Александр Брок - Славные времена [СИ]

В дальнейших сражениях в живых остались те, кто поняли, что только бой плечом к плечу с товарищем спасает от смерти. Теперь, после полугода войны на каждого из них в бою можно было положиться. Они стали настоящими морскими пехотинцами.

Они сильно изменились. Например, в кубрике моих бандитов никто не воровал даже по мелочам. Это было им не к лицу. Кто воровал - тому приходилось плохо.

Мне было грустно. Я вспомнил о наемниках, о копейщиках, о моем взводе легкой кавалерии, с которым я начинал войну. Где-то они сейчас?

Мой взвод, оказалось, тоже был на параде.

- Сергер! - в полный голос заорал проезжавший сзади к своему полку кавалерийский офицер.

Я обернулся и радостно ответил:

- Ростан! Ты здесь, на параде! А полк?

- Полк строится за пехотой и моряками, - улыбаясь во весь рот, сказал Дерек, мой бывший товарищ по эскадрону. Он изменился - обмороженное лицо, пара сабельных шрамов на лице. Первый лейтенант Дерек Ростан соскочил с коня и двинулся ко мне, привычно вытягивая плоскую бутылку из заднего кармана кавалерийских панталон. У меня уже была в руках моя фляжка с 'отмороженной' виноградной водкой отцовского производства. Мы обнялись.

- Ты жив и вроде здоров, Сер, - простодушно грохотал Дерек. - А мы думали, что тебя уже в океане утопили! А тебя хрен утопишь!

- Топили не нас, а топили мы, - весело поправил его я. - Я, господа офицеры флота и мои бандиты. Прошу вас, господа. Рекомендую - мой боевой товарищ, храбрейший кавалерист шевалье Ростан.

Дерек моментально принял дворянский вид и по-товарищески раскланялся с моряками. На параде традиционная неприязнь между армией и флотом, разумеется, не считалась.

Оглядевшись, мы пока что спрятали спиртное - оказалось, начальство было рядом. Дерек глянул на моих матросов глазом опытного командира и сказал:

- Отличные солдаты! Мне бы таких в эскадрон! Настоящие звери, хоть сейчас в резню!

Мои морские пехотинцы сдержанно заулыбались: 'звери' и 'резня' им понравились. Жаль, Дерек спешил.

- Твой бывший взвод сейчас в моем эскадроне, - сообщил он мне, картинно взлетая на коня, - после парада заходи в казармы, увидимся, выпьем. Твои головорезы тебя не забыли, как ты с ними имперцам кровь пускал от плеча до седла. Ох и порубились мы тогда рядом! Помнишь, как ты знаменосца и капитана срубил, а пока полковник радовался, твои скоты полковую казну имперцев у моих сперли?!

- Да, были дела, - рассмеялся я, потирая правую руку, зачесавшуюся при воспоминании о бешеных рубках. - Уж помахали саблями. Ну, на флоте тоже были сундучки с денежками противника, попользовались. Себя не переделаешь! - пошутил я.

- Точно! - согласился простодушный Дерек, выдвигаясь к краю построения. - У тебя нюх на трофеи, карманы всегда были полны! Ну, надеюсь, скоро увидимся! Я скажу нашим, что ты здесь - обрадуются!

И он унесся под сдержанный гогот моих бойцов, вспомнивших удачные в смысле денег абордажи и, главное, честную дележку.

- Что, Альбер, коннице тоже удавалось подработать в бою? - с интересом спросил деликатный капитан-лейтенант Март, командовавший ротой, в которую входила моя парадная команда.

- В кавалерии похожие порядки, - объяснил я. - Один раз мы даже пушку трофейную увезли и артиллерии продали. Кавалерийские правила твердые: если взял в бою - твое, но делись чем можешь с командой; если стоишь в постое - не грабишь, никого не обижаешь, но оставляешь вдвое больше детей, чем было. Если не спишь с хозяйкой безмужней - ты дурак, если невовремя хватаешь добычу в бою - получишь по морде от командира и тоже дурак, но, если не взял добычу после боя - ты не кавалерист, а растяпа и дважды дурак. В общем, как и у нас на флоте, главное - не зевать. Один раз канониры за нами увязались трофеи собирать, так мои обормоты у них ящики с порохом с батареи сперли и обратно на собранное хотели выменять. Я им пригрозил перевести в пехоту за обман боевых товарищей - моментально отдали порох. А офицер канониров нам бадью гномьего самогона за это поставил из личного запаса. У них на зарядных повозках много что хранилось. Хорошо упились тогда мои обалдуи.

- В общем, как и везде, - кивнул Март. - Вот, только у вас, Альбер, особенно хорошие трофеи всегда попадаются, как я слышал.

- Места знаю, господин капитан-лейтенант, - отшутился я. - Вы же слышали, нюх у меня на них. Прошу прощения, господин капитан, скоро пойдем, а я должен что-то зачитать своим молодцам.

Тот факт, что половина бойцов моей команды еще считалась под судом за тяжелые преступления в мирное время, мы не афишировали. Под праздник адмирал Масена выбил из Главной Прокуратуры Флота условное помилование им всем. Учитывая, что они перед войной еле отвертелись от веревки, я считал решение большим успехом. Командир бригады посоветовал мне объявить о решении перед парадом - для поднятия духа.

Я достал из кармана драгоценную бумагу с печатями и скомандовал:

- Мои бойцы - два шага вперед. Потише, не в бою. Это для вас, а не для посторонних.

Я и не заметил, что сзади нас постепенно собралась толпа штатских обывателей. Они внимательно разглядывали нас, победителей в войне, лучших из лучших, и, к сожалению, ловили каждое наше слово. Я же, не видя их, слов не выбирал, а говорил, как на корабле.

- ... затем письмо пошло в канцелярию Флота, - распинался я, - а оттуда в Королевскую Канцелярию. Его Величество, в своей милости, согласился с предложением командиров эскадры...

- А точнее, с вашим предложением, граф, - внезапно сказал справедливый капитан-лейтенант Март так громко, что слышали все мои бойцы.

- Ну... и с моим тоже, господин капитан, - на мгновение замявшись, продолжил я. - Короче, орлы: вот этот приказ. Зачитаем официально мы его в казармах, а вот содержание я вам сообщу, чтобы поднять, мерзавцы, настроение перед парадом. Слушайте внимательно: вы прощены и избавляетесь от веревки.

Ряды моих бойцов резко дернулись и снова замерли. Все смотрели на меня, набычившись. Они еще не поняли.

- Для этого вы зачисляетесь на десять обязательных лет в морскую пехоту, где вы есть сейчас, - продолжал я. - Все получаете медали 'За храбрую войну на море' третьей степени. Я всех вас, козлов, лично беру на поруки. Для этого я ввожу круговую поруку. Вас тридцать рыл - сделаем три десятка. Если из десятка кто напроказит - убьет там кого или ограбит - его на каторгу по закону, а остальных из его десятка плетьми обработают. Так что будете держать друг друга за яйца.

Сзади захихикали, но я, к сожалению, не обратил на это внимания.

- Кто сбежит, - сурово продолжал я, - найдем и голову отрубим, и повесим напротив Главного Морского Штаба. А жить будете как имеющие условный срок. Да, кстати: Морской Прокурор требует, чтобы в первый год все женились и детей завели. Чтобы не было разврата. Он очень по этому поводу беспокоится.