Ольга Романовская - Гранит науки и немного любви [litres]

– Агния! – Меня ухватили под мышки, приподняли и оттеснили от кладовой. – Спасибо за заботу и всякое такое, но вы перебарщиваете. Чай остынет.

Показалось или за фразой скрывался намек? Мол, нечего мне делать на чужой кухне, лезть в преподавательскую жизнь. Так или иначе, Эдвину Лазавею не понравилась моя бурная деятельность. Если сначала он прятал раздражение за усмешкой, то теперь не считал нужным скрывать эмоции. Видимо, следующая стадия – сообщение открытым текстом, что мне пора уходить, раз не умею соблюдать иерархию.

Объяснила желание накормить магистра заботой о здоровье преподавателя. Точно так же поступила бы с любым другим человеком. Лазавей молчал и не спешил отпускать. Искоса глянула на него: хмурит брови. Плохо дело! Если не включу дурочку, смело могу идти в ближайший трактир и напиваться до гоблинов в глазах. Ворота, конечно, заперты, но у меня друг – боевой маг, возьму собутыльником. Главное, в одной постели утром не проснуться.

Вывернулась и потянулась к леднику. Не верю, будто он пуст. Быстро сварганю ужин и расскажу о Школе иных. Кстати, есть у нас общая тема для разговора – Маргарита. Ничто так не сближает людей, как взаимные интересы.

– Агния, я не дурак, можете не лгать, – голос обжигал холодом и ставил на место.

Точно так же Лазавей разговаривал со мной на первой лекции. Какая же у него долгая память! С виду – такой милый, а внутри… Тшольке в свое время предупреждала, а теперь я сама убедилась.

Ладони вспотели.

Ой, Марра, магистр устроит скандал! И если бы женский, где покричишь, посуду побьешь – и все. Тут к другому дело шло – к потере доверия.

Тяжело жить, когда тот, кого любишь, встречается десятки раз за день, если постоянно слышишь его голос, сдаешь ему зачеты и экзамены.

– О чем вы?

Поднялась с колен и попыталась проскользнуть мимо Лазавея. Он ожидаемо не позволил, остановил.

Вот оно, сейчас начнется! А я так готовилась, старалась, заботилась – и той же заботой все испортила. Хоть в Ишбар поезжай, садись напротив Алоиса и проси эльфийского самогона. Ксержик не только им напоит, но и совет даст. Только позорно бежать к отцу под крыло.

– О ваших целях. Вернемся в гостиную, поговорим.

Ноги отказывались слушаться.

Опасалась услышать то, чего боялась больше всего на свете.

Магистр выставит вон, и это еще лучший вариант. Худший – позорное исключение из академии за домогательства. Поставит перед рядами студентов, а Тшольке с упоением распишет, как я еще в Омороне позволяла себе немыслимые вольности.

Лучше волчий билет, чем общественная порка! Вру, что угодно лучше, чем холодность Лазавея.

Губы задрожали, сложились в плаксивую гримасу.

Чувства – зло, без них все легко и просто.

– Агния, чай стынет, – напомнил магистр.

Кивнула и делано спокойно вернулась в гостиную.

Унижаться не стану, уйду с высоко поднятой головой и напоследок выскажу Лазавею все, что думаю. Если не исключат, академию не брошу, с головой уйду в учебу и стану магом. В прошлый раз меня спас демонический – значит, продолжу изучение. За компанию и теорию колдовства освою, со всеми импульсами, разными видами энергии и средами. Сдам на десятку назло магистру.

Села в кресло, взяла чашку, но под взглядом Лазавея не смогла сделать ни глотка.

Давайте уж, ругайте, говорите, какая я безнравственная дрянь. Зачем глазами буравить? Совесть пробудить пытаетесь – так она чиста.

Поиграв минуту в гляделки, магистр тяжело вздохнул, смахнул крошки с кресла и удрученно спросил:

– Ну, и что мне с вами делать?

Удивленно глянула на него. Внутри шевельнулась робкая надежда, что вечер не закончится провалом и слезами. Так или иначе, отчужденность ушла из голоса, сменившись усталостью.

Я ведь так и не спросила, почему Лазавей не ел. Судя по тому, что он спешно переодевался перед моим приходом, Эдвин недавно вернулся. Раз вспотел, то усердно колдовал или занимался физическим трудом. Магия много сил отнимает, неудивительно, что магистр голодный.

Глупо улыбнулась, поддавшись чувствам, но тут же напомнила себе о предстоящем выговоре и покаянно сложила руки на коленях. Чашку, разумеется, поставила на стол. Оно и к лучшему: пальцы подрагивали, могла ненароком разлить чай, испортить ковер.

Видя, что магистр ждет ответа на свой вопрос, обреченно промямлила:

– Я не нарочно. Простите.

Лазавей перевел взгляд на мои руки, крепко сцепленные на коленях, и еще раз вздохнул. Наверное, у меня был чрезвычайно жалкий вид, раз даже магистра проняло.

– Агния, Агния! – он покачал головой и практически всучил мне чашку с остывшим напитком. – Выпейте, зря старался?

Покорно сделала глоток, затем еще один, едва ли не давясь.

– Э, нет, захлебнуться я не просил! – прервал череду судорожных движений Лазавей. – Не надо с таким рвением исполнять мою просьбу. Медленными глотками, чтобы успокоить нервы. Да, вот так, – удовлетворенно кивнул он.

В комнате ненадолго воцарилось молчание. Оно прерывалось хрустом печенья. Магистр тайком жевал его, макая в чай. Делала вид, будто ничего не замечаю, пусть перекусит.

– Ладно, расскажите о школе. Отличается ли система обучения от нашей, как строятся занятия?

Сначала беседа не клеилась, но магистр разговорил умелыми наводящими вопросами.

Уютно потрескивал огонь в камине, убаюкивая, создавая иллюзию родного дома. Нет, разумеется, в наших Больших Выселках отродясь таких очагов не делали, но я питала слабость к каминам. Видимо, пристрастилась в Ишбаре. Так и тянуло присесть рядом на корточки, протянуть руки к огню.

Лазавей внимательно слушал и, кажется, делал мысленные пометки. В заключение осторожно поинтересовался, что стало с Магнусом.

Сквозь неплотно задернутые занавески светил месяц. Стрелки часов замерли на четверти первого. Ничего себе засиделась!

Интересно, можно ли просто подняться и уйти или необходимо разрешение?

Украдкой глянула на Лазавея. Задумчивый, погруженный в себя, он вызывал желание приласкать, поцеловать. И ведь, тьфу ты, леший, я наклонилась к магистру, потянулась к нему. Хорошо, вовремя заметила, губы трубочкой не сложила. Только вот Лазавей так не вовремя обернулся!

Закашлявшись, отвернулась.

– Пожалуй, мне нужно извиниться, Агния.

Удивленно воззрилась на магистра.

Мм, а точно ему? Или меня так вежливо выставляют вон? Чего еще ожидать после открытого намека на свидание.

– Да, именно так, – абсолютно серьезно продолжил магистр. – Я полагал, вы решили завести необременительный роман с преподавателем. Ради успешной сдачи сессии, престижа или развлечения – неважно.

– Что же изменилось сейчас?

Я вцепилась в подлокотник кресла, старательно изучая цвет чая на донышке чашки.