Эндрю Найдерман - Адвокат дьявола [litres]

— Спасибо, сэр. Извините…

— Не за что извиняться, Кевин. Все будет хорошо. Я уверен.

— Конечно. До свидания.

Кевин нажал на кнопку, перевел телефон в режим интеркома и попросил Харона отвезти его домой. Водитель еле заметно кивнул. Кевин вспомнил, Мириам рассказывала ему, что Харон улыбался, когда она расспрашивала его про золотой ключ. Похоже, ее реакция его позабавила. Этот человек почти не разговаривал. Он никогда не задавал вопросов. Когда ему говорили, куда и кого отвезти, всегда казалось, что он уже все знает. Стекло между водителем и задними сиденьями постоянно было закрыто. Если нужно было связаться с водителем, это делали с помощью интеркома.

Кевина всегда интересовал Харон. Откуда он? Где он живет? Как давно работает водителем у Джона Милтона? Кевин был уверен, что этот человек не всю жизнь проработал водителем. У него было необычное лицо. Наверное, он много путешествовал и занимался чем-то интересным. Почему о нем никто ничего не говорит? Все ведут себя так, словно его нет. «Харон, отвезите нас туда», «Харон, заберите нас оттуда»… С ним не перекидывались даже парой слов. Есть ли у него семья? Был ли он женат?

Когда лимузин остановился у входа и Харон открыл перед ним дверцу, Кевин выходил очень неспешно.

— Ваш день тоже заканчивается, Харон? — произнес он.

— Да, сэр.

— Вам придется возвращаться, чтобы отвезти мистера Милтона домой?

— Без проблем, сэр.

— Да-да… Вы живете в городе?

— Я живу здесь, мистер Тейлор.

— Правда? В одной из этих квартир?

— Да. В квартире над гаражом.

— Никогда не знал. А вы женаты, Харон?

— Нет, сэр.

— Я почувствовал, что вы не из Нью-Йорка. Откуда вы? У вас такой красивый голос, но очень трудно определить акцент.

— Я местный, мистер Тейлор.

— Так вы из Нью-Йорка? — улыбнулся Кевин, но Харон не улыбнулся в ответ.

— Что-нибудь еще, мистер Тейлор?

«У этого человека нет никаких эмоций. Он словно киборг», — подумал Кевин.

— Нет-нет, Харон. Доброй ночи.

— Вам тоже, мистер Тейлор.

Кевин наблюдал, как Харон садится в лимузин и трогается с места. Потом он вошел в здание.

— У вас был хороший день, мистер Тейлор? — спросил Филипп, выглядывая из-за небольшого телевизора, стоявшего под стойкой. Он поднялся и вышел из-за стола.

— Тяжелый день, Филипп. А хороший или плохой, покажет время.

— Понимаю, что вы хотите сказать, сэр.

Филипп нажал кнопку вызова лифта.

— Вы давно здесь работаете, Филипп?

— С тех пор, как только мистер Милтон купил здание, мистер Тейлор.

— Я только что узнал, что Харон живет здесь. Никогда бы не подумал. Он неразговорчив, — прошептал Кевин и улыбнулся.

— Да, сэр. Но он очень предан мистеру Милтону. Можно сказать, он обязан ему жизнью.

— Надо же? — Двери лифта раскрылись. — И как же это произошло?

— Мистер Милтон защищал Харона и добился его оправдания.

— Правда? Я об этом не знал. И в чем же его обвиняли?

— В убийстве своей семьи, мистер Тейлор. Бедняга был так подавлен смертью близких, что ему не было дела до того, что с ним будет. Мистер Милтон вдохнул в него новую жизнь.

— Удивительно…

— Можно сказать, что и со мной было то же самое.

— Неужели?

— Меня обвиняли в том, что я брал взятки у наркоторговцев, и чуть было не посадили. Мистер Милтон вытащил меня — он доказал, что это была подстава. Да, сэр, вы работаете на классного парня! Доброй ночи, мистер Тейлор!

— Вам тоже, Филипп, — сказал Кевин и вошел в лифт. Филипп улыбался ему, пока не закрылись двери.

Кевин так задумался, что, войдя в квартиру, не сразу заметил, что Мириам нет. Он поставил свой кейс, снял пальто, прошел в гостиную и налил себе виски с содовой.

— Мириам?

Кевин обошел всю квартиру. Мириам не оставила записки. Она же давно должна была быть дома, подумал он. Кевин вернулся в гостиную и стал ждать. Прошло почти двадцать минут, прежде чем открылась входная дверь и вошла Мириам — в его голубом банном халате с полотенцем на шее.

— Где, черт побери, ты была? — спросил он.

— О, Кев, я думала ты еще часа два не приедешь…

— Так и было бы, но разговор не сложился. Где ты была в таком виде?

— В пентхаусе… в джакузи, — пропела Мириам и направилась в ванную.

— Что?! — Кевин бросился за ней со стаканом виски в руке. — Ты поднималась в квартиру мистера Милтона и пользовалась его ванной?

— И не в первый раз, Кев, — спокойно ответила Мириам, сбрасывая халат.

Она осталась совершенно обнаженной. Ее кожа все еще горела от горячей воды. Она повернулась, изучая свое отражение, а потом отвела плечи назад, чтобы грудь поднялась.

— Как ты думаешь, аэробика пошла мне на пользу? Тебе не кажется, что бедра у меня стали стройнее?

— Что значит «не впервые»? Ты уже была там, Мириам? Ты никогда прежде не говорила мне об этом!

— Не говорила? — Мириам повернулась к нему. — Я точно говорила. — Она улыбнулась. — Я говорила тебе позапрошлым утром, но ты был слишком занят своими мыслями, чтобы услышать.

Мириам включила душ.

— Что? Подожди минутку. — Кевин выключил воду и схватил ее за руку. Он не был груб, но она вскрикнула так, словно он зажал ее руку в клещи. — Прости, дорогая!

— Да что с тобой происходит? — Мириам растирала руку, и по щекам ее струились слезы. — Ну вот, теперь синяк будет…

— Я же едва к тебе прикоснулся…

— Я не мужик, Кевин! Почему иногда ты бываешь таким нежным и романтичным, а потом становишься вот таким? Ты превратился в Джекилла и Хайда!

Кевин не отпускал ее в душ.

— Позапрошлым утром — это когда?

— Позапрошлым утром — это два дня назад, Кевин. — Мириам снова включила воду.

— Это я знаю. Не иронизируй. Это тебе не идет. Ты сказала, что говорила мне о том, что ходишь в пентхаус.

— У нас всех есть золотые ключи. И мистер Милтон сказал, что мы можем пользоваться джакузи, когда нам захочется. «Наслаждайтесь», — сказал он. Мы можем пользоваться джакузи, слушать стерео… мы часто туда ходим.

— Кто это — «мы»?

— Мы с Нормой и Джин. Подожди, я ополоснусь и приготовлю ужин. Я страшно голодная…

— Я не голоден. Я просто ничего не понимаю… Ты говорила, что позапрошлым утром мы занимались любовью…

Мириам посмотрела на него, покачала головой и вошла в душевую кабину. Кевин не отставал.

— Мириам? — Он рванул дверцу кабины.

— Что?

— Мы правда?

— Правда — что?

— Занимались любовью?

— Не знала, что ты занимаешься любовью так часто, что забываешь, когда и с кем это было, — отрезала она, захлопывая дверцу душевой кабины.

Кевин стоял и смотрел на нее через запотевшее стекло. Потом он перевел взгляд на стакан с виски в руке и быстро осушил его.

О чем, черт побери, она говорит?

Что, черт побери, с ними происходит?