Владимир Свержин - Когда наступит вчера

– Хорошо, предположим, это Делли. Что, спрашивается, она там делает?

– Нас из полона лихого освобождать идет, – не сомневаясь ни минуты, проговорила ведунья.

– Н-да. – Я скептически поджал губы. – Хотелось бы знать, а ее сейчас кто спасать будет?

Что и говорить, если Оринка не ошибалась, положение складывалось аховое. Понятное дело, как бы ни пекся разбойничий атаман о нашей охране, по-хорошему ни он, ни его верные псы ничего не могли противопоставить скорости бешеных скакунов джапанской породы, за пять секунд разгоняющихся до ста км в час.

Стоит ли говорить, что два, а то и три пассажира на спинах наших красавцев, конечно, не улучшат внешний вид гордых ездовых животных, но скрытому в чреве «ниссанов» табуну породистых лошадиных сил этакий груз – сущая ерунда! А если вспомнить о «фарше» – всяческих прибамбасах вроде CD-плееров, которыми расшалившаяся Делли глушила Соловья-разбойника, то положение стражи определяется емким Вадюниным термином – «дохлый помер». И это сейчас! А когда в пылу и лязге предстоящей схватки сторожа, вынужденные играть роль болельщиков, наверняка подзабудут о вверенных их попечению субъектах, то и вовсе.. Но Делли?!..

Я невольно пожалел об отобранных у нас агрегатах зеркальной связи. Сейчас оставалось лишь гадать, каковы планы энергичной сотрудницы Волшебной Службы Охраны, что она уже успела нагородить с момента нашего внезапного расставания, и главное… Феи, конечно, живут долго, очень долго, можно сказать, практически вечно. И насколько мне известно, убить их людским оружием крайне сложно. Но ранения доставляют этим чудесным существам несказанную боль, и заполняющая их тоска капля за каплей вытесняет некогда бившую через край жизненную силу. Вероятнее всего, наша самоотверженная подруга сейчас и не подозревала о засаде, таящейся в ближнем перелеске. А значит, любая пущенная стрела могла сразить ее, и бог весть, как уж там повернется судьба.

Так что же – бежать, оставив закадычную подругу на поле боя?! Я недобрым взглядом оглядел наших церберов и сжал кулаки. Ну уж нет!

– Клин! – Вадюня, а он, без сомнения, думал о том же, заговорщицки подмигнул и похлопал «ниссана» между ушей. – Может, в натуре посигналим?

Тишину, висевшую над лесом, нельзя было назвать мертвой. Возмущенно перекликались в воздухе потревоженные движением птицы, зеленые кроны с желтоватыми пятнами уставших за лето резных листьев шелестели на ветру, доносившем с противоположной стороны просеки разрозненные звуки чужих голосов. Я с благодарностью поглядел на друга. Дело, конечно, было рисковое, но раз уж мы попали в такую переделку – время ли вспоминать о риске?!

– Значит, так, – проговорил я, оглядываясь на сидевшую за спиной Оринку. – На счет три сигналим и срываемся с места. Чур, ты подхватываешь Вавилу.

– Ага, – насупился исполняющий обязанности государя, временно не исполняющий этих обязанностей. – Это типа че – справедливо? Ты вон с Оринкой, а мне, значит, мужиков полная обойма?!

– Спорить некогда, – беззастенчиво пользуясь старшинством, отрезал я. – Итак: раз, два, три!!!

Удвоенный рев автомобильных сигналов разогнал идиллическую тишину вечернего леса. Его нельзя было спутать ни с чем. Ни компания охотников, трубящая в окованные серебром рога, ни призывное ржание коней и близко не были похожи на этот тревожный, рвущий душу звук.

Вне всякого сомнения, ржание «ниссанов» должно было привлечь внимание Делли, а поскольку, в отличие от иных коней, наши всегда стояли там, где их оставляли хозяева, не пробуя убрести куда глаза глядят, то, следовательно, голоса синебоких жеребцов гарантировали и наше близкое присутствие. Были ли мы одни или же с привеском в виде разбойничьей орды – другой вопрос. В любом случае оставаться в обществе упрятанного в скорлупу доспехов каана нашей славной фее больше не было нужды. А уж исчезать, не попрощавшись, она умела, как никто другой.

– Вперед! – «Ниссаны» рванули с места, утробно взревев моторами на форсаже.

– А-а-а! Держи! – Переполошившаяся стража ринулась к пленникам, норовя лишить нас волос, а заодно и голов.

Но завет великого атамана так и не был выполнен, ибо не одни мы, но всё кругом пришло в суматошное движение, точно до того мига лишь дожидалось нашего сигнала. Над просекой взметнулись и хищно зашелестели каленые стрелы, заскрежетали, зазвенели доспехи, блеснули выпущенные на волю мечи. Пешая рать Яна Кукуевича, сообразив, что добыча может улизнуть, забыв о конспирации, бросилась вперед, вопя, улюлюкая и требуя немедленной сдачи. Со сдачей, в отличие от капитуляции, проблем не было, и в мгновение ока лесная просека заполнилась десятками отчаянных головорезов, во всю прыть стремящихся лишить жизни ближнего своего. И уж конечно, никому в этой бездарной кровавой сече не было дела до того, что творится в тылу совсем недалеко от переднего края.

А происходило там вот что. Стоило нам, взревев моторами «ниссанов», рвануть сквозь молодой перелесок к проезжему тракту, а страже – броситься нам наперерез в безнадежной попытке остановить беглецов, как лес вокруг нас вдруг начало заволакивать невесть откуда взявшимся туманом. Ближние деревья ни с того ни с сего двинулись навстречу опешившей страже, норовя хлестнуть когтистыми лапами ветвей по лицам караульщиков или же с молодецким уханьем оплести корнями ноги коней и всадников. Казалось, лес завыл по-волчьи, заголосил по-совиному, запричитал вороньим граем так, что ни прохожему, ни проезжему пути не осталось. Но это лишь казалось.

Наши груженые «ниссаны» мчали вперед. Вслед, не встречая препон, неслась запряженная парой повозка с золотой казной. Я не успел сообразить, в какой момент и каким образом слетел с ее козел стражник, исполняющий обязанности кучера. Сейчас на передке с вожжами в руках красовался Поймай Ветер, а рядом с ним как ни в чем не бывало подпрыгивал на козлах Фуцик. Он держал раскрытые ладони перед собой, и туман, казалось, выплывал из широких рукавов его балахона. Вероятно, в запасе у двурушного шарлатана на всякий случай имелась пара трюков, не обозначенных в беседе с батькой Соловьем. Я предполагал, что у стражи было мало шансов удержать нас, но, как выяснилось, их было еще меньше. Минута-другая, и мы уже мчались по дороге в направлении, прямо уводящем нас из района боевых действий.

– Тормози!!! – послышался из тумана настоятельный вопль Злого Бодуна.

Сказать по правде, благодаря усилиям Фуцика видимость была столь скверной, что причины крика видно не было. Но орать из любви к искусству Вадюня бы не стал. Мой жеребец сделал еще несколько шагов по инерции и стал как вкопанный, так резко, что мы едва не перелетели через его голову. Позади послышалось возмущенное ржание. Это запряженные в возок кони горько сетовали синебоким родичам, что заданный ими темп заставляет обычных скакунов выбиваться из сил.