Сергей Корьев - Билет в 1812 [СИ]

Решили вновь посетить особняк Львовых. Сказано, сделано. Вызвав такси и прихватив лекарство, отправились по знакомому адресу. Не тут-то было, оказалось, музей уже закрыли на реставрацию и по территории бродили рабочие из бывших братских республик. Не знаю, насколько они смыслили в реставрации русских дворянских усадеб, но бродили толпами, изображая кипучую деятельность. На все попытки проникнуть на территорию усадьбы, мы получили решительный отпор. Не помогли и деньги, которые попытались вручить, чтобы нас пропустили внутрь. Не солоно хлебавши, вернулись домой и приуныли. Вроде бы, цель близка, но всё оказалось не так уж и просто. После непродолжительной перепалки и продолжительного спора, на следующий день постановили вновь отправиться в музей двенадцатого года, прихватив купленные лекарства. Возможно, там ухватимся за ниточку, которая приведёт нас к намеченной цели. Утром, едва проснувшись, стали собираться, но вспомнили, что музей открывается в одиннадцать. За несколько минут до условленного времени в нетерпении пританцовывали перед входом. Едва распахнулись двери, мы вихрем промчались по залам к портрету, так поразившему нас накануне, и застыли на месте: портрет исчез.

Женевьева отправилась к смотрительнице, чтобы узнать, куда делась картина.

Та удивилась и с подозрением посмотрела на нас.

— Девушки, о каком портрете идёт речь? На выставке не было женских портретов. Вы точно видели картину в нашем музее?

Мы синхронно кивнули.

— Ничего не понимаю. Пройдёмте со мной. Возможно, вам поможет Матильда Николаевна. Она занималась организацией экспозиции.

Мы прошли в служебное помещение, где встретились с миниатюрной старушкой, которой и рассказали о нашей проблеме. Та очень внимательно выслушала нас и попросила поподробнее описать портрет. Затем, не говоря ни слова, открыла книжный шкаф и достала альбом. Раскрыв его на одной из страниц, протянула нам.

— Это то, о чём вы говорили?

— Да, именно этот портрет мы и видели на выставке.

— Этого не может быть. Картина находится в одном из частных собраний Франции. Мы вели переговоры с владельцами, но те отказались предоставить картину. Говорят, на портрете изображена жена одного из французских дворян, русская по происхождению. Будучи в Москве в 1812 году, мужчина встретил девушку, которую полюбил и женился на ней. С отступавшими войсками Наполеона им удалось добраться до Парижа, где они и остались.

Ну что, я помогла вам?

Мы поблагодарили старушку и в унынии покинули музей. Опять неудача. Как же быть? Ни одной путной мысли не приходило в голову. Вновь метро и вновь перегон к станции Библиотека имени Ленина. Помнится, в прошлую поездку нас ожидало невероятное видение. Так и в этот раз мы с подругой ждали необычного, но, к сожалению, ничего не случилось. Мы подъезжали к Кропоткинской. Женевьева дёрнула за подол платья:

— Машка, слушай, давай выйдем, неспокойно что-то мне. Не могу понять, в чём дело, но хочется немедленно выйти из вагона.

— Ну, что же, давай, — я поднялась с места и мы начали пробираться к выходу.

Народу было много, особенно туристов, стремившихся посетить новую выставку в Пушкинском музее. Кто-то толкнул меня и я, не удержавшись, налетела на Женевьеву. В это самое время раздался страшный грохот, состав дёрнулся, пассажиры закричали и последнее, что я заметила, была яркая вспышка. Неужели теракт?

— Машка, — услышала я голос Женевьевы, ты как?

Я открыла глаза. Меня окружала непроглядная тьма.

— Маш, Маш, ты меня слышишь? — вновь раздался голос подруги.

— Не кричи ты так. Голова раскалывается!

— Слава богу, жива!

— Где мы? — поднимаясь с пола, попыталась узнать своё местоположение.

— Да кто его знает. Темень кругом. Ничего не видно. У тебя случайно зажигалки нет?

Я нашарила свою сумочку, открыла её и выудила неизвестно как попавшую туда зажигалку.

— Держи, — протянула Женевьеве.

Вскоре робкий огонёк осветил место, где мы находились, и это явно было не метро. Осмотревшись, поняли, что попали в какой-то подвал. Кругом виднелись бочки, корзины, бутылки на стеллажах. Интересно, куда нас занесло? Вроде собирались выйти на Кропоткинской, и, на тебе, оказались в этом странном месте.

— Жэка, ищи дверь. Должна быть где-то здесь.

— А чего её искать, вот она.

Если есть дверь, то за ней должен быть и выход.

— Ладно, пошли, — отряхиваясь от пыли, я дёрнула за ручку.

Дверь со скрипом открылась, и яркий солнечный свет ослепил меня.

— Иди уж, чего встала? — Женевьева подтолкнула меня, и мы оказались в залитом солнцем саду. Женевьева прошла вперёд, огляделась и указала рукой на видневшийся за деревьями дом.

— Пошли, чего ждать погоды у моря. Вон, избушка какая-то виднеется. Там и узнаем, что к чему.

Сад производил впечатление запущенного. Пробираясь сквозь заросли травы, подошли к дому, который, также как и сад, выглядел необитаемым. Однако не всё оказалось так печально. Едва мы вступили на крыльцо, как входная дверь со скрипом открылась, и нашему взору предстал согбенный полуслепой старик.

— Кого там принесло? — прошелестел голос.

Мы подошли поближе, и я взяла инициативу в свои руки.

— Здравствуйте, дедушка.

— Не кричи, я всё слышу. Чего припёрлись?

Ничего себе душевный приём.

— Мы слегка заблудились и не знаем, куда попали, — попыталась я оправдаться.

— А, заблудились. Это хорошо. Заходите, — старик распахнул дверь, и на нас пахнуло спёртым воздухом.

Едва мы перешагнули за порог, как дверь за нами захлопнулась. Женевьева, вздрогнув, со страхом в глазах посмотрела на меня.

— Ты что-либо понимаешь?

Я отрицательно покачала головой, сделав попытку открыть дверь, но не тут-то было. Вход был намертво запечатан. Ничего не оставалось, как пройти вперёд. Мы оказались в уютной комнате, обставленной стильной старинной мебелью, стены украшали портреты, на которых были изображены дамы в напудренных париках.

— Садитесь, вон туда, на диван, угощайтесь, — услышали мы незнакомый голос.

Действительно, у окна виднелся диван красного дерева, рядом с которым расположился накрытый столик. Я вопросительно посмотрела на подругу, та утвердительно кивнула, и мы присели. Вскоре появилась девушка с чайником и разлила ароматный напиток. Так же молча, как и появилась, вышла.

Выпив чаю, мы оказались в полнейшем одиночестве. Вот, что делать? Однако поразмышлять над извечным вопросом, как жить и что делать, не удалось.

Дверь в гостиную распахнулась, и нашему взору предстал статный привлекательный мужчина лет сорока. Мы попытались встать, но мужчина, махнув рукой, остановил наш порыв.

— Сидите, сидите, — раздался бархатный голос.

Интересно, кто это? Одет незнакомец был так, что по костюму не представлялось возможным определить эпоху, к которой он принадлежал.