Эндрю Найдерман - Адвокат дьявола [litres]

— Ты сделаешь то, что будет лучше для нее, Пол, — сказал мистер Милтон и отозвал Пола в сторону, чтобы что-то обсудить.

Норма и Джин принесли воздушную кукурузу, которую приготовили на кухне мистера Милтона, и все внимание сосредоточилось на игре.

Следующая неделя выдалась напряженной. Дело Пола рассматривалось в суде, а Дейв и Тед получили новых клиентов. Дейв защищал сына врача, которого обвиняли в том, что он крал у отца наркотические средства и распространял их в колледже. Теду досталось рутинное дело о проникновении со взломом: грабителя он уже защищал, и тогда его оправдали. Тед надеялся на сделку с правосудием — и это ему удалось. К концу недели он договорился о том, что клиент получит четверть того срока, который мог бы получить в суде.

Дело Пола тоже развивалось по плану. Окружной прокурор решил доказать, что Филипп Галан виновен в убийстве младшего брата, и это решение оказалось стратегической ошибкой. Несмотря на то что Филипп не раскаивался, Пол сумел найти опытных психиатров, которые сообщили суду, что мальчик и раньше проявлял склонность к импульсивному поведению и страдал эмоциональной неуравновешенностью. Полу удалось доказать, что здесь больше виноваты родители. Судья решил, что Филиппа нужно поместить под присмотр психиатров.

В четверг Кевин встретился с сиделкой Максины Ротберг, Беверли Морган. После смерти Максины она съехала из отеля и теперь жила с сестрой в маленьком городке Миддлтаун, примерно в полутора часах езды от Манхэттена. Кевин договорился, что Харон отвезет его туда.

Сестра Беверли Морган жила в небольшом белом домике в переулке. Квартал был небогатым — узкие улочки, старые, облезлые дома. Козырек над крыльцом прогнулся, плитки на дорожке растрескались. Снег здесь шел чаще и сильнее, чем в Нью-Йорке. Улица была покрыта лужами и грязью после недавнего снегопада. Городок поверг Кевина в уныние — все было таким скучным, поблекшим, ветхим…

Беверли Морган оказалась дома одна. Плотная чернокожая женщина 58 лет, с тусклыми черными волосами и белоснежными прядями на макушке. Волосы были подстрижены неровно. Кевин подумал, что стригла ее сестра или кто-то из приятельниц. Она смотрела на него крупными черными глазами с яркими белками. Взгляд выдавал страх и недоверие. На ней было светло-зеленое платье, напоминавшее вылинявшую сестринскую форму, и желтовато-зеленый свитер.

Не поздоровавшись, она покосилась на лимузин. С водительской стороны стоял Харон и пристально смотрел на нее.

— Вы — адвокат? — спросила она, не отрывая глаз от Харона.

— Да, мэм. Кевин Тейлор.

Она кивнула и отступила, пропуская его в дом. Прежде чем закрыть дверь, она еще раз взглянула на Харона. В маленькой прихожей на полу лежал грязный и поблекший половичок. Справа стояла потемневшая сосновая вешалка, а справа на стене висело квадратное зеркало в такой же сосновой раме.

— Можете повесить пальто здесь. — Беверли кивнула на вешалку.

— Спасибо. — Кевин быстро снял свое замшевое пальто и повесил его.

В доме восхитительно пахло жареным цыпленком. Рот Кевина наполнился слюной.

— Пахнет аппетитно, — заметил он.

— Угу, — пробормотала Беверли и повела его в гостиную.

Гостиная обогревалась угольной печью. Кевин ослабил галстук и огляделся. Мебель была явно куплена на распродаже, подушки на диване засалились. Единственным красивым предметом в комнате были старинные деревянные часы, которые показывали точное время.

— Красивые часы, — произнес Кевин.

— Это моего отца. Он их сохранил, несмотря ни на что. Садитесь. Хотите чаю?

— Нет-нет, спасибо.

— Тогда давайте перейдем к делу. Мне приходилось общаться с адвокатами.

Беверли опустилась в светло-коричневое кресло, стоявшее напротив дивана. Казалось, что кресло обняло ее плотную фигуру. Она скрестила ноги и хмыкнула.

— Дело очень серьезное.

— У богатых других не бывает.

Кевин попытался улыбнуться. На нижней полке книжного шкафа он заметил бутылку бурбона и стакан. На дне стакана осталось немного виски. Кевин открыл кейс и вытащил большой блокнот, потом снова уселся на диван.

— Что вы можете рассказать мне о смерти миссис Ротберг?

— То же, что и окружному прокурору, — механически ответила Беверли. — Я вошла в комнату и увидела, что она упала с постели. Сначала я подумала, что это сердечный приступ. Я позвонила врачу, попыталась сделать искусственное дыхание, потом позвонила в отель, чтобы нашли мистера Ротберга.

— Когда вы в последний раз видели ее в сознании?

— Сразу после ужина. Я посидела с ней немного. Потом она сказала, что устала, но попросила меня оставить телевизор включенным. Я ушла в свою комнату смотреть телевизор. Когда я вернулась, она была мертвой.

— И в тот день вы ввели ей обычную дозу инсулина?

— Угу…

— Вы абсолютно уверены, что ввели ей правильную дозу?

— Да, уверена, — твердо ответила женщина.

— Хорошо. — Кевин сделал вид, что что-то записывает. Он написал «заняла оборонительную позицию». Впрочем, кто бы на ее месте повел себя по-другому?

— Давайте перейдем к делу, Беверли. Могу я называть вас Беверли?

— Так меня зовут.

— Хорошо. Я перейду к сути, чтобы не тратить ваше время попусту. — Она кивнула, но глаза ее подозрительно сузились. — Вы знаете, в чем обвиняют мистера Ротберга? Вы видели, как он входил в спальню жены, когда вы уходили?

— Нет. Я пошла прямо в свою комнату. Я же вам сказала.

— Хорошо. Вы знаете, что в комнате мистера Ротберга нашли инсулин. Вы можете это как-нибудь объяснить?

Она покачала головой.

— Беверли, вы должны знать, что у мистера Ротберга был роман на стороне.

— Конечно.

— Миссис Ротберг тоже об этом знала?

— Угу.

— Она что-нибудь говорила об этом?

— Нет. Она была настоящей леди — до самого конца.

— Тогда откуда же вы знаете, что ей обо всем было известно? — быстро спросил Кевин, словно на перекрестном допросе.

— Она должна была знать. К ней многие приходили.

— Значит, вы слышали, как кто-то говорил ей об этом?

Беверли замялась.

— Я не утверждаю, что вы подслушивали, но когда вы работали поблизости…

— Да, иногда я слышала разговоры…

— Понимаю. Не доводилось ли вам — случайно, разумеется, — слышать разговор на эту тему между мистером и миссис Ротберг?

— Вы спрашиваете, не ссорились ли они из-за этого? Нет, я не слышала. Но я много раз входила в комнату сразу после него и видела, что она расстроена.

— Так-так. — Кевин пристально посмотрел на сиделку. — То есть вы хотите сказать, что миссис Ротберг была подавлена?

— Маловато у нее было поводов для радости. Она стала инвалидом, а ее муж пошел налево. Но хотя ей было нелегко, она чаще всего пребывала в хорошем настроении. Она была замечательной женщиной. Настоящая леди, понимаете?