Алиса Акай - История одного ужина [СИ]

Я вздохнула. У сервов нет веры, они не знают ни религии, ни священников, ни постов. Да и как может выглядеть вера механического существа? Молитвы, посылаемое огромной шестерне?..

— Хотя ожидание наказания связано не только с религией. Этот тут, — Ясон постучал пальцем по лбу. — Мысль о том, что наказание неизбежно, сидит очень глубоко в нас. Даже самые самоуверенные и наглые убийцы мучаются нею. Они знают, чувствуют — расплата будет. Неважно, в какой форме, неважно, где. И чем увереннее в своих силах убийца, тем яростнее грызет его внутренний огонь предчувствия. Принцип воздаяния, мы рождаемся с ним. Любая вера говорит, что мы получаем то, чего сами заслужили — и это не совпадение.

У сервов нет предчувствия, не могут они и бояться воздаяния — у них нет страха. Механическим людям нельзя причинить ущерб — они не чувствуют боли, а смерть им, не наделенными инстинктом самосохранения слугам, непонятна.

— И все? — спросила я. — Нас держит страх? Если бы мне дали гарантию, что никакого наказания не будет — я бы убила без угрызений совести?

Он улыбнулся, мягко, как благодушный дет улыбается непонятливой вздорной внучке.

— Страх — поводья для дураков, девочка. Дурака можно запугать, умного человека — куда сложнее. Ты не убила никого не потому, что боишься возмездия. Ты просто уважаешь себе подобных.

— Значит, просто уважение?

— Да. Уважение к жизни. Слово глупое, оно не передает на самом деле всего того, что необходимо, уважение — это сложное, глубокое чувство. Уважая кого-то, мы ставим его на одну планку с собой, возвышаем. Делаем его равным. Уважая окружающих тебя людей, ты переносишь на них свою частичку.

— Вы поэтому никого не убили за всю жизнь? — я подняла голову чтобы заглянуть Ясону в лицо. — Потому что соглашались считать всех равными себе? Из-за уважения к жизни?

Он улыбнулся, очень мягко.

— Откуда ты знаешь, девочка, что я никого не убивал?

Я осеклась.

— Ну да… Простите. Не подумала.

Сервы не способны испытывать уважения. Они подчиняются хозяину, но не потому, что уважают его или признают в качестве высшего существа. Просто к этому их принуждают чары. Цифры, много цифр, как говорил Кир. Ни страха, ни уважения, ни веры. Только разум, трезвый холодный разум, порожденный переплетением чар. Что ему известно о жизни? Где проходит черта, за которой этот разум хладнокровно лишает жизни человека? И существует ли она вообще — эта черта?

Я попыталась сформулировать вслух вопрос:

— А если… Скажем, если есть человек, которого не сдерживают никакие рамки. Он неверующий, он не способен бояться, он не умеет уважать…

— Мне таких людей встречать, признаться, не доводилось.

— Но если вдруг? Просто пример. Если такой человек существует? Запрет на убийство себе подобного — это составная часть всякого разума или лишь частичка нашей человеческой культуры?

— Таис, ну ты…

— Скажите. Мне надо разобраться.

Он задумался.

— Я не знаю, Таис. Разум — штука, понимаешь, сложная… Где он начинается — никто не скажет.

«Да уж, — мрачно подумала я, — это верно».

— Единственное, что могу сказать наверняка — если ты вдруг когда-нибудь такого человека встретишь… Ну, без веры, уважения и страха в сердце — беги, девочка, от него подальше, ладно?

Ясон внимательно смотрел мне в глаза. Чувствуя себя отчего-то неуютно, я допила чай и отставила чашку в сторону.

— Обещаю.

Марк с Киром явились лишь в сумерках. Я слышала, как скрипнула входная дверь, за скрипом раздался грохот — точно толпа рабочих забивала в камень стальные костыли — это Буцефал, чувствующий себя по обыкновению после забот Ясона резвым и юным, бросился встречать их в прихожую. Судя по тем звукам, которые последовали позже, первым ему попалось кресло — и эта встреча оказалась для одного из двух ее участников последней.

— Буц! Стоять! Замри! Нельзя! Стой, кому го… Назад! Господи, Кир, угомони его!

Наконец, они зашли в кабинет. Оба не в духе — это я поняла сразу. Кир мрачно глядел себе под ноги, как с ним бывало в минуты душевной меланхолии, Марк выглядел как обычно, но, судя по тому, как он отвел взгляд, забыв про улыбку, дела обстояли не лучшим образом.

— Ну? — не выдержала я. — Что?

— Ничего, — ответил Кир. — Забудь.

— Как это — забудь? Вы были у дома Диадоха? Что-то увидели?

— Увидели. Уж будь уверена. В общем, Таис… Придется нам взломать чей-нибудь другой дом.

— Другой? Черт возьми, вы что-нибудь скажете наконец?

— Тебе не нравятся другие дома?

— Diabolus! Мне нужен этот дом! И никакой больше!

— Я проспорил. — Кир кивнул Марку. — Оказывается, она любит взламывать не любые дома. Видимо, есть приоритеты.

Марк не стал ни язвить, не испытывать мое терпение. К счастью для него, пожалуй.

— «Аркс», — сказал он просто, разваливаясь в кресле напротив. — Вот и все.

— Что значит «Аркс»? — не поняла я.

— В буквальном переводе что-то вроде «Конец нашей авантюре». «Аркс» — это защитная система, Таис. Очень хорошая система, как заверил меня Кир.

— Хорошая? — Кир едва не поперхнулся. — Она не хорошая, Марк. Она лучшая. Установка такой системы сегодня стоит сотни три солидов. Лучше просто нет. Комплексная защита периметра четвертого поколения. Мне приходилось тестировать ее пару лет назад… Проще разломать серебряной ложкой ворота крепости, чем пробить ее чем бы то ни было.

— Ага, — сказала я, начиная понимать. — Вы наткнулись на сильную защиту? И?

— И все, — вздохнул обычно словоохотливый Кир. — Ищи другой дом.

— Я не буду искать другого! Нам нужен дом Флавия Диадоха и никакой другой. Неужели нет никакой возможности взломать этот ваш «Аркс»? А?

— Я бы попробовал его взломать… — протянул Кир. — Чисто из научного интереса, понятно. Для этого мне потребовалось бы оборудование, почти все из того, что у меня есть, три-четыре дня без внешних помех — и при этом я бы не дал себе больше сорока процентов вероятности успеха. Это если объективно. Если ты хочешь спросить что-нибудь вроде «Кир, ты можешь взломать „Аркс“ за один вечер» — я скажу «Нет». Доступно?

— Еще как.

Новость была невеселой. Я-то всерьез надеялась, что именно в гостях у господина секретаря мы сможем найти что-то, имеющей отношение к гибели Иоганеса. Отказываться от своих планов — очень неудобно. Почти как отказаться от обеда, едва только официант поставил перед тобой блюдо.

— Можешь рассказать подробнее про эту систему?

Кир закатил глаза, но Марк погрозил ему пальцем и чародею оставалось лишь вздохнуть.

— Ты ведь не поймешь и десятой части того, что я знаю про «Аркс» — к чему это?

— Не в чародейских терминах. Просто объяснит принцип работы.

Кир сделал жест, значение которого я за время совместной работы отлично знала — он означал «Да черт с тобой, делай что хочешь».