Таисс Эринкайт - О ведьмах (3 бестселлера)

А меж тем празднование становилось все веселее. Где одержимые, безвылазно просидевшие едва ли не месяц в магическом круге без возможности выйти наружу, разжились настоящим тележным колесом, оставалось только гадать. Даже бледная Карина несколько оживилась, наблюдая, как нечистики старательно вымазывают его спицы смолой, а затем поджигают и спускают с холма.

Темнело, и веселье набирало обороты. По кругу пошла оплетенная лозой пузатая бутыль, в которой что-то загадочно булькало. Экзорцисты, ведьмы и Влад с интересом наблюдали за этими народными гуляньями, но присоединяться не собирались. Велемир закончил разговаривать по мобильному телефону и подошел к их компании.

– Рысей перевезут на место старого капища, чтобы нечисть смогла освободить их тела, а души – вернуться, – сообщил он.

Оля поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Она прекрасно видела, что переговоры дались ему нелегко. Велемир благодарно улыбнулся, а затем и вовсе сгреб ее в охапку, впрочем, почти сразу же отпустив. Такого он себе обычно не позволял, но Оля решила сделать вид, что не заметила. Нервы сдавали у всех.

– Папе будет потом стыдно, – заметил Вель, когда мимо них с гиканьем промчался вселившийся в тело отца нечистик и сиганул через костер.

– Я даже сниму это на память потомкам, – быстро сориентировался Влад и выудил из кармана мобильный телефон.

– Компромат, – кивнула рыжая ведьма, прижимаясь спиной к Велемиру, и тут же расслышала его насмешливое фырканье прямо над ухом.

– Так, небольшое напоминание. Он же не видит, что сейчас творит его тело, – судя по голосу, Вель уже заранее знал, как использовать полученные материалы для манипулирования богоданным родителем.

До полуночи, а значит, и до открытия врат в Сид, оставалось около часа, когда к их костру вышел змееглазый фейри. Этот тип Оле не нравился, вызывая инстинктивную неприязнь.

– Ну что, наследник, решил, будешь ли ты спасать своего брата? – без какого-либо цветистого вступления произнес он, не реагируя на тяжелые взгляды, которыми одарили его все присутствующие.

Шутить и смеяться уже никому не хотелось.

– У меня еще есть время до утра, – холодно отозвался Владислав.

– Не совсем, только до закрытия врат. Хотя даже меньше, ведь иначе придется забрать Всеслава с собой, как минимум, на полгода. Поторопитесь, – неприятно улыбнулся фейри, отступая прочь от освещенного пламенем круга и буквально растворяясь в темноте.

Лицо Влада застыло каменной маской. Глядя на него, Оля даже пожалела, что этому парню с легким и веселым характером пришлось столкнуться с подобным испытанием. Оборотню пришлось сильно повзрослеть за какие-то несколько недель, и для него это было мучительно больно. А уж представить, каково сейчас Карине, ведьма не бралась. Ведь от решения Влада зависела жизнь Всеслава.

– А где Карина? – нарушил воцарившуюся тишину Егор.

– Только что была здесь, – растерянно отозвалась Оля.

– Была – ключевое слово, – поставил точку Влад. – Дайте ей побыть одной.

Услышав разговор Влада с фейри, девушка подскочила и метнулась к лесу, за границу освещенной пламенем костров поляны. Она прекрасно знала, чем все это закончится: Всеславу не смогут помочь. Что бы там не говорил Влад, он просто тянул время, надеясь на чудо, которое не произойдет. Оборотни слишком многим были обязаны фейри, а про извращенность диковатых иномирцев ходили легенды, возникшие не на пустом месте. Новый наследник не имел права обрекать весь клан, желая спасти брата. Понимание было ясным и четким, и оставаться на этом празднике жизни ведьмочка не могла.

В лесу было темно, хоть глаз выколи, но она даже ни разу не споткнулась. Просто брела куда-то, карабкалась по довольно крутым склонам, несколько раз съезжала в овражки едва ли не на попе. Куда ее ноги несут, Карине было, в общем-то, все равно, лишь бы подальше, чтобы не видеть обреченности в глазах Влада. Во мраке кто-то противно угукал, то ли отродясь не виденные совы, то ли какая-то местная жуть. Над головой раздавались хлопки крыльев, шуршали кусты, чудился то ли смех, то ли плач – сползавшаяся к вратам нечистая сила и не думала скрываться.

Возможно, в другое время вся эта какофония произвела бы на молодую колдунью сильное впечатление, вот только сейчас наравне с желанием сесть и завыть от тоски в душе неожиданно зародилась злость. Она прорвалась раздраженным рычанием, достойным не последнего из оборотней, когда за волосы, словно чья-то загребущая ручонка, зацепилась колючая веточка.

– Задолбали, – зло зашипела ведьма. Туман откликнулся почти мгновенно, уже привычно сворачиваясь вокруг нее, будто защитный кокон. Карина уже не впервые ловила себя на том, что белое марево теперь воспринимается, как нечто родное, а в повседневной жизни его начинает не хватать, будто она наполовину слепнет. Сейчас же мир словно стал объемнее и четче, хотя видимость, и так скудная, упала до нуля. Теперь она точно знала, что вцепившаяся в волосы коряга таки и есть ручонка какого-то мелкого шкодника. Недолго думая, она собрала вокруг него наиболее плотный сгусток холодного, пахнущего осенней горечью тумана. Как так вышло, она и сама не бралась сказать, но нечистику это явно не понравилось. Недовольный писк на грани слышимости оповестил, что ее только что обматерили на неведомом языке, после чего шутник поспешил ретироваться.

Только сейчас девушка поняла, что заблудилась. Как бы расстроена и зла она не была, как бы гадко не было на душе от мыслей о судьбе оборотня и понимания, почему она так за него переживает, но добавлять друзьям проблем все же не хотелось. А значит, стоило возвращаться. Оставалось лишь определить, в какую сторону идти.

Туман в очередной раз послужил отменным ориентиром, и отыскать нужное направление труда не составило. Но в то же время Карина почуяла в стороне что-то странное и, не иначе как от безысходности, решила проверить. Неведомое нечто уютно угнездилось на дне очередного овражка. Среди редкого подлеска и прошлогодней листвы еле слышно журчал крошечный ручеек. Добравшись до него и едва не влетев в воду, ведьма отряхнулась и принялась «оглядываться», снова используя магию – человеческие глаза оказались бессильны.

Больше всего это напоминало еле тлеющий уголек. Только вот жара от него не ощущалось, и он не зашипел, когда его окутало влажное белесое марево, созданное ведьмой. Более того, девушка могла биться об заклад, что это нечто – живое. Говорят, что любопытство сгубило кошку, но Карина все равно потянулась к огоньку.

Недоверчиво подставленную ладонь обдало теплом, будто она пыталась погладить нагретый солнцем металл, а потом огонек вдруг словно взорвался, выпуская довольно длинные «лепестки». Карина нервно хихикнула, поняв наконец, что это такое, и тут же зажала себе рот ладонью, чтобы не скатиться в истерику. Для ее истрепанных нервов сказочного цветка папоротника уже было многовато.