Андрей Франц - Путь на Хризокерас

"Лучше бы денег предложил", — пробормотал при этих прочувствованных словах короля практичный господин Гольдберг. Впрочем, рассудительность не покинула нашего историка и в этот волнительный момент. Так что, бормотал он исключительно про себя, выдавая наружу лишь вполне себе верноподданное внимание и почтение к королевской репризе.

Ранним утром следующего дня над франкским лагерем взмыл в небо сизый, почти теряющийся на фоне предрассветной дымки, голубь. Сделав небольшой круг, он взял курс на юго-юго-восток и скрылся из глаз. Еще через восемнадцать часов еле живая от усталости птица приземлилась на площадке родной голубятни в Монемвасии, на западной базе ромейского флота.

А знакомые заботливые руки, выставив перед честно поработавшим голубем плошки с водой и зерном, уже отвязывали от его лапки тончайший виток папируса. Спустя еще несколько минут папирус лег в ладонь наварха Западной эскадры. "Начинайте", — гласили начертанные там буквы.

Впрочем, результаты этого полета дадут о себе знать не раньше, чем через месяц. А вот менее чем через неделю в мало кому известном македонском ущелье Демир-Капия случится нечто, ничуть не мене важное для судеб наших героев. О чем они пока, разумеется, ни сном, ни духом…

Македония, окрестности ущелья Демир-Капия, трактир, "Весели ловец", 4–7 августа 1199 года

-..эй, хозяин, есть у тебя что-нибудь получше этой прокисшей браги из виноградных отжимок?! — кувшин, отодвинутый мощной дланью аколуфа Иоанна, проскользнул по столу с полпяди, оставляя за собой потеки расплесканного вина. Вино, кстати сказать, было вполне приличное. Вот только настроение у благородного аколуфа было препаршивейшее. И именно хозяину придорожного трактира предстояло сейчас почувствовать это на своей шкуре.

Иоанн Номикопул, командующий варяжской стражей императора Алексея, был зол. Зол с самого начала этого самого нелепого, самого идиотского похода, какой только можно было вообразить!

Тогда, после налета валахов и куманов на окрестности Месины и Чурула — как раз на день Христова мученика Георгия — императору как шлея под хвост попала! Три дня на подготовку корпуса к выступлению! Это где такое видано? Да этого даже на закупку продовольствия не хватит! Не говоря уж об остальном воинском хозяйстве, необходимом в пути. Нет, личное-то оружие у любого из его бойцов всегда в образцовом порядке. А штурмовое снаряжение! А саперные инструменты! А повозки, лошади, оборудование для лагерных стоянок! Откуда все это у дворцовой, по сути, охраны? У императорских телохранителей?!

На этот раз цель похода никто не объявлял. Знать бы еще, какой безумец подсказал императору мысль, что напасть на врага нужно стремительно, неожиданно, буквально как снег на голову! И головенку бы этому уроду открутить…

В общем, все хранилось "в строжайшем секрете". И поэтому войско шло налегке, ничем не показывая, куда и зачем направляется. Хотя даже последнему конюху в обозе было известно, что предстоит участвовать в штурме валашских или болгарских укреплений на западной границе. Которые, кстати сказать, были построены и укреплены на деньги императора. И чем их теперь штурмовать? Голой задницей?!

Правда, император успокоил его, заявив, что весь необходимый обоз скомплектован начальником императорских приставников, так что беспокоиться не о чем. Однако, попытавшись выяснить, что есть в обозе, аколуф Иоанн был почти прямым текстом послан подальше. Спесивый евнух, неизвестно за какие заслуги получивший столь важный (и доходный!) пост, высокомерно заявил, что, дескать, не нуждается в посторонних советах, как лучше выполнять дело, порученное ему самим императором.

В общем, оставалось только утереться и надеяться, что на базе в Кипселлах, через которые пойдет корпус, удастся разжиться все необходимым. Ага, щас!

Костистые хребты завывающих от голода местных котов, несколько тагм столь же голодной фемной пехоты, которая должна была к ним присоединиться, и пустые склады, давно забывшие, за какой надобностью их вообще построили — вот и все, чем встретили их Кипселлы. Так что, полторы дюжины бухт веревок, купленных на свои деньги у рыбаков в Фессалониках — это было все, чем располагал корпус для действий в горных теснинах. Неудивительно, что тоскливое раздражение не покидало командира варанги. Нет, при таком начале ничем хорошим этот поход закончиться не мог!

… Подскочивший хозяин трактира с поклоном подал новый кувшин. Старый, как по мановению волшебного жезла, уже куда-то исчез, и слуга вытирал со стола потеки вина видавшим виды, но все же относительно чистым полотенцем. Снимать шкуру с трактирщика как-то вдруг разом расхотелось, так что благородный аколуф небрежным движением кисти отпустил его и вновь отдался самым мрачным мыслям.

Нет, а сам марш! Да все ромейские императоры перевернутся в гробу, когда до них дойдет известие об этом позорище! К Просеку, где окопался бунтовщик Хриз, они свернули от побережья в районе Фессалоник. А до этого больше месяца месили ногами пыль вдоль побережья! Вдоль, ПОБЕРЕЖЬЯ, мать вашу!!! НОГАМИ!!! От одного порта до другого — ПЕШКОМ!!! В столичной эскадре, видите ли, не нашлось достаточного количества кораблей, чтобы взять его корпус на борт!

Огромный волосатый кулак с грохотом врезался в столешницу, которая тут же украсилась брызгами вина уже из нового кувшина. Посетители трактира, большую часть которых составили сотники его корпуса, с пониманием и сочувствием покосились на командира. Поход не нравился никому. Судя по тому, что разбили, наконец, постоянный лагерь, завтра его императорское величество соизволит открыть "тайну" их нынешней кампании и обозначит цель.

Можно подумать, кто-то еще не понял. Вон он, Просек, в паре миль отсюда! Зубцы крепостной стены видны сквозь скальный проход прямо из окон трактира. Вот только поди, возьми ее! Тэн Бальдерик, выславший три десятка на разведку местности еще тогда, когда они на день останавливались в Фессалониках, показал на вчерашнем привале план крепости. Укрепления фактически неприступны!

По периметру крепость окружена скалами столь крутыми, что забраться на них нечего и думать — по своей крутизне они недоступны даже для коз и совершенно непроходимы. То есть, ни с флангов, ни с тыла не зайти — подход только в лоб. Как уж разведчики умудрились туда забраться, аколуфу не хотелось даже и думать. А вокруг скального ожерелья крепости течет ведь еще и Аксий, создавая еще один, дополнительный, рубеж защиты.

К самим укреплениям ведет узкая тропа между скал, обрывистая и окруженная глубокими пропастями. Но и этот проход перегорожен мощной стеной в три человеческих роста, которую подданные Хриза начали выкладывать сразу, как только завладели этой горной твердыней. А ведь перед стеной спешно возводятся еще и защитные шанцы. Сейчас они фактически готовы, строители спешно докладывают последние ряды камня. И с чем, интересно, это все преодолевать? Ни единой лестницы в обозе не оказалось! Бойцы отправлены в лес рубить штурмовые шесты — помогут ли? А уж если учесть, как испещрен был рисунок тэна Бальдерика значками метательных орудий…