Сергей Корьев - Билет в 1812 [СИ]

— Пошли, не видишь, у меня ценный приз, присвоенный в музее, а что там, лишь богу известно. Плакат какой-то.

— Зачем он тебе понадобился?

— Сама не понимаю, что на меня нашло. Схватила вот и дёру дала. Давай, поехали, пока не поймали. Мы перешли на противоположную сторону, прошли полсотни метров и спустились в прохладу метрополитена. На этот раз никакие неожиданности и неприятности не атаковали нас и минут через сорок мы входили в мою квартиру.

Пройдя в гостиную, развернула рулон и увидела, что мне удалось стать обладательницей постера, на котором был напечатан тот самый портрет, который нас так заинтересовал. Подойдя к окну, развернула рулон и стала его разглядывать, ведь зачем-то я его прихватила. Свет, попав на постер, высветил письмо, на котором вновь проступили буквы.

— Женька, давай скорее. Я кое-что нашла.

— Ты чего орёшь

— Я прочитала письмо.

— Какое письмо? — удивилась подруга.

— То самое, что мы видели в музее.

Наконец-то смысл слов дошёл до Женевьевы и она с удивлением посмотрела на меня.

— И где тебя угораздило это самое письмо прочитать?

— Смотри, — я развернула плакат, показывая его Жэке.

— Ничего не вижу, то есть письмо в руках Зинаиды вижу, а того, что там написано — нет.

— Иди к окну, — скомандовала я и вновь развернула постер к свету.

— Читай!

Женевьева зашевелила губами и с удивлением посмотрела на меня.

— Я права, там написано, что Зинаида решила остаться там, в 1812 году и вышла замуж за своего раненого. Как бишь, его звали?

— Вроде бы Мишель.

— Точно. Значит, мы никогда её не увидим?

— Думаю, ты права.

Ничего себе, послание из прошлого.

— Маш, это, что шутка такая? Я всё поняла, это всё ты придумала. Не зря всю дорогу домой так нежно поглаживала свой свёрток. Пока я приводила себя в порядок, ты написала на плакате письмо и теперь меня решила разыграть.

Ладно, колись. Как тебе это удалось?

Пламенную речь Женевьевы прервал телефонный звонок. Я осуждающе покачала головой и подбежала к аппарату:

— Вас слушают, говорите.

На другом конце раздалось покашливание, затем какое-то шипение и мужской голос поинтересовался, не у меня ли находится некая Женевьева Турмонова. Я с удивлением взглянула на подругу и передала ей трубку:

— Это тебя.

— Как же, ври больше, опять разыграть решила. Не поддамся на провокацию, — Женевьева демонстративно плюхнулась на диван.

Неизвестный абонент вновь поинтересовался, не у меня ли Женевьева, на что я ответила, что та не хочет ни с кем разговаривать. Тогда незнакомец заявил, что речь пойдёт о её родственнике. Услышав эту новость, подруга вскочила с дивана, выхватила у меня трубку, перед этим успев предупредить, если это розыгрыш, то мне явно не поздоровится. По мере разговора лицо Женевьевы менялось от подозрительно недоверчивого к вопросительно растерянному.

— Всё, собирайся, поехали, — скомандовала она.

— Куда поехали?

— В Первую городскую.

— Зачем?

— Ты не представляешь, что мне только что сообщили.

— Конечно, не представляю, ведь потрясающую новость, а судя по выражению твоего лица, действительно потрясающую, сообщили именно тебе, а я всё ещё пребываю в неведении. Давай, колись, что там случилось, если ты так спешно засобиралась в больницу?

Между тем Женевьева, проигнорировав мой вопрос, развила кипучую деятельность, в результате которой квартира за считанные минуты превратилась в подобие цыганского табора.

— Машка, у тебя деньги есть? — донеслось с кухни, затем послышался звон разбитого стакана подвернувшегося Жэке под руку.

— Эй, подруга, что произошло, — я остановила попытку сломать дверцу холодильника, — ау, к тебе обращаюсь.

Престав терзать многострадальный холодильный аппарат, Женевьева наконец-то обратила на меня внимание.

— Ты о чём-то хотела спросить? — протиснувшись в прихожую, подруга стала искать ключи от входной двери, — Машка, копуша этакая, ты всё ещё не одета? Давай поскорее, мы торопимся. Чёрт, куда же запропастился ключ?

— Жэка, — остановив наконец-то подругу, я попыталась узнать причину столь кипучей деятельности.

— Что? — Женевьева вышла из ступора, — а я тебе ничего не сказала?

— В том-то и дело, что нет.

— Слушай, — опустившись на пуфик, продолжила она, — только что позвонили из Первой городской и сообщили, что к ним поступил мужчина в крайне тяжёлом состоянии. В кармане у него нашли записку с его именем и твой номер телефона, а также там была приписана моя фамилия.

— Ну, ладно, позвонили, а в чём подвох?

— Имя того мужчины Поль де Турмон.

— Может, совпадение?

— Нет, не совпадение. Откуда тогда у него в кармане нашли листок с твоим номером телефона?

— Ты сказала, что мужчину доставили в больницу в тяжёлом состоянии?

Откуда доставили? Если из какой-то квартиры, находящейся по какому-то адресу, возможно, объявился твой дальний родственник по линии твоего прапрадеда.

— Давай, такси вызывай, я тебе по дороге всё расскажу.

Минут через семь такси забрало нас от подъезда. Устроившись на заднем сиденье, назвали шофёру адрес.

Женевьева начала рассказ:

— Так вот, позвонил главврач и сообщил, что ночью поступил звонок от дежурного патруля. Неподалёку от больницы был обнаружен мужчина в бессознательно состоянии. Его доставили в приёмный покой, и после осмотра был установлен факт крупозного воспаления лёгких. На нём была батистовая рубашка, брюки, заправленные в сапоги. Все подумали, что это актёр из массовки. Днём неподалёку снимали исторический фильм о войне 1812 года. Так вот в кармане брюк обнаружили записку, о которой я тебе говорила. Тебе позвонили и вот мы едем узнать, в чём дело и кто этот мужчина.

Вскоре мы прибыли к месту назначения. Расплатившись, прошли к окошечку регистрации, где сообщили, что кабинет главврача на втором этаже и нас ждут.

Поднявшись, постучали в дверь и услышали «Войдите».

Нас встретил мужчина средних лет, чем-то внешне напоминавший Владимира Николаевича из нашего сна.

— Присаживайтесь, разговор будет долгим, — начал он, — меня зовут Владимир Николаевич.

Мы с Женевьевой переглянулись и с изумлением посмотрели на мужчину.

— Что-то не так? — спросил он.

— Да нет, просто вы напомнили нам одного знакомого, с которым мы встречались очень и очень давно, почти двести лет назад.

Мужчина улыбнулся.

— Хорошо, что вы шутите, поскольку вам будет легче узнать новости о вашем родственнике.

— Почему вы решили, что ваш больной — наш родственник?

Виктор Николаевич открыл ящик письменного стола и протянул нам медальон.

— Что скажите на это? — поинтересовался он, открывая крышку, — посмотрите, девушка, изображённая на портрете, как две капли воды похожа на одну из вас.