуги начали избегать меня, и в итоге я перестала покидать своих покоев в южном крыле поместья.

Надо заметить, что еще в мой самый первый день особняк показался мне довольно жутким местом. Постепенно я пыталась привнести сюда хоть немного уюта, но все равно оставались места, недосягаемые для меня. К примеру, библиотека на втором этаже. Не знаю, сохранилась ли она, но я только несколько раз смогла переступить ее порог. Один из таких случаев произошел в дождливую осеннюю ночь. Я помню, как ярко сверкали молнии, освещая корешки незнакомых мне книг, а за большими окнами бушевала гроза. Весь дом мирно спал, и только я, как привидение, бродила по его коридорам.

Я долго бродила между полок, перебирая книги из самых разных областей: религия, история, математика, философия. Были книги на латыни, греческом и даже написанные рунами. Увлекшись, я не заметила, как ушла в самое сердце огромной комнаты и внезапно наткнулась на решетчатую дверь. Она была приоткрыта, и даже несколько свечей тускло мерцали в глубине. Любопытство толкало меня вперед, и я вошла. Там была всего лишь одна книжная полка и стол, на котором оплывали свечи. Я взглянула на корешки книг: они сплошь были покрыты какой-то черной материей, а надписи были либо на латыни, либо на каком-то неизвестном мне языке. Одна из них стояла с краю, и я смогла прочесть заголовок. Это был «Молот ведьм» — одна из самых страшных и известных книг о том, как распознать ведьму и избавиться от нее. Не знаю отчего, но в тот момент меня охватил дикий, животный страх. Как будто меня застали на месте преступления, уличили в чем-то недостойном, постыдном. Тогда я еще не знала, кто я и какой силой обладаю, но, думаю, это знание всегда жило где-то глубоко внутри меня.

Из библиотеки я сбежала и постаралась забыть эту жуткую комнату, но любопытство жгло меня изнутри. В один из вечеров, не выдержав, я расспросила горничную, но она ничего не знала о прошлом семьи моего мужа. Тогда я нашла нашего престарелого подслеповатого дворецкого, который знал больше тайн, чем хранится в Ватикане. Он рассказал, что хозяева были очень набожными и уважаемыми людьми, но сын не разделял их рвений на поприще веры, и это, почему-то меня успокоило.

Но мои ночные блуждания не прекратились. Когда все верхние этажи были исследованы, я направилась вниз, к погребам и подвалам. Не знаю, зачем я это делала, но мне было тоскливо и одиноко, муж считал меня немного помешанной, а в одиночестве я начинала переживать за ребенка. Мне то и дело казалось, что все происходящее — одна большая ошибка, а материнство для меня — недостижимая мечта. Только бесконечные блуждания отвлекали от холода и пустоты ночей в особняке, который мне всегда казался чужим.

Вам уже нетрудно догадаться, что ждало меня в одну из ночных вылазок в подземелья. Я обнаружила пыточную, — Маргарита обвела комнату рукой Люси. — От шока и ужаса у меня перехватило дыхание. Я смотрела на инструменты и видела, как ими мучают людей, как разрывают плоть, вырывая признания в колдовстве и ереси. Я не знала, что ужаснее: сами пытки или то, что это происходило в подвалах здания, которое я называла домом. От потрясения у меня случился обморок, и очнулась я лишь на следующее утро в своей спальне. В кресле напротив кровати сидел мой муж, но в нем уже не осталось заботы и нежности. Он был зол. Она запретил мне покидать отведенное мне крыло, и уж тем более спускаться в подвалы. Не знаю, что им двигало: забота или страх раскрытия старых секретов, но я вновь ощутила себя той маленькой испуганной девочкой, какой была когда-то.