Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Тропик Змеев [litres с оптимизированной обложкой]

Сэр Адам, однако, не был настолько любезен, чтобы позволить мне выспаться в собственной постели, прежде чем присылать письмо с требованием немедля явиться в Пойнт-Мириам. Я пренебрегла его требованием ровно на то время, чтобы вымыться: в слое грязи, покрывавшем мою кожу, можно было выращивать клубнику. Затем, облачившись в одно из платьев не для буша – то есть в одно из немногих, оставшихся чистыми, – я устало села в седло и отправилась в Нсебу, на его зов.

Наш постоянный посол располагался в превосходном кабинете, обставленном тяжелой дубовой мебелью, совершенно не соответствующей йембийскому окружению. В усталую голову пришла циничная мысль: уж не привез ли он сюда всю эту мебель специально затем, чтобы иметь возможность упереть кулаки в стол и в истинно ширландской манере воздвигнуться передо мной над его полированной поверхностью.

– Я получил, – раздельно, будто откусывая и выплевывая каждое слово, начал он, – письмо от лорда Денбоу.

Моя голова была забита малярией и классификацией драконов, и потому я вспомнила это имя не так быстро, как следовало.

– То есть от отца Натали?

– Да. От отца мисс Оскотт. Он требует, чтоб я немедленно отправил его дочь домой. Миссис Кэмхерст, что за дьявольщину вы натворили?

– Ничего подобного тому, о чем вы думаете, – сказала я, отчаянно жалея, что не оставила его требование без внимания до будущего утра. В тот момент одна ночь сна была бы для меня дороже драконьей кости. – Если только вы не думаете, что я сделала то, чего пожелала сама мисс Оскотт – в этом случае вы правы.

Сэр Адам хлопнул ладонью по столу.

– Это не предмет для шуток, миссис Кэмхерст! Лорд Денбоу просто в ярости.

Мне вдруг подумалось, давно ли пришло его письмо. Правда, это было неважно: сэр Адам вряд ли согласился бы с аргументом, что еще несколько месяцев в ярости могли бы умерить пыл барона.

– Может, лорд Денбоу и в ярости, но ставлю двадцать против одного, что лорд Хилфорд – нет. Или вы забыли, что эрл – наш меценат и покровитель? Он знает, что его внучка здесь, и вовсе не возражает.

Возможно, признание сообщничества нашего покровителя было не самым мудрым ходом, и впоследствии я извинилась перед ним за это. В любом случае, никакой пользы оно не принесло. Сэр Адам разразился гневной тирадой о том, что законный опекун мисс Оскотт – лорд Денбоу, а не лорд Хилфорд, и, к тому же, желания этой барышни здесь совершенно ни при чем. Это я вынесла молча, но, когда он, развивая мысль, заговорил о болезни Натали, окончательно вышла из себя.

– Значит, в ее малярии вы вините меня? Как другие винят меня в гибели мужа? Как это знакомо! Мне не позволено выбирать самой за себя, Натали – тоже, однако я каким-то чудом оказываюсь виновата в выборе других. Подумать только, какая у меня немыслимая власть над миром! И все же, сэр Адам, кое-что на свете мне неподвластно – например, останется ли Натали в живых, чтоб вы смогли отослать ее домой. Предлагаю вам покопаться в собственном сердце и найти достаточно такта, чтобы оставить разговоры о ее отправке домой, пока мы не узнаем ответа на этот вопрос.

Во время этой отповеди я поднялась с кресла, и, судя по выражению лица сэра Адама, он меньше всего ожидал, что я начну кричать на него в ответ. (Думаю, он ждал, что я ударюсь в слезы – и это только лишний раз демонстрирует, как плохо он понимал сложившуюся ситуацию.) Что он думал о других моих словах, сказать не могу, но одно соображение, очевидно, достигло его сознания, так как он ответил:

– Что ж, да. Конечно, все зависит от того, поправится ли она.

– Именно, – сказала я, подражая отрывистой, раздельной манере, в коей он начал разговор. – И если вы хоть словом обмолвитесь обо всем этом при ней, мы продолжим этот разговор.

С этим я резко развернулась и покинула его кабинет.

К чести сэра Адама, он был достаточно сдержан на язык, чтобы никто не узнал о письме лорда Денбоу до нашего возвращения. (Ему вовсе не хотелось, чтобы о наших внутренних неурядицах стало известно среди йембе.) Вдобавок он был достаточно пристыжен, чтобы оставить этот вопрос в покое на время, потребовавшееся Натали, чтоб одолеть малярию и восстановить хоть малую толику сил.

А прежде, чем у него появилась возможность поднять этот вопрос вновь, в игру вступил новый игрок, полностью, на манер шахматиста, внезапно схватившего доску и швырнувшего ее со всеми фигурами в потолок, изменивший ее ход.

Интерес оба – История Анкуматы – Железные ноги – Королевский прием – Сторожевые драконы – Нас посылают в Мулин – Морковка и палка

Я уже говорила, что байембийский оба вначале пригласил нас во дворец, но после не проявил к нам никакого внимания. Я никогда не была сильна в политике и о его мотивах могу только догадываться, но думаю, он проверял истинность цели, с которой мы якобы явились в его страну. А говоря короче, просто поместил нас под присмотр и предоставил самим себе с тем, чтобы посмотреть, что мы станем делать.

Набор причин, приводивших ширландцев в Байембе, был очень невелик. Первыми были купцы, торговавшие через порт Нсебу еще до того, как он стал ширландской колонией. За ними, дабы обеспечить наш интерес в эриганском железе, явились дипломаты. Они подготовили почву для военных (которые вооружали йембе и обучали их обращению с антиопейским оружием для обороны от саталу и иквунде) и инженеров (которым предстояло построить железные дороги и плотины к последующей выгоде Ширландии). Кроме этого, здесь имелась горстка шелухим и охотников наподобие мсье Велюа, а остальных – считаные единицы.

Таким образом, наша маленькая группа оказалась отклонением от нормы и, как я со временем поняла, не могла не привлечь особого интереса со стороны оба. Когда стало очевидно, что Натали выживет, но до полного выздоровления ей еще требовалось оставаться в постели, он прислал гонцов и призвал нас с мистером Уикером наконец-то встретиться с ним.

Вызов породил в сердце тревожный холодок. Учитывая прежнее невнимание оба, мне оставалось только предположить, что сэр Адам имел с ним разговор, и теперь он намерен приказать как минимум Натали, а может, и всем нам покинуть страну, пока лорд Денбоу не поднял вопрос о нас в Синедрионе и все это не привело к дипломатическим осложнениям. На этот случай я не могла придумать ни единого довода, способного спасти ситуацию.

Тщательно сделанная прическа вряд ли могла бы поколебать его решение, однако я отнеслась к собственному туалету со всем возможным старанием – куда большим, чем когда-либо в жизни. (Фальчестерский Сезон не в счет: в то время об этом заботились мама́ и горничные.) С трепещущим от волнения сердцем отправилась я во двор перед золотой башней Атуйема, на встречу с правителем Байембе.