Диана Джонс - Всплеск внезапной магии

Наконец-то он упомянул что-то знакомое.

— На картах? Таро, что ли?

— Что такое «таро»? — удивился Гамон. — Обычно мы гадаем на колоде Атала, но иногда…

— Покажите, — царственно велела Сандра. — Покажите ваши карты.

Гамон повел ее к обтянутому бархатом столу. Сандра небрежно зашагала следом, изо всех сил изображая изнеженную азандийку — по крайней мере, она уповала на то, что получится похоже. «Я могущественна. Я управляю невидимой стороной Колеса. Да, я избалована! Черт возьми, да я как Роз!» Она свысока глядела, как брат Гамон привычным жестом раскладывает карты на бархате. Гм. Да, очень похоже на Таро. Старые потертые карты — ой, а жуткие-то какие. Сандра взяла карту — кажется, «Маг».

— Как она у вас называется?

— Архимаг. Очень сильная карта, о многом говорит…

— Чепуха. Слабая, заурядная — просто картинка, они у нас ценятся невысоко. — Сандра услышала, как по всему залу изумленно заахали. — Честное слово. А что, она у вас считается ценной? Там, откуда я родом, это младшая карта. По-моему, если вы хотите, чтобы я тянула карты, то и читать их надо так, как принято у нас, иначе все получится наоборот. Хотите, покажу, как я это делаю?

По залу пронесся шепоток — да, они хотели. Маги оставили свои занятия и столпились вокруг бархатного стола. Сандра сделала суровое лицо, будто у судьи, но ее внутренняя Сандра хохотала и поздравляла себя. Она обожала всех дурачить. Ну, поехали. Таро навыворот. Заморочим им голову. А потом примемся за гороскопы вверх ногами. Да хоть месяц обыскивай этот их синий замок — лучше случая для диверсии не найдешь!

Флэн забрела в самый конец отрога Священнослужителей. «Только все равно непонятно, как тут куда попадают», — думала она, изгибаясь, крутясь и отбивая чечетку перед суровым темноволосым юным магом. Он старательно повторял ее движения. Впрочем, этот маг отменный красавчик — должно быть, чутье ее сюда привело.

— А теперь от пояса! О, уже лучше! — сказала она юному магу.

Руку вниз, руку вниз — и вверх! Насколько Флэн помнила, она случайно наткнулась на танцзал с гладким синим полом и двумя зеркальными стенами и обнаружила там брата-наставника, который пытался научить группу магов какой-то последовательности движений. Пируэт, еще пируэт! Флэн пока не поняла, для чего была нужна эта последовательность, но остановилась на пороге — сначала завороженная, потом недовольная, потом взбешенная. Почти у всех пластика никуда не годилась. Да и наставник не соображал, что делает.

— Ты, во втором ряду, — да, ты, рыжий! — слушай ритм! Раз и два и раз и два! Так-то лучше!

Когда Флэн окончательно взбесилась, в ней непостижимым образом взял верх профессионал. Она сама не заметила, как очутилась в центре зала и хлопнула в ладоши, требуя внимания. Музыка забренчала и смолкла от неожиданности, все лица повернулись к Флэн, разинув рты.

— Ребята, это же кошмар, полный кошмар! — выпалила Флэн, не помня себя, громким напористым голосом учительницы танцев. — Вы все можете гораздо лучше, вот увидите! Сейчас, только туфли сниму…

И она показала им, что надо делать и как, и разогрела их, и стала тренировать. Теперь все лица уже блестели от пота. Лицо брата-наставника аж перекосилось, он отчаянно пыхтел. Во дает! Нельзя так себя запускать! Работа есть работа, в конце концов! Завтра она погоняет их по основам, а теперь, пожалуй, самое время показать им несложную йогу.

— Ладно, ребята. Отдыхаем. У тебя есть задатки приличного танцора, — бросила она красавчику-магу.

На его лице тут же расцвела влюбленная улыбка. Флэн поняла, что, прикажи она ему вылизать ей ноги, он бы плюхнулся на пол и принялся выполнять.

Однако брат-наставник тут же бросился к ней — он слегка хромал и сильно злился.

— Любезнейшая, мы сюда не танцевать ходим! Это ритуал во славу Богини!

— Тогда уж точно надо танцевать, — заявила Флэн. — Богиня это любит. И вообще танец — основа любого движения, не важно, что там Ей угодно, по вашему мнению. Ну, ребята, отдышались? Тогда займемся йогой.

Пока две дюжины магов силой завязывали непривычные ноги в позу лотоса, Верховный глава получил срочный вызов от Эдварда.

— Мы же встретимся за ужином, могли бы там все и обсудить! — проворчал он, когда очутился в отроге Врачевателей.

На ближайшей койке лежала одна из женщин, та истеричка-блондинка, бледная и в коме. Верховный глава точно знал, что она без сознания, но все равно стеснялся. Он не привык, чтобы у человека под одеялом так выступала грудь.

— Нет, дело не терпит, — отвечал Эдвард с самым что ни на есть извиняющимся видом. — Нам надо поговорить здесь.

Он навис над другой койкой, подальше, откуда попахивало стасисом, и, кажется, держал что-то в руке.

— Она в целительном трансе, — пояснил он, заметив, что Верховный глава не может отвести глаз от женщины под одеялом. — Я не сразу понял, как сильно ее потрясла гибель подруги. Виноват. Зато я, кажется, нашел причину смертей. Подойди сюда, пожалуйста.

Верховный глава двинулся к дальней койке — и теперь уже не мог отвести глаз от самого настоящего трупа, светловолосого юноши, который лежал бездыханный, но при этом почему-то казался куда более живым, чем женщина в коме. Какой красивый мальчик. Верховному главе стало до того жалко его, что даже в груди заныло.

— Смотри внимательно, — сказал Эдвард. Верховному главе совсем не хотелось, но ради Эдварда он посмотрел. — Ничего в голову не приходит? — спросил Эдвард.

— Смерть, — проронил Верховный глава. — Жизнь. Тлен.

— Нет, я имел в виду — никого не напоминает? — сказал Эдвард. — Никого знакомого?

Теперь, после слов Эдварда, лицо мертвого юноши и правда показалось Верховному главе смутно знакомым, но на кого он был похож, Верховный глава не мог вспомнить, как ни старался. На Эдварда в юности? Нет. Лицо у Эдварда было тоньше, а черты мельче.

— К сожалению, нет, не припомню.

— Ну-ка, а если так — не поможет? — сказал Эдвард. И торопливым, но точным движением показал, что у него в руке. Это был неправильной формы кусок сиреневого пластика, вырезанный, наверное, из упаковки от пластыря, с проделанными там и сям дырками. Эдвард очень осторожно и тщательно поднес этот кусок к правой стороне лица мертвого юноши. — Вот посмотри.

На лице и волосах мертвеца вдруг проступили сизые яблоки, будто на конской шкуре.

— Богиня милосердная! — проговорил Верховный глава. — Кентавр! Гальпетто!..