Эндрю Найдерман - Адвокат дьявола [litres]

Мириам подумала, что она не должна удерживать мужа. Но ей никак не удавалось избавиться от неприятного ощущения в груди. Впрочем, не стоит беспокоиться. Это естественная реакция. Кто не волновался бы после таких глобальных перемен в жизни?

Мириам поспешила в дом, обдумывая планы сборов и переезда — ведь времени совсем немного.

Секретарши в «Бойл, Карлтон и Сесслер» сразу почувствовали перемену, произошедшую с Кевином. Кевин заметил это по выражению лица Миры, как только вошел в офис.

— Мира, мистер Бойл у себя?

Большие карие глаза пристально изучали его, но он спрятался за привычной улыбкой, словно под маской.

— Да.

— Узнайте, пожалуйста, не сможет ли он уделить мне десять минут. Я буду в своем кабинете.

Каким маленьким, незначительным, даже удушающим показался ему этот кабинет. Войдя, Кевин чуть не расхохотался. Стол был вдвое меньше того, что стоял в его кабинете у Джона Милтона. Кевин ощущал себя, как человек, за один день сменивший крохотный «Шевроле» или «Форд» на «Мерседес». Что ждало его здесь после успешного завершения дела Лоис Уилсон? Он смотрел на папки, лежавшие на его столе, — подросток, угнавший соседскую машину, чтобы покататься; завещание, подготовленное для Бенджаминов; штраф за превышение скорости Бобу Паттерсону, с которым нужно было разобраться. Какая чушь!

Кевин сел в кресло и положил ноги на стол. «Прощай, каморка! — думал он. — Прощайте, тоска, зависть, бесплодные мечтания! Прощайте, мелкое мышление и мелкие перспективы! Здравствуй, Нью-Йорк!»

Позвонила Мира.

— Мистер Бойл готов встретиться с вами прямо сейчас, мистер Тейлор.

— Прекрасно, Мира, — чуть ли не пропел он. — Спасибо!

Кевин быстро поднялся, выпрямился, еще раз оглядел кабинет и отправился к Сэнфорду Бойлу, чтобы сообщить о своем уходе.

— Понимаю… Значит, то предложение показалось вам привлекательным? — Брови Бойла поползли друг к другу, словно страдающие гусеницы.

— Вдвое больше денег, чем здесь. Даже если бы я стал полноправным партнером, Сэнфорд. — Брови Бойла чуть не уползли с его лица. — Я буду работать в «Джон Милтон и партнеры».

— Не могу сказать, чтобы я когда-нибудь о них слышал, Кевин, — произнес Сэнфорд Бойл.

Кевин пожал плечами. Это его не удивило. Ему так и хотелось сказать: «Вы и ваши «полноправные» партнеры вообще ничего не знаете о мире за пределами вашего драгоценного Блисдейла. Но поверьте мне, Сэнфорд, тот мир гораздо больше, шире и интереснее вашего!»

Но он этого не сказал; совет Мириам не быть высокомерным помог ему сдержаться. Он просто вернулся в свой кабинет и собрал личные вещи. Мира, Мэри и Тереза не пришли пожелать ему удачи. Когда он складывал вещи в машину, они смотрели на него с разочарованием и неодобрением. Он вырвался из-под их контроля. Деревенские, нетерпимые к честолюбию, ограниченные, жалкие существа! «Типичное мышление маленького городка, — подумал он. — Они осуждают меня за то, что я хочу быстро и кардинально изменить свою жизнь к лучшему!» Он был уверен, что они считают его неблагодарным. «Им хотелось бы, чтобы я ползал и умолял, — думал он. — То-то они удивятся, прочитав обо мне в «Нью-Йорк таймс», когда начнется дело Ротберга».

Оказавшись в машине, Кевин ощутил облегчение и радость. Но Мэри Экерт оказалась не столь стойкой, как две другие секретарши. Она все же подошла к нему проститься.

— Мы очень расстроены и огорчены тем, что все сложилось именно так, мистер Тейлор, — сказала она.

— Надеюсь, вы еще порадуетесь за меня, Мэри. Вы знаете, я не пропаду.

Он захлопнул дверцу. Мэри стояла возле машины, сложив руки и глядя на нее. Он опустил окно.

— Как бы то ни было, спасибо вам за все. Вы всегда были очень эффективным и компетентным секретарем, Мэри. Я высоко ценю вас.

Ему не удалось избавиться от снисходительного тона — уж очень естественно он прозвучал сейчас. Мэри без улыбки кивнула. Машина тронулась, и Мэри направилась к офису. Неожиданно она обернулась, словно что-то вспомнив.

— Я не должна была говорить вам… Но он был так груб по телефону…

— Кто?

— Гордон Стэнли, отец Барбары Стэнли.

— Да? И что он сказал? Впрочем, теперь это неважно.

— Он сказал, что когда-нибудь вы поймете, что сделали, и возненавидите себя.

Кевин понимал, что Мэри разделяет те же чувства. Он просто покачал головой и уехал, а Мэри продолжала смотреть ему вслед.

Все это немного подпортило Кевину настроение. К счастью, на помощь пришел Джон Милтон. Он словно почувствовал, что происходит с Кевином. Мириам встречала его у дверей дома. На ее лице сияли те же радость и восторг, как и в тот момент, когда она впервые увидела нью-йоркскую квартиру.

— Кевин! Ты не представляешь! Как это трогательно!

— Что?

— Посмотри. — Мириам провела его в гостиную. — Это привезли через пять минут после твоего отъезда.

На столе в гостиной огромный букет — две дюжины кроваво-красных роз.

— Он прислал мне цветы! — воскликнула Мириам.

— Кто?

— Мистер Милтон, дурачок! — Она достала карточку и прочла: «Мириам в день начала прекрасной новой жизни. Добро пожаловать в семью. Джон Милтон».

— Надо же!

— О, Кевин, я никогда не думала, что могу быть так счастлива!

— Я тоже, — пробормотал он. — Я тоже.

Своевременный и продуманный подарок Джона Милтона, словно факел, пылающий во мраке, развеял последние сомнения Тейлоров по поводу расставания с Блисдейлом.

Когда Тейлоры прибыли с грузчиками и вещами, Норма и Джин уже поджидали их возле квартиры. Девушки оделись в джинсы и футболки — они были готовы к работе.

— Это так мило с вашей стороны! — воскликнула Мириам.

— Пустяки! — отмахнулась Норма. — Мы теперь как три мушкетера!

Девушки подхватили ее под руки и запели: «Один за всех и все за одного!» Мириам рассмеялась, и они принялись распаковывать коробки, а Кевин руководил расстановкой мебели. Как только в гостиной появилась стереосистема, Норма настроила ее на ретрорадиостанцию, и они с Джин стали подпевать. Им удалось заразить Мириам своим праздничным настроением. Они смеялись и танцевали под музыку, переставляя вещи с места на место. Кевин покачал головой и улыбнулся. Эта троица вела себя так, словно девушки знали друг друга всю жизнь.

Он был рад за Мириам. Ее подружки по Блисдейлу были очень сдержанными и консервативными. Ей редко удавалось по-настоящему расслабиться и подурачиться.

Настало время обеда. Они заказали пиццу. Кевин принял душ и переоделся, чтобы чуть попозже отправиться в офис. Женщины обсуждали размещение картин, фотографий и прочих мелочей, а потом принялись за перестановку мебели.

Собравшись уходить, Кевин заглянул в гостиную и объявил, что уходит.