Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Тропик Змеев [litres с оптимизированной обложкой]

И над всем этим довлела уверенность, что в Эриге нам оставаться недолго.

– Отволокут нас домой, – предрек Том вскоре после нашего воссоединения. – По пути сюда солдаты болтали, будто правительство собирается отозвать из Нсебу всех штатских, если Иквунде продолжит наступать. Естественно, кроме служащих торговых компаний. А уж теперь, после того, что сделали вы… – он задумчиво покачал головой. – Думаю, без расследования не обойдется.

Натали рассмеялась. Видимо, недавние сюрпризы совсем ее доконали: держалась она так, словно махнула на все рукой и попросту ждала, что будет дальше.

– Пожалуй, я достаточно испортила себе репутацию, чтоб избежать замужества, – сказала она, – и при должном хитроумии еще могу избежать сумасшедшего дома. Полагаю, я готова ехать домой.

Но я еще не была готова к отъезду. Теперь, зная, что саблезубы – это детеныши болотных змеев, я хотела более подробно изучить их жизненный цикл; возможно, оценить, скольким из них удается пережить эту стадию и стать взрослыми. Мне хотелось увидеть сезонное спаривание болотных змеев в озере за Великим Порогом, понаблюдать, как великолепные драконьи матки откладывают яйца, и разнести яйца по лесу вместе с Йейуамой и другими. Хотелось понаблюдать, как чувствуют себя вылупившиеся детеныши в реках Байембе – и это еще не зная, что случится после их переселения!

Однако я ни разу в жизни не завершала экспедицию с чувством, будто узнала все, что могла, и получила ответ на любой мыслимый вопрос: мое любопытство, как вода, всегда находит новое русло. Но, несмотря на это, я искренне сомневалась, что готова вновь спуститься в Зеленый Ад – во всяком случае, так скоро. Подобно всякому, занятому тяжелым трудом, я, продолжая работу, думала, что сил хватит. Но стоило только остановиться, и безмерная усталость – как физическая, так и психологическая – тут же взяла свое. И, как ни непривычно было по ночам чувствовать под собой удобный матрас, снова менять его на сырой тюфяк совсем не хотелось.

В любом случае выбор был не за нами. Том оказался прав: еще до конца месяца сэр Адам известил нас, что нам надлежит вернуться в Ширландию.

– Наши визы аннулированы? – спросила я.

Вопрос был задан вполне учтиво, но сэр Адам был вовсе не склонен видеть в моих словах хоть толику благожелательности.

– Будут аннулированы, если иначе от вас не избавиться, – буркнул он в ответ.

– В этом нет необходимости, – поспешил заверить его Том, и с этим мы покинули губернаторский кабинет.

Несмотря ни на что, мы все же получили разрешение вернуться в Атуйем (конечно, не без сопровождающих), чтобы попрощаться. С Йейуамой я распрощалась еще две недели назад: передав пленных лабане солдатам гарнизона, мулинцы не стали задерживаться в Пойнт-Мириам. С ним я передала подарки – самые роскошные из тех, что смогла достать: еще несколько железных ножей, продукты, которых не найти в болотах, – все, что, на мой взгляд, могло оказаться полезным. Мулинцы почти не носят украшений, однако я передала Акиниманби резной деревянный амулет – талисман, по байембийским поверьям оберегающий младенцев от хворей. Нет, в его сверхъестественные свойства я не верила, да и Акиниманби вряд ли высоко оценила бы вещь, посвященную одному из йембийских богов, но это было лучшим, что я смогла придумать в качестве благодарности за ее помощь и долготерпение.

В Атуйеме, встретившись с Галинке, я крепко сжала ее ладони.

– Несмотря на все неприятности и неразбериху, которые из этого вышли, – сказала я, – я благодарна за то, что вы рекомендовали меня своему брату, так, что и словами не выразить. Хотелось бы мне в ответ сделать для вас что-нибудь столь же важное.

Она широко улыбнулась.

– Кое-что ты уже сделала. Чем надежнее оборона Байембе, тем меньше вероятность, что меня выдадут замуж за манса.

Я вовсе не забыла наших бесед о политике, немало повлиявших на мои решения.

– Тогда я рада, что смогла оказаться полезной, – ответила я.

Наша экспедиция принесла пользу не только Галинке. Фаджу Раванго, ввиду его происхождения, была отведена видная роль в новых контактах с Мулином. И Анкумата, конечно же, получил то, чего желал. Правда, личного прощания с ним мы не удостоились.

Говоря о трагедиях в моей жизни, люди обычно имеют в виду смерть – не только Джейкоба, но и всех тех, кто был рядом со мной и умер, вследствие опасности, по несчастной случайности, или просто с течением времени. Однако порой мне кажется, что подобные расставания следует оценивать столь же высоко – хотя бы только в реестре моих личных печалей. Акиниманби не погибла под копьями лабане, но после того, как я ушла к Великому Порогу, я больше никогда ее не видела, и в этом смысле я потеряла ее так же безвозвратно, как если бы она умерла. То же справедливо для Йейуамы. Фаджа Раванго я впоследствии видела только однажды, много лет спустя, а с Галинке мы хоть и переписывались, но подругами, какими могли бы стать, живи мы в одной земле, так и не стали. Так было со мной всю жизнь: я создавала отношения с людьми, а расстояние и время разрывали их, и я скорблю об этих утратах, хотя и знаю, что мои бывшие друзья живы, здоровы и счастливы в окружении родных и близких.

Но единственным способом избежать этих утрат было бы сидеть дома и никогда не покидать тех мест, которые легко можно навестить в любой день. А, как свидетельствует вся моя жизнь, на такие меры я не пойду никогда, и никогда не лишу себя радости любых преходящих дружб.

Итак, мы распрощались, уложили вещи, сели на пароход в гавани Нсебу и отправились в Ширландию – куда более смуглые, отощавшие и изнуренные, чем в день прибытия.

Реакция на родине – Незнакомец в собственном доме – Беседы и извинения – Я больше не затворница – Вор – Брусочек – Сколько стоит целый свет?

Действительно, без расследования не обошлось. Не обошлось и без лавины газетных статей, и без множества сплетников, кишевших в светских водах, точно стаи голодных саблезубов.

Пережить все это мне удалось только благодаря лорду Хилфорду, неустанно защищавшему меня со всех направлений, начиная от высшего общества и заканчивая Синедрионом. Он защищал меня и от донесений сэра Адама, и от обвинений в прелюбодеянии, и от собственного сына (который и не думал прощать мне побег дочери). Лишенная наследства, Натали поселилась у меня на правах постоянной компаньонки.

Стоило ей из частой гостьи превратиться в постоянную обитательницу нашего дома, оказалось, что она отлично ладит с Джейкобом.

– Пожалуй, собственных мне не хочется, – со смехом сказала она, – но ненадолго одалживать твоего я вовсе не против.

Мой сын… Уже трехлетний, он невероятно вырос в мое отсутствие – я бы и не узнала его, если бы сходство с отцом не стало еще заметнее. А Джейкоб, думаю, не узнал меня вовсе: когда я присела и протянула к нему руки, он поспешил спрятаться за юбки миссис Ханстин.