Мария Архангельская - Охотница [СИ]

— Извините, но условие доставки — передача в собственные руки, — сказал парень. — Когда он вернётся?

— Не могу вам сказать. Приходите завтра.

Парочка переглянулась. Не нужно было быть ясновидящей, чтобы понять, что сейчас творится у них в головах. Едва ли они затеют стрельбу прямо здесь, при свидетеле, но кто знает…

— Странно, когда он успел уйти, если охрана говорит, что он — здесь.

— Он вышел через чёрный ход.

— Тогда не могли бы вы ему позвонить? — снова вмешалась девушка. — Посылка срочная.

— Он не взял с собой телефона. Так что нет.

На мгновение повисло напряжённое молчание. Мы глядели друг на друга через турникет, и я бы сказала, что шансы как на то, что они пойдут в атаку, так и на то, что уступят — разумеется, лишь затем, чтобы покараулить Бошняка снаружи — были примерно равными. И тут наружная стеклянная дверь на крыльцо повернулась, и в холл вошёл мистер Пейдж. С большой, явно тяжёлой сумкой через плечо.

— А, мистер Пейдж! — я протянула ему руку. — Мы вас ждём. Вы принесли то, о чём вас просили?

Охотники развернулись к двери, едва она только шелохнулась, и торец коробки вновь оказался направлен на новоприбывшего. Похоже, ею проверяли всех проходящих.

Мистер Пейдж степенно кивнул на мой возглас и с достоинством прошествовал через турникет.

— А вы, собственно, кто? — поинтересовался он.

— Я ассистент мистера Шишкоффа. К сожалению, он недавно вышел и сам вас приветствовать не может. Вы ведь понимаете, он не любит шумиху и внимание людей.

Оставалось надеяться, что этого намёка окажется достаточно. Пейдж всё так же степенно и неторопливо опустил свою сумку на пол и открыл рот, чтобы задать ещё какой-то вопрос… Но его прервал еле слышный гул открывшегося лифта и голос Жени:

— Они там всё наладили, и сказали, можно начи… Ох!

Она вдруг побледнела и пошатнулась, одной рукой схватившись за сердце, а второй цепляясь за косяк. Проклиная про себя всеобщую безалаберность, а в первую очередь свою собственную, я обернулась. Так и есть — парень за турникетом направил свою коробку на Женю. Они оба напряглись, как гончие, почуявшие след, и я поняла, что рассусоливать некогда. Рванувшись к сумке, принесённой Пейджем, я с силой дёрнула молнию. Внутри блеснули рукоятки пистолетов, я схватила один и стремительно выпрямилась, одновременно передёрнув затвор:

— Руки!!

Те двое замерли. Парень, уже начавший расстёгивать курку, медленно опустил руку.

— Прекрасно. А теперь убирайтесь.

— Э-э… — произнёс Пейдж за моей спиной. Краем глаза я видела, как поперхнувшийся охранник несмело протянул руку к пульту.

— Мистер Пейдж, — сквозь зубы процедила я, — объясните охране, что поднимать тревогу не следует. Сами разберёмся.

— Ты и правда готова это сделать? — негромко произнёс Охотник. Я прищурилась без слов, удерживая пистолет обеими руками. Я понятия не имела, заряжен ли он, но если заряжен, то да — я успею всадить по пуле в каждого из них, как бы быстры они ни были, просто потому, что мне повезло выхватить оружие первой.

— Ты отдаёшь себе отчёт, что это — измена?

— На выход, — я едва заметно шевельнула стволом. Ещё пара мгновений игры в гляделки — и я выиграла этот раунд.

— Что ж… — всё так же негромко сказал Охотник. — Свидимся, когда будем провожать тебя на Остров Безмолвия.

Они сделали шаг назад, не рискуя поворачиваться ко мне спиной, так допятились до двери и вышли, развернувшись, только когда оказались снаружи. Сквозь стеклянную дверь было видно, как они уходят куда-то вбок. Я опустила пистолет. Охранник в будочке смотрел на меня круглыми глазами, но тревожная кнопка, кажется, так и осталась не нажатой. Стоявший рядом с будочкой Пейдж молча вынул носовой платок и промокнул им лоб и лысину.

За спиной раздался едва слышный стон. Я обернулась — и бросилась к сидящей на полу Жене. Она не упала совсем только потому, что удачно привалилась к закрывшейся двери лифта.

— Жень?.. Ты в порядке?

Она открыла глаза, глядя на меня затуманенным взглядом, потом прищурилась, как будто вдруг стала плохо видеть:

— Где я?..

— В лаборатории…

— Мне плохо… — шёпотом сказала Женя и взялась за воротник джемпера, словно тот её душил. — Материя… давит…

Меня окатило холодом.

— Дис?.. Дис-со… — звуки имени, такого родного и привычного, никак не хотели ложиться на человеческий язык. — Потерпи. Потерпи, милая, осталось совсем-совсем немного. Скоро ты вернёшься домой, я тебе помогу, — кто-то наклонился рядом, и я бросила, не оборачиваясь: — Принесите воды.

Человек отошёл. Женя зажмурилась, её рука бессильно упала. Мне хотелось её обнять, но я побоялась вызвать у неё ещё более давящее ощущение. Хотя едва ли это от избытка материи, привычной опытной Охотнице не меньше, чем мне. Скорее, дело было в подавленном сознании.

Вернулся мистер Пейдж и протянул мне стакан. К этому времени Женя уже проморгалась, и я поняла, что она снова стала сама собой. Диссос ушла.

— Что это было? — послушно выпив поданную воду, спросила Женя.

— Просто в тебе пробудилось твоё второе «я». Ты понимаешь, о чём я.

Она нахмурилась.

— Моё второе… Ой, — краски, только-только начавшие возвращаться её щекам, снова исчезли. — Так это…

— Да, да, это самое. Ну ничего, раз ты говоришь, что всё готово, скоро вы друг от друга избавитесь.

— Мне было страшно, — кажется, Женя меня не слышала. — Ей было страшно.

— А тебе — нет? — грубо спросила я. — Поднимайся, нам надо возвращаться.

Женя с моей помощью встала и вошла в лифт. Пейдж, подобравший свою сумку, вошёл в кабину с нами. Путь наверх мы проделали в молчании. Только когда дверь уже открылась, Женя спросила:

— А что такое «Остров Безмолвия»?

— Тюрьма, — лаконично ответила я. Надо же, оказывается, она всё слышала.

Когда мы вышли, поднявшийся навстречу нам Макс тут же бросился к Жене, спрашивая, что случилось. Не давая кольнувшей боли от мимолётной ревности отразиться на моём лице, я отозвала Пейджа в сторону.

— Так вы и есть та таинственная помощница Стивена, о которой он упомянул? — спросил миллионер.

— Она самая. И, мистер Пейдж, нам с вами надо серьёзно поговорить.

Операция — или обряд, как его называла та моя часть, что помнила о своём иномирном происхождении и предпочитала пользоваться его терминологией — прошла успешно и как-то очень буднично. Мои страхи, что Бошняк из вредности или по несчастливой случайности причинит Максу с Женей какой-нибудь вред, не сбылись. Соответственно остались невостребованными и намерения в случае чего порезать его в лоскуты, не смущаясь ничьим присутствием. В благополучии же освобождённых душ я смогу убедиться, только когда вернусь в Пустоту. В целом обязательства Бошняка передо мной закончились. А вот мои перед ним — нет.