Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Тропик Змеев [litres с оптимизированной обложкой]

Его робость поразила меня, будто удар грома. Он забыл меня не только потому, что был так мал, и не потому, что провел без меня целую треть своей недолгой жизни, а из-за отстраненности, разделявшей нас и раньше. Ирония судьбы: я была отдалена от него и его мира так же, как далеки от саблезубов драконьи матки, обитающие где-то там, в прозрачных бурных водах озера. (Да, именно в таких терминах я об этом и думала. Голова была полна планов и мыслей о книге, которую предстояло опубликовать – только это и позволяло отвлечься от перспективы слушаний в Синедрионе. Посему я и начала думать о вопросах материнства как натуралист, отчего оно сделалось для меня значительно интереснее.)

Однако ритуал очищения от колдовства несколько очистил мысли от боли и тревог, и по пути домой я почувствовала, что мне не терпится снова увидеть сына. Пока миссис Ханстин уговаривала Джейкоба подойти ко мне, я поклялась, что найду способ улучшить наши отношения. Нет, превращаться в ту мать, какой хотело бы видеть меня общество, я не собиралась, но, очевидно, могла бы как-нибудь, в своем собственном духе, стать матерью в большей степени, чем раньше.

Что до моей собственной матери… Не стану вдаваться в детали нашей беседы. Скажу одно: «беседа» – чрезмерно мягкое название для того, что произошло. Наслушавшись сплетен о Томе Уикере, она сделала из них ряд совершенно ошибочных выводов, не последним из коих была идея, будто я отправилась в Эригу исключительно ради него. Ее готовность к обвинениям в мой адрес оскорбила меня до глубины души, и с тех пор мне уже не приходилось оставлять без внимания ее письма: больше она мне не писала.

У Эндрю я попросила прощения за потерю перочинного ножа, подаренного им еще в детстве. Историю гибели ножа он слушал, широко раскрыв от восторга глаза, будто тот давний восьмилетний мальчишка, а, выслушав до конца, от души, как мужчину, хлопнул меня по спине.

– Он пал за правое дело, – торжественно изрек он, и тут же потребовал рассказать, правда ли, что эриганские женщины ходят с обнаженной грудью.

Я ожидала, что вернусь к прежней затворнической жизни, хотя и по другим причинам. Я представляла себе, как каждое утро встаю и усаживаюсь писать статьи о наших наблюдениях: мы с Томом сговорились бомбардировать материалами Коллоквиум Натурфилософов и другие научные сообщества, пока не заставим их признать наше существование и наши заслуги. Кроме этого, у нас были планы написать новую книгу, которая в конечном счете превратилась в две: «Разновидности драконов байембийского региона» и «Разновидности драконов Мулина».

Однако я не приняла в расчет свою известность, навлекшую на меня лавину писем и даже нескольких охотников за диковинками, не постеснявшихся явиться в мой пастеруэйский дом. Все это взяла на себя Натали, но я не могла (и не стала) отклонять все до единого приглашения на светские рауты и домашние приемы: желая, чтобы Коллоквиум признал меня как ученого, следовало предстать в этом качестве перед публикой. (Вдобавок это придало убедительности моим утверждениям, что любые – настоящие или вымышленные – скандалы, связанные с моим пребыванием в Эриге, в лучшем случае вторичны по сравнению с истинной целью экспедиции.) Таким образом, я начала создавать себе место в обществе – пусть и не то, на каком общество хотело бы меня видеть.

И вот однажды утром, в атмер, в начале плювиса мы с Томом, Натали, лордом Хилфордом и Фредериком Кемблом собрались в гостиной Кемблов, чтобы обсудить проблему драконьей кости.

– Это был Кэнлан, – сказал лорд Хилфорд. – Доказательств у меня нет – по крайней мере, таких, которые можно представить суду, особенно если обвиняемый – маркиз, но я абсолютно уверен: за этим взломом стоит он. Человек, нанятый мной для расследования, недавно написал, что Кэнлан получил очень крупную сумму от одной компании в Ва-Хине. Новое предприятие, среди учредителей – несколько химиков и промышленников.

Том нахмурился, барабаня пальцами по колену.

– Но зачем продавать информацию? Он мог бы получить куда большую прибыль, воспользовавшись ею сам.

– Затем, что ему нужны живые деньги, – фыркнул эрл. – Доходы от родовых имений уже не те, что прежде, а для финансирования исследований потребовалось бы куда больше, чем он в состоянии наскрести. Еще, полагаю, из-за лени. Сам Гилмартин – не химик, значит, химиков пришлось бы нанимать, то есть делиться прибылью. Вдобавок все это означало бы уйму работы, которую он вряд ли намерен взваливать на свои плечи. Куда проще продать информацию кому-нибудь более энергичному.

Мне тут же вспомнились обвинения в том, что я предала Ширландию, помогая Байембе обойтись без нашей помощи. Но у меня это получилось по большей части неумышленно, в то время как Кэнлан продал информацию в Ва-Хин с заранее обдуманным преступным умыслом…

Конечно, я вряд ли имела право бросить в него камень – ведь и сами мы, в свою очередь, украли семена этого знания у чиаворца, работавшего на бульского боярина в Выштране. Вот так, негаданно-нежданно, против воли всех участников, дело дошло до полноценного международного сотрудничества.

– А что вы имеете нам сообщить, мистер Кембл? – спросила я.

Кембл поднялся, отпер ящик стола и извлек оттуда нечто небольшое и продолговатое, завернутое в холстину. Поскольку работу его финансировала я, он первым делом подал сверток мне.

Надежды мои взлетели так высоко, что я едва не уронила этот сверток, оказавшийся неожиданно тяжелым. Это был совсем не тот легкий, как перышко, материал, из которого мы строили «Фуркулу». Однако, развернув холст, я обнаружила у себя в руках твердый, не длиннее моей ладони, брусок цвета драконьей кости.

– Химический состав совпадает целиком и полностью, – объяснил Кембл. – И это намного больше, чем у меня имелось год назад. Но структура совершенно не та. Вещество слишком плотное, тяжелее свинца. Правда, и прочнее свинца, если это чего-то стоит.

Судя по тону, сам Кембл не дал бы за собственное достижение и ломаного гроша.

– Если оно такое же прочное, как драконья кость, ему наверняка найдется применение, – сказала я, передавая брусок Тому для изучения.

Но Кембл только хмыкнул в ответ.

– Только если вы сможете производить его в больших количествах легко и дешево – чего вы в данный момент не сможете. Или, по крайней мере, я не смогу. Чтобы изготовить это, я поставил на кон все и израсходовал все средства на год вперед. Я должен был выяснить, что из этого выйдет. А если использовать этот материал в промышленных целях… с тем же успехом можно строить машины из огневика.

Я невольно зажмурилась. Все средства на год вперед? Нет, винить его в этом эксперименте не стоило, но все же…