Елена Самойлова - Путешественница

Что ж, я могла себя поздравить – за последние две недели умудрилась приобрести сразу двух смертельных врагов, причем оба – мастера своего дела. Хорошо еще, что Валериана и Эмдер не знают о существовании друг друга, потому что, если они объединятся, мне не жить…

А перепалка постепенно переходила в холодные оскорбления, после которых, голову даю на отсечение, обычно следует драка. Короткая, жестокая и кровавая, потому что моя магия еще толком не восстановилась, а Иллидан в одиночку против пяти дроу не выстоит…

– Выходит, она тебя все-таки освободила… Что же, для меня нет большей радости, чем прикончить двух своих злейших врагов одновременно. Сегодня вы умрете, и ваши головы займут почетное место перед моим ложем…

– Айзан Эмдер, ты столь же безумен, как и раньше. Я еще могу понять, когда ты считаешь злейшим врагом меня, но что такого тебе могла сделать эта человеческая девочка? Или ты причислил ее к своим недругам только за то, что она освободила меня?

Дроу хрипло рассмеялся и указал на меня лезвием меча:

– Посмотри на нее повнимательнее, Иллидан, Несущий Гибель. Загляни в ее лицо, ты поймешь, кто перед тобой и почему я желаю убить ее, пожалуй, сильнее, чем тебя.

Эльф повернулся и буквально впился в меня взглядом. Я же, стоя перед ним, незаметно стянула уцелевшую резинку с косы и с сожалением подумала, как же жутко сейчас выгляжу – лицо раскраснелось, косы расплелись, ладони расцарапаны, дубленка в крови, штанина разрезана клинком Айзана… Красавица, да и только!

Я смущенно взглянула на Иллидана, ища в его глазах хоть бы тень узнавания.

Лесной эльф отвернулся и поудобнее перехватил свое странное оружие.

Ни фига. Он меня не вспомнил.

– Я не знаю ее. После того как ты продержал меня во льду почти четыреста лет, множество воспоминаний стерлись из моей памяти. Но когда смотрю на это дитя, чувствую, что я уже видел ее когда-то… Хотя этого не может быть – она слишком молода, а я томился здесь так долго…

Я? ДИТЯ?

Эмдер расхохотался так, что едва не выронил один из клинков. Темные эльфы медленно подходили к нам, а Айзан, успокоившись, ответил:

– Ты помнишь ту, что отняла у нас королевского отпрыска? Ту, что отправила меня и мой народ в заточение в эти проклятые ледяные пещеры? Ту, которую я пронзил собственными клинками и которая упала в пропасть?

Иллидан нахмурился.

– Ее помню. Я шел к тебе, чтобы отомстить за ее смерть, но ты заманил меня в ловушку…

– Так вот. То «дитя», что стоит у тебя за спиной, и есть Калимдор, Лик Судьбы. Ей почти столько же лет, сколько нам с тобой.

В этом он ошибался. Лет мне намного меньше, но не объяснять же дроу, почему для меня прошел только век, а не шесть.

– Не может быть! Калимдор была человеком, а люди не живут так долго! К тому же ни одно живое существо не могло выжить после того падения и при таких ранениях! Ты лжешь мне, Айзан. Эта девушка никак не может той, которую звали Ликом Судьбы.

– Иллидан, не веришь мне, узнай у нее сам.

А может, не надо меня ни о чем спрашивать?.. Но было уже поздно – лесной эльф повернулся ко мне и, глядя в глаза, потребовал объяснений. Врать было бесполезно – Перворожденные во всех мирах всегда безошибочно определяют, лжет ли стоящее перед ними разумное существо. Отпираться тоже смысла нет – Иллидан все равно учует неладное. Поэтому я выпрямилась и, откинув окончательно распустившиеся волосы, твердо ответила, глядя в глаза лесного эльфа:

– Меня зовут Ллина Путешественница, но в вашем мире я была известна как Калимдор, Лик Судьбы. Так меня назвали дроу в тот день, когда я выкрала из их обители ребенка королевской крови, эльфийского принца, чьим предназначением было встать во главе лесных эльфов и объединить разрозненные кланы… Что было дальше, ты, Иллидан, видел. Ведь именно тебе я в тот день передала ребенка. Насколько я помню, ты уходил последним.

В пещере повисла тишина. Иллидан смотрел на меня, словно пытаясь сравнить с моим лицом сохранившийся в его памяти образ доверчивой, не знающей, с какой стороны браться за меч, двадцатилетней девчонки…

Я знаю, что за сотню лет я почти не изменилась. По крайней мере, внешне. И только глаза иногда выдавали мой истинный возраст. Я стала жестче и уверенней в себе, и это тоже видно по моему взгляду… Сила магии, сила Путешественницы, сила Зеркальной галереи…

Я глубоко вздохнула и почувствовала, что за то время, пока Иллидан выяснял отношения с Эмдером, моя магия худо-бедно восстановилась, так что, когда дроу бесшумными тенями бросились на нас, я уже была готова к бою.

Вокруг меня мощным пламенем вспыхнула огненная стихия, которая ринулась обжигающими языками к пытавшимся увернуться темным эльфам. Я стояла в центре воронки пламени, не щадящего никого и ничего, кроме меня и Иллидана, которого я схватила за руку, чтобы охраняющая аура защитила и его. Пещера под воздействием вырвавшейся на свободу стихии превратилась в настоящий ад, в котором горел даже синий лед и камни, не говоря уже о живых существах…

Из пяти противников в живых остался только один.

Айзан Эмдер.

Он находился ближе всех к выходу, и, когда вокруг меня, ревя и опаляя жаром, закружилась выпущенная на свободу магия, он успел сбежать.

Пламя погасло. Я, тяжело дыша, отпустила руку Иллидана и коротко бросила ему:

– Идем отсюда.

Я первой выбежала из закопченной и заполненной едким дымом пещеры. Сегодня я впервые осознанно испепелила живьем сразу четыре разумных существа. Ощущения были хуже некуда. Я бежала, оскальзываясь на льду, а в голове билась одна-единственная мысль: КАК Я МОГЛА?! Хладнокровно сжечь их заживо?

Хотя нет. Не хладнокровно. Меня до сих пор трясло, а от обморока удерживало только то, что сейчас Айзан поднимет тревогу и ловить нас выбегут все здешние темные эльфы. Для них месть – это священнодействие, а убить хотя бы одного из их соплеменников означало подвергнуть себя пожизненному преследованию. Я не хотела принимать то, что только что сделала, – иначе впору сесть на пол и никуда больше не идти…

Рядом со мной был Иллидан, закинувший свое оружие на спину. Длинные серебряные волосы эльфа развевались на бегу, а темные глаза смотрели серьезно и сосредоточенно…

Я тряхнула головой и почти силой заставила себя отвести от него взгляд. Наверняка после того, что я устроила в пещере, он считает меня безжалостной убийцей с нехилой магической силой…

Ну и фиг с ним. Главное сейчас – выбраться из этого мира живой и относительно невредимой, а там уж каким-то образом переправить Иллидана на родину.

Мы выбежали в многоярусную пещеру, ту самую, с которой началось это приключение, и остановились в изумлении – почти все этажи были заполнены темными эльфами, грозно потрясающими оружием. Иллидан покосился на меня и тихо спросил: