Сергей Корьев - Чартер в 13-й век [СИ]

— Тут нужен врач, — вынесла я свой вердикт, — кто может помочь? — обратилась к находившимся в комнате. Меня даже не удивило, что никто положительно не ответил на поставленный вопрос. Думаю, меня не поняли: слова врач ещё не существовало.

— Тогда попрошу всех выйти. Тань, а ты останься.

Старик никак не отреагировал на мою просьбу выйти.

— Я смогу помочь, — совершенно чётко и ясно произнёс он. И куда девалась вся его неуклюжесть и старческий маразм? Перед нами был вменяемый человек, отдающий отчёт своим поступкам.

— Господину Хуберту помогу, хороший он человек, не то, что его братец.

Я, не обладая достаточными познаниями в медицине, собралась запаниковать, как в голове прозвучал уже знакомый голос, продиктовавший необходимые ингредиенты растительного происхождения. Я всё повторила, чем изумила слугу.

— О, да вы травница и к тому же, как я погляжу, сведущая в своём ремесле. Бабушка моя знала толк в знахарстве. Она меня и научила разбираться в разных травах и настойках. Я думал, вы стушуетесь, госпожа, ан нет, всё по делу назвали. Сейчас принесу. Есть у меня кой-какие запасы. Только ведь травы сами по себе не помогут.

— Знаю. Сейчас нужно воды вскипятить. Тань, иди, займись. Найди пестик и ступку, а также пару плошек и кувшин с кипятком не забудь.

— Вижу, не ошибся в тебе, — развернувшись, старик увёл Татьяну.

Я тем временем решила вытереть следы крови и грязи у Хуберта. Тот, очнувшись, поинтересовался, где Тамис-Татьяна. Я успокоила его, сказав, что с ней всё в порядке.

Вскоре вернулись помощники. Я заставила подругу растолочь одни травы, а сама принялась заливать кипятком другие. Старик всё время внимательно наблюдал за мной.

— Вот смотрю я на тебя, и ты напоминаешь мне одного человека, с которым я был когда-то знаком. Те же жесты, те же слова, те же настойки. Помню, как однажды лечила она мне синяки да ссадины. Всё точно как ты делала. Не знаю, жива ли она сейчас?

— Умерла, — ответила я, даже не подумав, что речь может идти о ком-то другом, а не о старухе-знахарке, встретившейся мне на пути и передавшей свои знания.

Старик выглядел ошарашенным.

— Ты, что, знала Манон?

— Приходилось, — устало ответила я.

— Расскажи о ней, — умоляюще попросил дворецкий.

— Давайте чуть позже. Вот закончу с Хубертом, а потом и с вами поговорю.

Старик смахнул слезу и отошел в сторону. Когда всё было готово, напоили Хуберта настоем, который ему не слишком-то понравился. Даже сквозь забытьё он попытался выплюнуть его и начал ругаться. Ладно, с одним делом справились, осталось присыпать травами раны и перевязать их. С помощью Татьяны и с этим закончили. Теперь только ждать. Татьяна вызвалась быть сиделкой у постели больного, а я пошла искать старика, чтобы рассказать о своём знакомстве с Манон, если, конечно, мы подразумеваем под этим именем одного и того же человека. Нашла слугу перед камином, в задумчивости глядевшим на огонь.

— А, это ты, — устало произнёс он, откинувшись на спинку кресла, — рассказывай.

Устроившись рядом с ним на скамейке, поведала о встрече в лесной избушке. Рассказала всё, ничего не утаивая.

— Узнаю её. Она это была, она. Спасибо.

— За что спасибо? — удивилась я.

— За то, что проводила её в последний путь, за то, что та последние минуты провела с тобой, думая, что ты её дочь.

— Неужели дочь так никогда не решилась навестить свою мать?

— Её кровиночка, её дочка ушла в мир иной.

— Как? — воскликнула я, потрясённая сказанным.

