Терри Пратчетт - Изумительный Морис и его ученые грызуны

– Ты хочешь сказать, что у тебя в мешке нет ничего против крыс? Это же логово крысоловов! А ты запаслась всем, чем угодно, на случай встречи с пиратами, бандитами и разбойниками!

– Да, но ни в одной книге не рассказывается о приключении в подвале крысолова! – прокричала Злокозния. – Ой! Одна мне на шею прыгнула! Прямо на шею! Ай, их уже две! – Девочка в панике нагнулась, пытаясь стряхнуть с себя крыс, и тут же резко выпрямилась: еще одна крыса подскочила вверх, норовя вцепиться ей в лицо.

Кийт схватил Злокознию за руку.

– Только не падай! Если упадешь, они совсем озвереют! Попробуй добраться до двери!

– Они такие проворные! – задыхалась Злокозния. – Ай, еще одна у меня в волосах запуталась…

– Да не дергайся, ты, глупая самка! – раздался голос у самого ее уха. – Не шевелись, а то укушу!

Послышалось царапанье коготков, что-то просвистело, и на пол полетела крысиная тушка. Еще одна дохлая крыса плюхнулась девочке на плечо и соскользнула вниз.

– Вот так! – послышался тот же голос где-то в области затылка. – А теперь не двигайся, ни на кого не наступи ненароком и не мешайся!

– Что это было? – прошипела девочка, чувствуя, как что-то съехало вниз по ее юбке.

– Кажется, ее зовут Большие Скидки, – отозвался Кийт. – Это подоспел Клан!

В подвал врывались все новые крысы, но эти двигались иначе. Держась все вместе, они развернули строй и медленно двинулись вперед. Когда вражеская крыса атаковала, строй тут же смыкался вокруг нее, словно сжимая кулак, – а когда кулак раскрывался снова, крыса была мертва.

И лишь когда уцелевшие крысы почуяли ужас своих товарок и попытались сбежать из подвала, атакующий строй распался на пары крыс, которые с жуткой целеустремленностью загоняли одного улепетывающего врага за другим и укусом повергали наземь.

Не прошло и нескольких секунд, как война уже закончилась. Писк немногих беглецов, которым посчастливилось спастись, затих в стенах.

Крысы Клана разразились нестройными радостными криками, и крики эти означали: «Я – выжил! После всего этого кошмара!»

– Гуталин? – воскликнул Кийт. – Что с тобой случилось?

Гуталин встал на задние лапы и указал на дверь в противоположном конце подвала.

– Если хочешь помочь, открой эту дверь! – закричал он. – Сдвинь ее с места! – Вожак нырнул в канализационную трубу; взвод хлынул за ним. Одна из крыс на бегу отплясывала чечетку.

Крысиный король неистовствовал.

Повсюду вокруг крысы схватились за головы, Персики завизжала и отшатнулась назад, последняя горящая спичка вылетела из ее лапы.

Но некий фрагмент Мориса пережил этот рев и эту бурю мысли. Некая крохотная частичка спряталась в клеточке мозга и съежилась там, пока остального Мориса уносило прочь. Мысли отшелушивались и исчезали в крутящемся смерче. Никаких больше разговоров, никаких размышлений; мир перестал восприниматься как нечто внешнее… слои сознания разлетались во все стороны – ураган сдирал все, что составляло его «я», оставляя только разум кота. Очень умного кота, и все-таки… просто кота.

Он просто кот. Вернулся в лес и пещеру, к клыку и когтю…

Просто-напросто кот.

А насчет кота не сомневайтесь: кот всегда остается котом.

Кот заморгал. Он был сбит с толку и зол. Он прижал уши, глаза его сверкнули зеленым огнем.

Он разучился думать. Он и не думал. Теперь он следовал только инстинкту, тому, что действует на уровне ревущей крови.

Он – кот, а вот – копошится пищащая тварь, а что коты делают при виде копошащейся и пищащей твари? Они прыгают …

Крысиный король яростно отбивался. В кота впивались острые зубы, кот запутался в клубке из дерущихся крыс; кот взвыл и покатился по полу. В подвал хлынули новые крысы, такие и собаку загрызут… но прямо сейчас, в эти несколько секунд, этот кот завалил бы и волка.

Кот не замечал потрескивающего пламени: оброненная спичка подпалила солому. Кот в упор не видел, что прочие крысы обратились в беспорядочное бегство. Кот не обращал внимания на густеющий дым.

Он жаждал убивать .

Некая темная река в глубине его существа вот уже много месяцев была перекрыта плотиной. Слишком долго поток этот беспомощно бурлил и пенился, пока вокруг сновал крохотный пищащий народец. Коту отчаянно хотелось прыгнуть, куснуть, убить. Отчаянно хотелось быть настоящим котом . И вот – тайное стало явным, кот выбрался из мешка, и столько древнего боевого задора, и хищной злобы, и мстительности хлынуло по Морисовым венам, что аж когти заискрились.

А пока кот кувыркался, и кусался, и дрался, тихий голосочек на задворках его крохотного разума, что спрятался от греха подальше, последняя малюсенькая частичка, что еще была Морисом, а не кровожадным маньяком, подсказала: «Вот, сейчас! Куси сюда!»

Зубы и когти сомкнулись на узле из восьми связанных друг с другом хвостов – и разорвали его.

Ничтожный ошметок того, что некогда составляло Морисово «я», заслышал, как мимо пролетела мысль:

– Нееее… ееее… ееет!

И тут же угасла. В подвале кишели крысы, просто крысы, ничего, кроме крыс, – они дрались друг с другом, спеша поскорее убраться с дороги яростного, шипящего, рычащего, хищного кота, к которому вернулась кошачья суть. Кот кусал, рвал, прыгал, когтил… вот он развернулся – и увидел маленького белого крыса, который так и не стронулся с места на протяжении всей битвы. Морис выпустил когти…

– Морис! – пискнул Фасоль Опасно-для-Жизни.

Дверь громыхнула один раз, потом другой – Кийт еще раз пнул башмаком в замок. После третьего удара дерево треснуло и проломилось.

В противоположном конце подвала полыхала огненная стена. Языки пламени – темные, недобрые, – смешивались с густым дымом. Клан протискивался сквозь решетку и рассыпа́лся по обе стороны, в ужасе глядя на огонь.

– О нет! Скорее, там за следующей дверью есть ведра! – крикнул Кийт.

– Но… – замялась Злокозния.

– Мы должны потушить пожар! Да быстрее же! Это работа для тех, кто ростом повыше!

Пламя шипело и потрескивало. Повсюду в огне и на полу за его пределами валялись мертвые крысы. Кое-где – не целиком, но кусками.

– Что тут произошло? – спросил Гуталин.

– Похоже, война, шеф, – отозвался Сардины, обнюхивая трупы.

– А мы можем обойти огонь?

– Слишком горячо, босс. Прости, но мы… а это, часом, не Персики?

Персики распростерлась на полу у самого огня, грязная по уши, и что-то бормотала про себя. Гуталин присел рядом. Персики открыла глаза и посмотрела на него затуманенным взглядом.

– Персики, ты в порядке? А что случилось с Фасолью?