Олег Аникиенко - Свергнутые боги

– Совершенно верно! Это мой внук. А вы какое к нему отношение имеете? Я, знаете ли, не понимаю дружбы взрослого мужчины с подростком. Вы не педофил?

– Я не педо… вот этот. Не могу также назвать себя другом вашего внука, скорее он меня взял на работу сторожем этой дачи. А вы, наверное, телевизор любите смотреть.

– Только новости по большей части. Тогда я знаю, кто вы! Вы – безработный дядя Коли, одноклассника моего внука. Бывший десантник. Мы планировали просить вас присмотреть за нашей дачей. Значит, вы не бандит?

– Ну, если и бандит, то у меня другая специальность – грабежи банков и убийства.

– Смешно. Люблю людей с чувством юмора. Как я сразу не догадался, что грабитель не ляжет спать. А как уехал, еще переживал, что не успел решить с охраной дачи, а тут Вадик подсуетился. Совсем вырос. Кстати, сколько я вам должен?

– Ничего не должны. Хотя нет. Достаточно будет избавить меня от общения с полицией.

– Точно! Я же еще полицию вызвал. Сейчас я им позвоню.

Ученый достал мобильный телефон и, подслеповато щурясь, стал нажимать кнопки, поднеся его почти к своему носу.

– Очки никак не поменяю. Зрение совсем испортилось.

Раздались гудки. Похоже, дедушка и слышал неважно, поэтому телефон гудел оглушительно громко.

– Дежурная.

– Девушка, я вызывал полицию на свою дачу. Понимаете, произошло недоразумение. Это не грабитель, а наш сторож.

– Фамилия?

– Петрович.

– Я не отчество спрашиваю, а фамилию.

– Девушка, это фамилия. А отчество мое Олегович. Яков Олегович Петрович.

– Машина по вашему вызову еще не выехала. Отменяем?

– Как это не выехала? Больше получаса прошло! Вдруг меня убили бы за это время?

– Все машины заняты на расследования нападения на банк.

– Какое нападение на банк?

– Смотрите новости. И будьте внимательней, чтоб вас не привлекли к административной ответственности за ложные вызовы.

Старик растерянно смотрел на телефон.

– Кошмар! Что творится с человеческим обществом! Нападение на банк среди бела дня, и это в нашей спокойной и добропорядочной Уфе? Куда мир катится?

– Кстати, Вадик рекомендовал спросить у вас, как устроено человеческое общество сейчас и как люди представляли мир раньше. Меня эта тема очень интересует.

– Да, малец знает мою слабость к истории. Я ведь, знаете ли, археолог, а история и археология – очень близкие родственники. Если вам и вправду интересно, я вас ознакомлю со своей теорией. Нечасто я встречаю любопытного слушателя, тем более у себя же на чердаке. На кафедре о своих научных взглядах не особо поговоришь.

– А какие у вас взгляды?

– Об этом одним словом не расскажешь. Для этого потребуется немало времени…

– А я, собственно, никуда не спешу.

Археолог задумался, внимательно разглядывая собеседника.

– Тогда пойдемте пить чай и пообщаемся заодно, – предложил хозяин дома.

Стольник послушно пошел за ним вниз по лестнице.

Усадив гостя за стол напротив окна, хозяин засуетился, собирая на стол.

– Я, знаете ли, проработал много лет, занимаясь раскопками в восточных республиках некогда великой, а ныне покойной империи Советского Союза. Там и привык к этому волшебному тонизирующему напитку, называемому чай. Даже у нас в Башкирии, при всей любви к этому чудодейственному зелью, его не всегда правильно заваривают. Я вас напою чаем, заваренным по всем правилам. Вы, надеюсь, не возражаете?

– Не возражаю.

– Вот и славно. – Археолог принялся колдовать с маленьким чайничком и закипевшим большим. – Чудные были времена. Тогда я сделал ряд открытий, положивших начало моей теории.

– А каких именно?

– Ну, к этому мы подойдем постепенно, – загадочно улыбнулся доброжелательный хозяин. – Вы знаете, что такое наука?

– Я вообще мало что знаю.

– Верно! Еще в Древней Элладе Сократ сказал: «Я знаю, что ничего не знаю». Это действительно так. Чем больше человек узнает, тем больше осознает, насколько много он не знает. А наука – это особый вид познавательной деятельности, направленной на получение, уточнение и распространение объективных знаний. Проще говоря, наука – это сбор фактов и построение логических предположений. Все, что мы сейчас считаем незыблемыми знаниями, – это все только предположения. Всегда могут открыться факты, которые разрушат стройный логический ряд предположений и уничтожат теорию. Если честно, такие факты постоянно обнаруживаются. Проблема только в том, что корифеям от науки не хочется, чтоб ломали теории, с которыми они свыклись и в которых себя убедили. Факты, опровергающие вековые догадки об окружающем мире, легче скрыть, уничтожить или признать фальсификацией. Ведь может оказаться, что профессора и академики, которые всю жизнь посвятили науке, знают о ней не больше старшеклассников обычных школ. Тогда что же, вся жизнь насмарку? Кого же это устроит? Да, честно говоря, и обычных людей простая известная со школы модель истории вполне устраивает, а непонятные факты легче не замечать.

– Какие факты?

– Да что далеко ходить! Египетские пирамиды. Ученые предположили, что можно затаскивать друг на друга многотонные блоки, и всех это устроило, поскольку другие предположения не укладываются в традиционные представления. Дайте всем ученым, которые так считают, веревки, ломы и зубила, и пусть построят такую пирамиду рядом с имеющейся. Готов даже допустить применение современной техники – экскаваторов, бульдозеров и так далее – для этого строительства, но пусть блоки подгонят так, чтоб невозможно было просунуть между ними лезвие бритвы. Заодно пусть объяснят, как в гранитных блоках, на которых удар кувалды оставляет лишь царапины, сверлили отверстия? Причем сужающиеся по ходу канала! Современные сверла не могут такого сделать даже в заводских условиях.

Ученый замолчал, разливая чай.

– И как это делали?

– Вот мы и подошли ко второму вопросу, – хитро улыбнулся Яков Олегович, – противопоставлению науки и религии, а ведь реального противостояния нет. Это тоже догмы. Наука строится на знании, а религия на вере. Религия всех народов говорит, что на небе есть бог, что его сыны спускались на землю. Чтоб попасть на небо, нужно вести себя так и так, причем призывает – просто верьте, пока вы еще не способны понять. Наука утверждает, что на других планетах возможна жизнь, и признает, что боги на многих наскальных рисунках похожи на космонавтов в скафандрах, что на иконах нарисованы летающие тарелки, но не признает все это, вместе взятое.

Воцарилась тишина, каждому было о чем подумать.

Стольник почувствовал, как что-то внутри сжалось и появилось ощущение страха. Неужели от услышанного? Раньше такое предчувствие возникало только в случае опасности. Чтоб избавиться от наваждения, Стольник решил продолжить разговор: