Татьяна Абалова - Три истории об Алекзандре

— Ты обещал продать меня фейри.

— Я не вижу здесь твоей госпожи. Я вижу двух слуг, которые не смогут противостоять Эсмиральде. Уж если она поднялась с места, торги окончены.

Действительно, демоница что-то написала на листке и передала его фейри. Мужчина, увидев цифру, закрыл побагровевшее лицо руками. Еще чуть-чуть и его хватил бы удар. Соседка, подняв бумагу, которую фейри выронил, посмотрела на него с таким сожалением, словно перед ней сидел живой покойник.

— Торги окончены! — торжественно объявил Виржилий и обратился к демонице, которая подала знак слугам, потащившим тяжелый сундук к охране: — С хорошей покупкой, милая!

Двое демонов, появившихся из ниоткуда, подхватили меня под руки и поволокли вниз. Подвели к Эсмиральде, которая стояла, широко расставив ноги и уперев руки в бедра. Сандалии на плоской подошве, короткая юбка из нарезанной на ремни кожи (в такой удобно приседать или перемахивать через препятствия), тонкая рубаха с закатанными по локоть рукавами, жилетка, украшенная металлическими наплечниками и бляхами, надежно прикрывающими жизненно важные органы, рогатый шлем из сельдейской стали, которую не разрубит даже драконий меч — все говорило о том, что передо мной дева-воин.

— Хорош, красавчик! — ее усмешка вывела бы из равновесия любого человека, но я не человек, поэтому стойко выдержал ее жесткий взгляд, в котором не читалось ни капли похоти, ни чисто женского интереса, свойственного покупательницам живого товара постельного назначения. Она оценивала меня по признакам, известным только ей, и, клянусь, я видел, что плотские утехи последнее, что меня может ждать.

Идя по длинным переходам невольничьего рынка за своей «госпожой», я пытался понять, зачем ей понадобился тигр. Не в возможности ли превращаться в неукротимую тварь кроется баснословная цена, которую заплатила Эсмиральда? Я должен был достаться ей, во что бы то ни стало.

Позвякивая цепями, которые оплели мои запястья, я пытался вспомнить, о чем говорили в трактирах, в которых я останавливался по пути на остров, и невольно в памяти всплыло лицо той девки, что продала меня в рабство. Не единая ли цепь событий привела меня к Эсмиральде?

— Ты из замка Ноугресс, что в Рокочущем ущелье? — спросил я демоницу, когда меня усадили в лодку, а стражи взялись за весла.

— Как ты догадался? — ее взгляд ожег сталью.

— Если бы вы были из демтеррии, сейчас плыли бы на большом корабле на север, а не гребли на лодке к землям Фейри, через которые рукой подать до Пылающих гор. Вы — демоны-отшельники.

Я слышал, что там между землями Айранитов и Призрачных барсов находиться проклятый замок Лордессы Тесалии Увирги, построенный еще в те времена, когда расы Шезгарта жили без границ.

— О вашей Лордессе шепчутся в каждой таверне, — продолжил я, пристально глядя Эсмеральде в глаза. В них мелькнуло беспокойство, и я понял, что попал в точку. — Пьянчуги говорят, что Тесалия проклята и вынуждена каждый восход Кошачьего глаза проводить время с новым любовником. И как бы он ей ни понравился, он не доживает до утра.

— Ты прав, раб, — после небольшого замешательства согласилась демоница. — Завтра на небе появится Кошачий глаз, и моя сестра ждет нового любовника, но у тебя все должно получиться. Я… — Эсмиральда оглянулась на гребцов и поправилась: — Мы на тебя сильно надеемся. Леди Тесалия столько веков ждала твоего появления.

— Я не понимаю, — напирал я, видя, что демоница кусает губы, не решаясь продолжать. — Я должен знать, чего вы все от меня ожидаете.

Пока дева-воин грызла ногти словно прыщавый подросток, усилено размышляя, открываться мне или нет, я с тоской в глазах провожал берег, от которого мы только что отчалили. Я помнил об амулете Богини победы, оставшемся где-то на острове. Пролив между островом Порока и землями Фейри был достаточно широк, но демоны так мощно налегали на весла, что берег быстро удалялся. Моей главной целью было одно — как можно быстрее покончить с рабством и найти магическую вещицу, открывающую порталы, пока она не исчезла в клоаке игровых домов. Только так я смогу подобраться к Ариэль, которая наверняка окружила себя охраной. Еще одна печаль кольнула сердце.

Ариэль…

Я ни минуты не сомневался, что выберусь из любой передряги, лишь бы найти ее и еще раз посмотреть в прекрасные глаза, сказать слова любви, которые фейри наверняка забыла, считая меня обманщиком и предателем. Знала бы она, как все было на самом деле…

— Ну же! — поторопил я демоницу.

— Хорошо, я открою все карты, почему мы выбрали тебя. Я младшая сестра Тесалии, и нахожусь с ней рядом с той самой ужасной ночи, когда она отказалась выходить замуж за Лорда Равнека Трехрогого. С тех пор мы живем в мире, который замер. Ни я, ни один из жителей замка Ноугресс не изменились за прошедшие века. Мы не стареем и не болеем, и это можно было бы посчитать за благо, но в замке не родился ни один ребенок. Мы все оказались бесплодны. Мало того, кто бы из посторонних ни пришел в наш замок, он не дотягивал и до утра. Или умирал, или сходил с ума. Кое-кто из нас пытался покинуть проклятое место, но чем дольше он жил вне замка, тем сильнейшую боль испытывал. Душевные и телесные страдания становились все более мучительными, и демон начинал мечтать о смерти. Но стоило беглецу вернуться в Ноугресс, как все прекращалось. Поэтому мы не можем присоединиться к своим собратьям в демтерии и вынуждены жить обособленно.

Демонесса вздохнула, ей в унисон вздохнули и гребцы.

— Мы уже ненавидим друг друга, — зашептала она, наклонившись вперед. — Столетиями ничего не меняется. Одни и те же рожи, одни и те же слова. Сознаюсь в страшном, мы даже пытались убить Тесалию. Мы надеялись, что вместе с ее смертью исчезнет проклятие Равнека, но сестру ничего не берет. Она ни в огне не горит, ни в воде не тонет.

— Проклятие?

На берегу нас ждал небольшой конный отряд и карета, запряженная четверкой лошадей. Я заметил, что лица у всех окружающих меня демонов искажены беспокойством. Нервные движения, длинные вдохи через сжатые зубы, тусклые взгляды, и неукротимое стремление скорее тронуться в обратный путь — все свидетельствовало о правоте слов Эсмиральды: демоны испытывали боль.

— Проклятие? — повторил я еще раз, когда мне помогли сесть на широкое и мягкое сиденье напротив сестры Лордессы. Цепи с меня не сняли, что говорило о сохранившемся статусе раба и недоверии, хотя разговор говорил об ином: Эсмиральда собиралась посвятить меня в жизнь проклятого замка.

— Да. Запутанное, полузабытое, а потому не понятое нами. Более тысячи лет назад в день восхода Кошачьего глаза моя сестра должна была выйти замуж за могущественного демона Равнека Трехрогого. Тесалия трепетала от ужаса, боясь даже взглянуть на жениха, не то что лечь с ним на ложе. Но он захотел ее, и никакие «нет» не могли его остановить.