Татьяна Алферьева - Сбежавшая игрушка

— Тогда отложите свадьбу, — предложила я вполне резонный, по моему мнению, выход.

Мы встретились с князем глазами. От наследника снова исходила угроза. Ему не нравилось мое неповиновение. Я терпела и взгляд не отводила.

— Это невозможно, — сказал как отрезал Дэй. В его голосе звенел металл.

— Я не хочу замуж, — давая понять, что не передумаю, возразила я.

Никому не нужный чай остывал в бледно-розовых чашках. Лэнс и Ноэлин молчали.

— Так ты ничего не добьешься, — холодно произнес наследник. — Если ты не поможешь нам, то станешь никому не нужна. Тогда я не завидую твоей дальнейшей судьбе.

Я вздрогнула. «А он умеет пугать», — пронеслось в голове.

— Дэй, — начал было Лэнс, но «споткнулся» о взгляд старшего брата.

— Хорошо, — с трудом выдавила я. — Давайте пересмотрим условия договора.

Мне пришлось согласиться на свадьбу и на месяц после нее. Что-то меня во всем этом сильно смущало. Что-то, чего я никак не могла уловить и понять. Я упускала какую-то деталь…

Когда Дэй размашистым почерком составил новый экземпляр и дал мне его прочитать, я заметила, как нахмурился Лэнс и удовлетворенно вздохнула Ноэлин.

— Устраивает? — торопил меня с прочтением наследник.

— Подождите…

Я перечитывала снова и снова. Поменялись сроки. И я должна была вступить в брак.

— Брак должен быть фиктивным, — спохватилась я.

— Каким? — первым спросил Лэнс.

— Ненастоящим, фальшивым, формальным, — принялась объяснять и, слегка покраснев, добавила: — Без интимных отношений между мужем и женой.

— Ты хочешь внести это в договор? — на удивление спокойно, без возражений сказал Дэй.

— Да.

— Хорошо, — бросил старший князь, добавляя новый пункт к договору. — Готово. Делайте копии и будем подписывать.

Мы с Ноэлин взялись за перья. Когда закончили, позвали Дешона и Равена, в их присутствии поставили подписи и императорскую печать. Принц подтвердил, что это именно она. Письма с такой печатью приходили из Ивалона в Агор. Один экземпляр я оставила себе, другой отдала Дешону, третий — Лэнсу.

— Теперь можно и чай попить, — с заметным облегчением в голосе воскликнула Ноэлин.

Однако мне сейчас было не до еды. Не покидало ощущение, что бумага, над которой мы бились столько времени, всего лишь филькина грамота. Гости тоже отказались от чаепития и засобирались домой. Ноэлин пошла провожать, а я поднялась в свою комнату, достала из сумки кристаллы и пересчитала. Странно, но их было двенадцать — ровно столько, сколько нужно. Лэнс заплатил мне авансом. И тут меня запоздало осенило: в новом договоре ни слова не было о раббисе. Дурочка, как я могла упустить этот момент! Если бы не щедрость Лэнса, не видать бы мне нужного количества кристаллов, как своих ушей. Теперь предстояло придумать, куда их спрятать.

И снова я не могла уснуть. Ночь была теплой, темной — небо затянули густые облака. Сидя на подоконнике и свесив наружу ноги, я вспоминала прошедший день. Ноэлин строго-настрого приказала мне выспаться. Но как это сделать, если сна ни в одном глазу?

Завтра, нет уже сегодня, меня ожидает грандиозное мероприятие — представление ко двору. Для этого дня Нола перешила одно из платьев Равены — насыщенно-красное, кричащее. Я сразу засомневалась в его выборе, но меня никто не спрашивал и не слушал. Оказалось, красный — цвет наследника, а я, как невеста, должна была соответствовать.

Сидеть на одном месте стало трудно. Я спрыгнула с подоконника. Мне было душно, захотелось прогуляться, пройтись босиком по прохладной траве, почувствовать дуновение ветра в волосах. Стараясь не шуметь, я спустилась на первый этаж. Входная дверь была открыта. Интересно, нас охраняют? Сейчас проверим. Вышла на крыльцо. На улице было безветренно и тихо. Даже сверчки не решались нарушить воцарившееся безмолвие. Деревья походили на огромные статуи, настолько они были неподвижны.

Спустилась по ступенькам и медленно пошла по дорожке. Под ногами захрустел мелкий гравий. Из-за глубокой тишины звук казался очень громким. Я ожидала, что тут же набегут невидимые до сих пор охранники, однако не дождалась. В Теплой долине не было собак, совсем не было, только кошки, да и те в основном гуляли сами по себе. Белоснежная Снежинка Ноэлин появлялась в доме исключительно по утрам и вечерам в часы кормежки.

Дойдя до живой изгороди, я так и не встретила никаких препятствий в виде засовов, замков, людей или зверей. Ноэлин рассказывала, что границы Теплой долины охраняются бдительными стражами, пройти мимо которых невозможно. Может быть, поэтому не было смысла охранять дом? Все равно из самой долины я никуда не денусь.

Темное небо на горизонте прорезала похожая на ветку дерева молния, спустя время глухо, предупреждающе пророкотал гром. Вот почему так тихо и душно. Я пересекла накатанную дорогу и пошла по высокой луговой траве.

Люблю ночи, хотя раньше ненавидела. Иногда мне приходилось в сумерках уходить из дома и до полуночи, а то и дольше, ждать, пока в квартире закончится пьяный дебош. Пока я была маленькой, родители не так много пили и гуляли. Мама пропадала на работе, а отец выпивал украдкой и в одиночку. Пьяный он становился мягкий и плаксивый, рассказывал мне жалостливые истории из своего детства и юности, а наговорившись, шел спать. Однако чем старше я становилась, тем шумнее и многолюднее временами бывало в нашей квартире. У отца появилась компания, и уже с ними он травил свои душещипательные истории, забыв о том, что его школьнице-дочке необходимо делать уроки и элементарно высыпаться перед новым учебным днем. Мама, к тому времени из-за пристрастия к алкоголю разжалованная из заместителя начальника почты в простые почтальоны, не только присоединилась к мужниной гуляй-компании, но и стала в ней верховодить. Именно из-за ее горячего, буйного нрава чаще всего случались драки и разборки.

Поначалу я сбегала к тете Маше, но потом мне стало неудобно перед ней и ее дочерью Мариной, надоело пересказывать любопытным соседкам то, что происходит в нашем доме, и пытаться хоть как-то разбавить краски. Я предпочла улицу и вскоре облюбовала недостроенную церковь на пустыре, заброшенную то ли по причине нехватки финансов, то ли из-за несоблюдения строительных норм. Болтали всякое. Мне было все равно. Здесь я могла укрыться от ветра, дождя и снега и быть уверенной, что никто не нарушит мой покой. Я не боялась темноты, не боялась одиночества, даже в детстве не верила в привидения, и быстро поняла, что страшнее человека зверя нет. Сквозь так и не закрытый скелет крыши я любила смотреть на небо. Со временем принесла в свое убежище старую диванную подушку. Иногда включала маленький ночник на батарейках, но чаще сидела в темноте, предпочитая бледный свет луны и звезд…