Розалинда Шторм - У вечности глаза жестокие

Надежда на то, что партнеры уснут, не оправдалась.

Потом Дарья совершенно случайно забрела на кухню, где выпила два стакана воды, ощущая, как жидкость полилась по пищеводу. Вошла в спальню. На кровати, раскинув руки в стороны, лежала Рада.

— Спишь? — глухо спросила Первоцвет.

Перед глазами поплыли красные круги.

Любимова, поежившись, будто от холода, ответила:

— Не могу уснуть.

— Понятно, — Дарья рухнул на кровать.

Вернулся жених — она дернулась, когда под тяжестью еще одного тела прогнулся матрас. Круги никуда не делись, только ускорили свое движение, превратившись в пятна.

Внезапно кровать опять заколыхалась. Оказалось, на пол слезла Рада. Подбежала к двери. Первоцвет невольно провожала ее взглядом, недоумевая. Та все же замерла на мгновение, резко развернулась и проговорила:

— Саш, прости. Я мечтаю о том моменте, когда вновь смогу быть с тобой. Но сегодня еще не время.

И, дернув ручку, она пробкой вылетела из спальни. А Дарья впервые осознанно почувствовала благодарность. Попроси сейчас Любимова у нее десять лет жизни, она без вопросов отдала бы их ей.

— Даша, спокойнее, — жених отчего — то тоже покинул ложе и подозрительно на нее посмотрел.

— Что случилось? — привстала Даша.

— Твоя сила просыпается, посмотри на руки.

Ничего не понимая, Первоцвет поднесла ладонь к лицу. И вправду, под кожей будто бы теплились угли.

— Что за черт! — испугалась она. — Какого?!

Ладони резко погасли. Дарья продолжала держать руки на весу, подспудно ожидая того, что они вновь загорятся. К ее радости, этого не случилось.

Александр вернулся в кровать. Уложил ее на подушки, укрыл одеялом, словно маленькую и обнял.

— Спи, Даша, спи. Тебе нужно просто хорошо отдохнуть.

В семь утра Александр, как штык, стоял на улице. После ночного дождя было прохладно и сыро. Рада ежилась, стоя в легкой безрукавке, по голым плечам бежали мурашки. Вольный даже захотел отдать ей свой свитер, но его опередили. Увидев дрожащую Любимову, Дарья сняла с себя ветровку и подала страдалице. Та удивилась, но приняла.

— Спасибо.

— Тебе спасибо, — произнесла Первоцвет и улыбнулась. Рада невольно улыбнулась в ответ.

— Гляжу, все нормально? — осмотрев их композицию, спросил Петр.

— Да, все прошло великолепно, — поспешила заверить Дарья. — У нас все замечательно, вы со мной согласны, товарищи?

Александр помрачнел, но кивнул. Рада удивленно вскинулась, но наткнувшись на предупреждающий взгляд соратницы, поспешно закивала в такт с ним.

— Тогда побежали!

Рада, даром, что забивала на физкультуру, неслась за Князевым сломя голову. Сам Петр двигался не по тропе, он, словно мультяшный Тарзан скакал по стволам деревьев, едва — едва задевая их стопами. Любимова пока этого не умела, но не отставала, мчась по земле так, что пыль столбом стояла. За ними, успевая что-то говорить девушкам, бежал Горислав. Следом Дарья.

Мечи, конечно, были не так эффектны в беге, как двое летунов, но, тем не менее, заслуживали отдельного разговора. Мощный, словно тяжелоатлет Фамильный с легкостью поддерживал бешеный темп движения, несмотря на комплекцию. Невеста на его фоне смотрелась тростиночкой, но и она держалась.

Александр бежал следом. Энергия шампанским бурлила в крови, давая ощущение эйфории. Будто наступило легкое опьянение, когда голова еще свежа, но чувство вседозволенности уже начало брать главенство над разумностью. И это чувство было потрясающе. Петр прав, сила, словно наркотик требовала пользоваться ей снова и снова.

Сосредоточившись на беге, Вольный внезапно заметил, что совершенно точно мог рассмотреть каждую мышцу напряженной фигуры Дарьи. Как будто заранее отрепетировав, невеста четкое исполняла движения, но делала она это медленно, позволяя разобрать подробности. Широкий шаг, вот нога выпрямилась в колене, соприкоснулась с землей, стала отталкиваться стопа. Корпус прямой, немного наклонен. Согнутые в локтях руки двигались туда — сюда. Голова смотрела четко вперед.

— А ну-ка, стой! — внезапно тормознула его Марьяна. — Перестань!

— Что?

— Перестань тянуть из Дашки силу, свалиться ведь.

— В смысле? — продолжая пялиться на Первоцвет, уточнил Александр.

— На меня смотри! В глаза, — приказала наставница.

Пришлось с неохотой подчиниться.

Зыркнув на удаляющихся воинов, Кузнецова принялась за объяснения.

— Гляди. По сути, сила защитников выливается к вам из «одной кружки». Так?

— Да, наверное, — все еще не понимая, к чему прицепилась наставница, согласился он. — И?

— Уже в ваших телах она преобразуется в такой вид, который необходим конкретно, например, тебе. Если, в какой-то момент ты сильно потратишься, то с легкостью сможешь позаимствовать немного у воинов, так же как и они у тебя. Впрочем, если нет выброса силы вовне, произойдет тоже. Твой уровень повысится, Дашкин, как сейчас, упадет. Нужно быть аккуратнее.

— То есть я воровал у нее энергию? Так что ли? — наконец, дошло до Вольного.

— Точно. По идее, вам рано за это браться, контроля — то почти нет. Но, раз ты у нас самородок, придется пересмотреть расписание.

Окинув его внимательным взглядом, Марьяна припустила дальше. Александру пришлось бежать следом.

На поляне уже тренировались. Однако, заметив их прибытие, приостановили занятие.

— Что так долго, мы без вас практически всю разминку сделали? — завозмущался Горислав.

— Ничего страшного. Саша непроизвольно «вампирить» начал, — пояснила Марьяна. — Засмотрелся на Дашу, и давай из нее силы качать.

— Ух ты! Молодец! У меня такое долго не получалось! Видишь, Петрушка, я же говорил, скоро они и нас переплюнут.

Вольному аж неловко сделалось, столько неприкрытого восхищения читалось во взгляде наставника.

— Ладно, потом побеседуете, — прервала словоизлияния Марьяна. — Продолжаем.

Выполнив разминку, Кузнецова опять принялась гнуть Александра в разные стороны, объясняя эти экзекуции тем, что щит иногда приходиться держать, выгибаясь под непонятным углом. Особое внимание она уделяла пальцам рук, выворачивая их. Все те выкрутасы, выполняемые для растяжки при игре на фортепиано, и рядом не стояли с тем, что делали они сейчас. Вольный справлялся, начиная испытывать изощренное удовольствие от такой работы с телом.

Два часа пролетели незаметно. Взмокшие партнерши плелись нога об ногу, ехидные воины Марьяны всячески над ними издевались. Вольный все больше хмурился, пусть партнерш и навязали ему, но вот так издеваться над ними он позволять не собирался.

— Как будто сами сразу сделали, — буркнул он. — Сто лет, а ведете себя как подростки, пристающие к первоклассницам. Самих — то не коробит?

— Мы же не в обиду, стимулируем, так сказать, дальнейший профессиональный рост, — раскаялся Горислав, притворно, вздохнув.