— Всё очень просто — чума! Тогда болезнь забрала с собой больше половины жителей города. Я знал Манон. Впрочем, это было так давно. Я даже был в неё влюблён, но затем наши пути разошлись. Такова жизнь. Хорошо, что ты помогла моей знакомой уйти в загробный мир, не оставила одну.

— Вы позволите один вопрос?

— Спрашивай.

— Почему вы так себя вели, когда встретили нас? На первый взгляд, перед нами предстал старик и не совсем дружный с головой. Зачем это было? Ведь сейчас вы совсем другой человек.

— А ты как думаешь? Жить как-то нужно. Вот и придумал себе образ, послушного, отчасти расторопного человека, но недалёкого умом. Поверь, так легче было находиться в этом доме. Доменик не получил от отца наследства. Всё осталось Хуберту, как более умному и деловому. Доменик был торговец так себе. Ничего не мог решить без подсказки. Как-то он вложил без согласия Хуберта все средства в одно сомнительное дело и прогорел. К тому же занял денег, а ростовщики ждать не захотели. Обращался к брату отца, но тот отказал в помощи, ничего не дал. Вот он и придумал план, как завладеть всем имуществом, а тут подвернулся благоприятный случай. Хуберт сам попал в расставленную ловушку, заявившись к Доменику с просьбой о помощи. Сами видите, какую помощь он получил. Вот таковы дела. Судить вам. Сейчас извини, устал что-то. Пойду, прилягу. Утром встретимся.

Старик вышел, а я проведала Хуберта. Тому стало легче, дыхание выровнялось, щёки порозовели, но в целом он производил ужасное впечатление. Татьяна осталась с ним на ночь, а я пошла почивать. Едва голова коснулась подушки, как я провалилась в беспокойный сон. Перед глазами стали мелькать разрозненные образы. Мимо меня проходили все те, с кем удалось когда-то встретиться: Жаннетт, Кларисс, Иван, Огюст, Жан, Этьен и вдруг среди этих знакомых фигур всплыла та, которую я видела в Москве времён пожара восемьсот двенадцатого года. Мадам Ленорман. Видение было настолько ярким, что я проснулась. В комнате кто-то был.

— Не волнуйся, — послышался женский голос, — мы с тобой уже виделись, там, в Москве. Вспомнила?

— Мадам Ленорман?

— Она самая.

— Но как?

— Судьбы господни неисповедимы. Пришлось покинуть Париж, чтобы помочь вам, тебе и Женевьеве. Опять вы оказались не в том месте и не в то время.

Теперь слушай меня и запоминай, что скажу. Выполнишь всё в точности, вернёшься домой, если, конечно, сама захочешь.

— Что значит, если захочу? Ещё как захочу. Что мне в мрачном средневековье делать?

— Погоди, не кипятись. Мне кажется, что ты привыкаешь и довольно быстро к любой обстановке или я не пава?

Задумавшись, кивнула, что правда, то правда. Только вот во все времена заботиться о других приходится. Подруг вот замуж пристроила, а сама вековухой кукую. Неправильно как-то.

— Вижу, прониклась, — продолжила мадам Ленорман. Думаешь, играешь роль жилетки, в которую все плачутся и которую вскоре сушить придётся. Отчасти верно. Теперь запоминай. Попадёшь домой только тогда, когда вернёшь историю на круги своя.

— Что значит на круги своя? Я тут причём? История как шла, так и идти будет.

— Не совсем. Дел вы с подругой наворотили немало. Вспоминай: Зину замуж выдали? Выдали. Женевьеву обвенчали? Обвенчали. Татьяна в средневекового парня влюбилась? Влюбилась, а должна была замуж за своего школьного вздыхателя выйти. То-то же. Изменили вы ход событий, но ладно. Вроде бы ничего страшного не случилось. Правда, имеется один звоночек и очень уж мне он не нравится.