Татьяна Гуркало - Преддипломная практика [CИ]

Фламма сделала вид, что не услышала и успокоила себя мыслью, что за городом к студентусам присоединятся оборотни и кикх-хэй с помощниками. А среди оборотней будет он — мужчина мечты. А значит, она должна быть терпеливой, вежливой и доброй. А добрые девочки обычно прощают всяких болванов. Вот и она постарается.

Наверное.

И даже простит, если он догадается больше ее не злить.

Но, судя по выражению лица белобрысого придурка, догадываться он не желал, а, наоборот, придумывал очередную гадость.

А может, вообще хотел довести ее до слез и глупого вопроса: «За что вы так со мной?». Но это у него точно не получится, потому что Фламма отлично знала, что бывает после такого вопроса, а становиться посмешищем она больше не желала. Потом ведь придется мстить, а у нее на это не хватит времени. Да и занятие намечается гораздо интереснее.

Так что лучше Яса по возможности игнорировать.

И вообще, они все ее не достойны, даже Джульетта со своим сынком кор-графа. Ведут себя как будто всякие мельники и родственники придурочных изобретателей им ровня. А людей следует с самого начала ставить на место и не давать им наглеть. Потому что так служанки перестают толково убирать и приходить когда их зовут, конюхи хозяйских лошадей продают и делают вид, что их украли. Да мало ли...

— Учительница Калама была абсолютно права, каждый должен знать свое место,

— мрачно пробормотала Фламма. — И тогда всякие бы не посмели топтать шляпки и уезжать не подождав. Все проблемы оттого, что их распустили.

Виновные наконец были найдены, и Фламма почувствовала себя спокойнее.

Путешествие, к удивлению Роана, шло тихо, мирно и почти без проблем. Ну не считать же проблемой то, что великовозрастные олухи из школы магии подрались с не менее великовозрастными сельскими олухами то ли за девушку, то ли из-за придури. С вилами там никто не бегал, магией не швырялся, так что явно не проблема.

На третий день Роан, в связи с этими тишиной и спокойствием, начал что-то то ли ощущать, то ли подозревать и поймал себя на мысли, что все это не к добру. Но развиться этим параноидальным мыслям не дали наконец догнавшие студентусов оборотни. И сразу стало гораздо веселее.

Добрая треть девушек, узрев лениво восседавшего на коне Янира, побросали все, в том числе и почти сварившуюся кашу, и бросились прихорашиваться. Фламма вообще застыла соляным столбом и явно задумалась о чем-то возвышенном. И если бы ее случайно не сбили с ног, возможно, так бы и стояла даже тогда, когда все давно уехали. Хэнэ под шумок начал выспрашивать кто и во что превращается и как это наследуется, чем распугал половину новоприбывших. Глава оборотней охрип, пока кричал на подчиненных, требуя от них чего-то непонятного, даже на взгляд Роана.

— Роан, — позвала тихонько подкравшаяся Джульетта и подергала преподавателя за рукав.

Он в ответ дернулся и едва не свалился с камня, на котором сидел, и облился чаем. Хорошо, штаны были толстые и почти непромокаемые.

— Что? — спросил Роан, кое-как стряхнув чай.

— Роан, я так же глупо выглядела? — спросила Джульетта так, словно от ответа на этот вопрос зависела ее дальнейшая жизнь, а потом еще и указала на носящихся туда-сюда девушек и Фламму, смотревшую на Янира, как малолетнее дите на конфету.

— Ну... — Роан задумался о том, как бы ответить, чтобы не обидеть подопечную.

— Понятно.

Джульетта печально вздохнула и пошла приводить в чувство подругу, пока та тоже не додумалась падать в обмороки у ног красавца.

Каша пригорела и начала препротивно вонять. Кто-то бросился спасать ее остатки и перевернул котел прямо в костер. Потом отвлекшийся от проблемы размножения оборотней Хэнэ организовал раздачу хлеба с вяленым мясом. Студентусы поворчали немного, но, видимо, и так не шибко хотели той каши, рассчитывая после пропущенного обеда хорошо покушать вечером в городке, и расселись сражаться едой. Девушки, успев причесаться, переодеться и немного прийти в себя, о чем-то шушукались. У парней волшебным образом появилось откуда-то пиво, которое они попытались незаметно выпить. Фламма одаривала окружающих такими взглядами, словно подозревала, что все они сговорились и теперь будут мешать ей окучивать неприступного оборотня. Помощники Хэнэ, переругиваясь, вязали какие- то веревки, которые то ли перетерлись, то ли были плохо завязаны изначально. Оборотни, похоже, рассказывали друг другу анекдоты, потому что время от времени начинали громко смеяться. А посреди этой идиллии возвышался все так же сидящий на лошади Янир и недовольно смотрел на кусты, росшие у дороги.

— Может, его там приклеили? — спросила Джульетта, отдав свою порцию мяса коту Яса и догрызшая хлеб. — Не может же он настолько девушек бояться.

— Он что-то слушает, — сказал Малак.

— Что? — удивился Льен.

— Не сказал. Но сказал, что это важно и он так дар развивает.

Компания посмотрела на Янира с сомнением. Он ответил обаятельной улыбкой. А в кустах, которые оборотень до сих пор пытался сжечь взглядом, что-то негромко затрещало. Да еще и так вовремя — как раз в шуме, смехе и гомоне наступила пауза.

— Медведь! — испуганно закричала маленькая темноволосая девчонка, роняя хлеб.

Вопль получился таким искренним, что большинство парней тут же вскочили на ноги, конь Янира заплясал на месте, а в несчастные кусты полетело все, начиная от камней и металлической кружки и заканчивая разнообразными защитно-боевыми плетениями. Кусты практически взлетели в небеса, роняя комки земли с корней, камни, успевшие до них долететь, и все ту же кружку. Поднявшись повыше, они уронили вопящего мужика прямо в яму, которая появилась после их отлета, а потом рухнули сверху.

— Королевская жаба, — сказал Роан, вставая на ноги.

Если честно, он даже какую-то удовлетворенность ощутил. Словно наконец-то все пошло, как должно было. И теперь точно все будет хорошо.

Правда, мужика из-под кустов следовало вытащить побыстрее, а то если студентусы еще и бросятся его спасать, он точно не выживет.

— Интересно, что он там делал? — задумчиво спросил сам у себя Роан и пошел к пострадавшему, пока студентусы переглядывались и явно не понимали, что теперь следует делать — сравнять кусты с землей окончательно, успокоить девчонку, все еще неуверенно попискивающую что-то о медведе, или спокойно продолжить кушать, предоставив преподавателям самим разбираться.

Извлеченный из-под выкорчеванных кустов мужчина выглядел так себе, а вел себя еще хуже. Вместо того, чтобы поблагодарить преподавателей за спасение, а студентусов за то, что не убили, он начал вопить какую-то чушь о своем высоком происхождении, не менее высоком звании и том, что все еще пожалеют.