Тай Сазерленд - Восхождение Луны [litres с оптимизированной обложкой]

«Убить бы её, – подсказал Мракокрад. – Ха-ха, шучу… Я же злобное чудище из кошмаров, забыла?»

«Не смешно», – буркнула Луна.

«Не до шуток пока? – вздохнул он. – Ладно, отложу их ещё на пару тысяч лет».

Она попыталась сосредоточиться на снах драконят из других пещер. Щук плавал и кувыркался в морской глубине со стаей китов, и у каждого была обгорелая морда со взглядом Тамарин. Кто-то дрался, плюясь огнём, в небесной синеве над водопадом, кто-то спал без всяких снов. Холод ещё только засыпал, а по рваной мешанине мыслей в мозгу у Вихря было ясно, что ему сегодня вообще не заснуть.

Луна думала, что тоже не сможет, но ближе к полуночи ощутила, как наливаются тяжестью крылья, а глаза закрываются сами собой.

«Спать нельзя! – одёрнула она себя. – Надо дождаться, когда явится с присниллом Пурпур».

Драконята уснули почти все, и по смутным перепутанным образам у них в головах стало трудно различить, где чей сон. Луна уже и сама не была уверена, что не спит, когда вдруг отчётливо услышала знакомый голос, низкий и вкрадчивый – тот самый:

«Дело сделано?»

«Нет… Тут у нас был… непростой день. Двое погибших, но не тех, что надо».

«А я не из тех, кто любит ждать! Твоё время на исходе».

«Три луны! Ты что, эти фразы в свитках вычитываешь? Из пособия для начинающих злодеев?»

«Не советую надо мной насмехаться. Это ещё ни для кого добром не кончалось».

«Не слишком ли грозно для того, кто способен убивать только чужими когтями?»

«Завтра! – прошипел вкрадчивый голос. – Хотя бы одного, уж с одним-то ты, думаю, справишься. Завтра до полуночи, иначе ты знаешь, что будет!»

«Сделаю, не беспокойся, долго ждать не придётся… Но если тронешь его хотя бы когтем, тебе не жить!»

В ответ послышался рокочущий смех.

«Удачи!»

Связь собеседников оборвалась, и Луна провалилась в свои собственные сны, полные рушащихся скал, зловещих драконьих пастей и всепожирающего пламени.

Когда Луна проснулась, радужная уже убежала. Хлопотливое беспокойство радужной слышалось вдалеке, в лазарете, где она ухаживала за спящей подругой.

Стоило потянуться, и раненное плечо тут же напомнило о себе. В ушибленной о стену голове болезненно пульсировала кровь, отдаваясь во всём теле. Короче, пробуждение было не из приятных. А ещё терзала мысль: «Кто же это разговаривал вчера во сне?»

«Мракокрад, не знаешь? – спросила Луна. – Твой дар куда сильнее моего. С кем говорила королева Пурпур – не видел? Да и Пурпур ли?»

Он молчал очень долго. Спит? А может… может, это был он сам? Наконец, раздался голос в голове:

«Кое-что знаю, но, как бы ни ответил, будущее нам светит плохое, и тебе, и мне. К примеру, если скажу прямо, кто разговаривал с бывшей Небесной королевой, ты тут же кинешься к нему, что закончится твоей смертью, а это очень плохо… потому что, во-первых, я к тебе привязался, а во-вторых, мне придётся ждать свободы ещё тысячу лет».

Луна потрясённо сжала дрожащими когтями подстилку из мха и листьев.

«Ты точно видишь будущее, где я сегодня умру?»

«Точно и ясно… А ещё несколько, в которых умрёшь завтра. Вообще, в ближайшее время тебе бы поостеречься».

«Это ты мне так помогаешь набраться храбрости?» – Ей хотелось зарыться в мягкий мох с головой и никогда не вылезать.

«Думаю, ты храбрее, чем кажешься сама себе… но так никогда в этом и не убедишься, если не проявишь капельку осторожности».

«Но… Я всё же должна найти преступника! Мне надо хоть что-то ответить Холоду до сегодняшней полуночи».

«Поверь, Луновзора, я сделаю всё, чтобы помочь тебе выжить».

Она вспомнила способ, которым успокаивала себя Стерх, и решила попробовать тоже, только вместо грязевой лужи вообразила родной лес, будто бы становясь с ним одним целым. Костями стали гигантские стволы деревьев, крыльями – их развесистые кроны, а всевозможные лесные обитатели – ленивцы, ящерицы, тапиры, ягуары и обезьяны – разбегались по сторонам, как мысли, свои и чужие, и возвращались с новостями.

Набравшись уверенности, Луна решительно прижала к спине крылья и двинулась в коридор, но на пороге испуганно отшатнулась, столкнувшись с Вихрем.

– Не говори ничего пока, не отвечай, – начал песчаный дракончик. Он торопился, будто пытаясь спрятать за словами свои мысли. Впрочем, от слов они мало отличались – похоже, свою речь он учил наизусть. – Слушай, я хочу извиниться за всё, что ты прочитала у меня в голове. Мне очень хотелось бы думать по-другому и вообще быть лучше внутри, но теперь уже поздно, и ты видишь, какой я на самом деле. Но что бы ты ни думала обо мне, пещеру я вчера не взрывал, уж ты-то должна знать… А это и есть самое главное! Ты можешь выяснить правду быстрее всех, и я готов тебе помочь – вот и всё.

Он тяжко вздохнул, и Луна ощутила борьбу в его душе: убежать или остаться? Попробовать подружиться… или предостеречь от такой дружбы остальных? Довериться странной ночной или… нет.

«Почему ты думаешь, что я могу выяснить правду?» – спросила она, заранее предугадывая ответ.

– А для чего же ещё тебе даны такие способности? – воскликнул он. – Умей я читать мысли и видеть будущее, только бы и делал, что останавливал злодеев… ну, или, как сейчас, не давал совершить другое зло. Ты же получила свой дар не просто так, для развлечения, верно?

Луна задумалась.

Ей никогда не приходило в голову взглянуть на свои способности с такой стороны. Мать называла их проклятием и видела лишь связанные с ними опасности, а Мракокрад считал способом захватить власть и возвыситься над другими драконами. Вихрь же предлагал совсем другое – использовать её дар, чтобы помогать и защищать… применять разумно.

На самом деле, он предлагал ей испытание, хотя ни в словах, ни в мыслях, так его не называл. Если она поможет изловить убийцу Сердолики и Хвоста, песчаный дракончик поверит ей – поверит, что с ней можно дружить.

– Да, конечно, – согласилась Луна. – Я и сама думала… И очень хочу помочь… только не знаю, с чего начать.

– Как вообще это работает? – спросил он. – Ты что, как будто раскапываешь чужие мозги и находишь, что тебе нужно?

Она покачала головой.

– Это как будто входишь в пещеру и слышишь разговор – мне передаётся то, что звучит в голове у других, иногда ясно и последовательно, как речь, а бывает путаница из слов. Вижу образы, картинки, ощущаю чужие чувства – иногда так сильно, как будто чувствую это сама. Сильнее всего, когда дотрагиваюсь… – Увлёкшись, она потянулась, чтобы показать, но Вихрь опасливо отстранился. – Ой, извини, я не подумала… – Она смущённо отдёрнула лапу.

– Это ты извини, – смутился он в свою очередь. – Я просто ещё не привык.

– Понимаю.