Розалинда Шторм - У вечности глаза жестокие

Петр лишь свысока посмотрел и пошел дальше. Не ожидая от себя подобной реакции, Александр сжал кулаки.

Месяц пролетел как одно мгновение. Катастрофически быстро убывала энергия, хотя они старались использовать экономно. Рада чувствовала как нечто, мощь которого становилась сильнее с каждым днем, буквально бросала ее в объятия партнеров.

Она держалась, а когда было совсем невтерпеж, представляла горящую Дарью. Мигом отрезвляло. Конечно, можно было попросить совета у наставников, как того и хотели, но тогда пришлось бы сознаваться и в том, что они до сих пор не восстанавливали энергию.

Партнеры, ночью предоставленные самим себе, едва держались. Забежав в очередной раз к ним в спальню, Любимова практически стаскивала Александра с Первоцвет. Пощечины помогали плохо, только холодная вода, вылитая на разгоряченные макушки.

— Дарья! Держи себя в руках! — кричала она в лицо ничего не соображающей Первоцвет. — Завтра ты сама себя, да и меня заодно возненавидишь! Тебе-то ничего, а я сгореть не хочу!

Дарья кивала, соглашалась, но спустя час все начиналось заново. Проживание в разных комнатах не помогало. Их, практически пустых, энергия тянула друг к другу, не переставая.

Александр, кому воздержание, судя по поведению, приносило страданий больше всех, ежедневно предлагал решения. Любимовой даже стало казаться, что он свихнулся. Идеи день ото дня становились только безумнее.

— Слушайте, это ведь выход! — Вольный возбужденно забегал по комнате. — Все-таки ты, Радка, женщина взрослая, должна понимать. Гляди, мы просто запрем тебя в комнате, чтобы не вырвалась. А сами… ну это самое без тебя.

— Молчи, — прошипела Дарья. — Лучше не договаривай.

— Да нет же, дослушайте. Лежишь себе, Радка на диване, все ощущаешь. Дашке спокойно, и тебе приятно. Опять же энергия прибавляться будет. А? — воодушевился Вольный.

— Дурак!!! — вспыхнула Любимова. — Думай, что говоришь!

— Ладно. Извини, шучу я так, тупо.

— Шутки шутками, но я не хотела бы это чувствовать, — Рада брезгливо пошевелила пальцами. — Так что, придется вам пока потерпеть.

— Ну, уж это не тебе решать, — возмутился Александр.

Первоцвет, измученная бессонницей и постоянным желанием, молчала.

— И мне тоже. Вы же не одни учувствуйте в процессе.

— Зря отказываешься, — усмехнулся безумец и показательно поцеловал Дарью в губы. — Сегодня же и попробуем.

Раду передернуло.

Вечером, блаженствуя в горячей воде, Любимова размышляла, почему жизнь такая несправедливая. Пришла к выводу, что она, наверное, сама виновата. Слишком много спускала на тормозах, прощала обиды людям. А нужно было как Дарья, брать врага за рога. И раз «коллеги» решили не заморачиваться насчет ее чувств, придется самой доказывать, как они ошибались.

Подогревая себя подобными мыслями, кое-как домылась. И вся такая свежая и ароматная покинула ванну. Прикрыв влажное тело лишь малюсеньким полотенцем, продефилировала около партнеров.

— Рада! — крякнул Александр.

— Хоть бы прикрылась, бесстыжая! — возмутилась Дарья. — Совсем стыд потеряла!

Короткая тряпочка, завязанная на груди, чуть-чуть прикрывала попу. Впереди концы немного расходились при движении, позволяя увидеть темный треугольник. Капельки воды от мокрых волос стекали по шее, устремляясь в ямку между грудей.

Чуть притормозив, Рада окинула пару удивленным взглядом, улыбнулась, и как ни в чем не бывало, покинула комнату. Но подслушать разговор не забыла.

— Еще одного раза я тебе не прощу, — каким — то безжизненным тоном произнесла Дарья.

Вольный явно смутился.

— Это не то, о чем ты подумала.

— Да ладно!

— Правда.

— Я на это надеюсь. Пойдем спать.

Любимова мрачно улыбнулась.

Что ж, господа, повеселимся!

Включив ранее припрятанную магнитолу, поставила диск. Был у нее один интересный сборничек, специально для всяких разных случаев. Отрегулировав звук так, чтобы не оглушал, но в соседней комнате был хорошо слышен, сбросила полотенце и подошла к зеркалу, отражающему ее в полный рост.

Да, сила отлично поработала над телом. Стройное, гибкое, с нежной шелковистой кожей, оно слегка светилось в лучах заходящего солнца. Рада улыбнулась отражению и начала игру.

Вскинула руки. Плавно повернула кистями и позволила рукам упасть. Ритм звал, движения становились рискованнее, пластичнее. Рада прогнулась назад, медленно поднялась. Потянулась всем телом вверх, ощущая каждую мышцу.

Поворот бедром, ладонь, лежащая на нем, повторила движение. Еще и еще. Ноги жили собственной жизнью, стремясь за музыкой.

Что ж, она расслабилась. Можно приступать к основному блюду.

Медленно проведя пальцем по губам, Рада позволила ему нырнуть в рот, и тут же жадно облизала, представляя кое-что другое. Затем прочертила влажную дорожку вниз по шее. Руки устремились в путешествие, гладя и лаская тело. Чуть задержавшись на груди, мокрым пальчиком она задела соски, которые мгновенно затвердели. Поиграла с ними, заводясь все сильнее.

Шебуршение около двери дало понять, кому надо тоже почувствовали возбуждение. Импульс, усиленный ими, вернулся назад. Рада дрогнула, сбилась с дыхания, едва сумев сдержать стон.

Дверь толкнули.

— Не входите! — ее голос заставил налетчиков остановиться.

На подрагивавших ногах Рада подошла к проёму и села, прислоняясь спиной к деревянной поверхности. Разведя колени, дотронулась до влажных складочек, нашла самую чувствительную точку тела и начала мягко массировать. А потом скользнула пальчиком ниже, проникая в сладкую глубину.

Удовольствие накатывало не просто волнами, целыми цунами, заставляя ее прикусывать губы. В глазах появились круги, сознание мутилось.

А за дверью уже рычали, стонали и матерились.

Подойдя к самой грани, Рада с трудом, но сумела остановиться. И сразу же получила по заслугам — невыносимое разочарование, жалость, злость, неудовлетворенность и гордость за содеянное, переплелись в тугой комок эмоций.

Отползя подальше от двери, она упала на ковер и замерла.

О дверь ударилось что-то тяжелое.

— Ты, сука, Любимова, — донесся приглушенный голос Первоцвет.

— Я знаю, — улыбаясь, ответила Рада.

Она справилась. Теперь можно и поспать.

Несколько минут лежала в одиночестве, ощущая, как мышцы потихоньку расслаблялись. Почти уплыв в сновидения, услышала — открылась дверь. Зашуршали ноги, идущие по ковру. Кто-то возле нее остановился.

— В постель ее, или так пусть спит? — прошептал Александр.

— Пусть валяется, — злобно ответила Дарья. — Мстительница.

А потом они удалились, и Рада, наконец, уснула.

Следующее утро запомнилось Дарье не только последствиями выходки Любимовой, но и первым, вынужденным заданием.