Терри Брукс - Стражи Волшебного мира

Ликвидация друидов и снос до основания Паранора были главной целью Драста Чажала на посту Премьер—Министра Федерации. Он много лет выступал на эту тему, оседлав волну недовольства, которая сопровождала все публичные обсуждения, касающиеся жалкого поражения Федерации на Преккендорране — катастрофы, которая хоть и случилась сотню лет назад, но большинством ощущалась так, будто это произошло вчера. Это поражение почти все связывали с вмешательством друидов для защиты Свободнорожденных. Федерация была унижена, а ее власть резко сократилась последующим мирным договором. И хотя никто из нынешнего поколения мужчин и женщин Федерации не сражался в той войне, их ненависть к друидам стала наследством, переданным им их родителями и дедами — врожденным отвращением, которое продолжали подпитывать политики и военные фанатики.

Драст Чажал использовал эту ненависть в качестве рычагов своей политической карьеры. Как Премьер—Министр и карьерист с безграничными амбициями, он понимал, что пока существуют друиды, влияние Федерации над малыми народами и их землями будет весьма ограничено. А это, в свою очередь, означало, что планы Драста увеличить свою личную власть вместе с расширением Федерации столкнулись с непреодолимым препятствием.

Он также считал мерзостью использование магии, которая каким–то образом одержала верх над более безопасной и продуктивной наукой, определявшей развитие Старого Мира. Он знал рассказы о том, как неспособность адекватно и безопасно контролировать науку привела к уничтожению того Старого Мира, но это не меняло того факта, что магия была силой элиты, поскольку лишь немногие обладали ею и понимали ее. В основном, эти немногие являлись друидами. То, что они обладают такой силой — силой, которой нет у остальных (особенно, у него) — было неприемлемо. Он не верил, что друиды лучше осведомлены, чем он, чтобы определять, как следует или не следует формировать будущее человечества, и был сильно возмущен их настойчивостью, что только они понимали последствия применения магии, чтобы обладать ею и использовать ее.

Остальные, конечно же, не соглашались. Эдинжа была одной из них. Однако этого следовало ожидать; члены ее семьи на протяжении столетий практиковали магию и не собирались поддерживать того, кто утверждал, что они теперь должны с этим покончить.

Все менялось в мире Четырех Земель. Федерация первой усовершенствовала диапсоновые кристаллы в качестве средств достижения прогресса, их применение опиралось на развивающуюся новую форму науки, которую можно было контролировать, а не рассчитывать на случайность, наследственность и талисманы. Естественно, применение кристаллов в военных целях было запрещено. Но никто, будучи в здравом уме, не верил, что Федерация прекратила эксперименты по разработке оружия, которое едва не одержало победу в их руках, пока друиды не выхватили ее.

Нет, друиды были пережитком, который необходимо уничтожить, и Драст Чажал считал, что именно он сможет это сделать.

— Каковы же планы? — вдруг спросил Стун, возвращая его внимание.

Он нахмурил брови, вспоминая, что Стун говорил ранее.

— Так ты сказал, что Ард Рис отослала внучку Короля обратно в Арборлон?

Стун пожал плечами:

— Наш источник в Арборлоне говорит, что она попросила у старого Короля разрешения забрать Эльфийские камни в Паранор, чтобы помочь в поисках какой–то магии, о которой она узнала из эльфийских хроник. Король ей отказал, на этом все.

— Значит, поход? Друиды решили искать эту пропавшую магию? Они намерены покинуть Паранор?

— Да. Решение принято, с Эльфийскими камнями или без них. — Стун внимательно посмотрел на него. — Что ты задумал?

— Такие поиски потребуют времени и сил. И пока они будут их проводить, Паранор окажется почти беззащитным.

Стун покачал головой:

— Я бы на это не рассчитывал, Драст.

Но Драст Чажал уже был на ногах, оживленно расхаживая по комнате.

— Все, что нам нужно сделать, это найти повод для визита, пока вся кучка друидов отсутствует, такой повод, который не будет выглядеть откровенно агрессивным. Дипломатическая миссия. Например, визит к Ард Рис нового Премьер—Министра Федерации. Визит вежливости.

Он развернулся, взглянув на Стуна:

— Можно ли преодолеть защиту Паранора? Есть ли способ обойти ее?

Ассасин улыбнулся:

— Способ есть всегда. Фокус в том, чтобы найти его.

— Я хочу, чтобы ты над этим поработал. А я тем временем заложу основу для моего «дипломатического визита». Вследствие того, что я планирую сделать, мне понадобятся значительные силы, чтобы преодолеть любое сопротивление, с которым я могу столкнуться.

— Коалиционный Совет никогда не даст тебе разрешение привести на территорию друидов вооруженные силы. Они снимут тебя в течение минуты. Ародиан и Эдинжа узнают об этом.

— А может, нет. — Он почувствовал прилив энергии. — На самом деле, я смогу их использовать. — Он усмехнулся. — Не стоит меня недооценивать, Стун. Я знаю, как сделать то, о чем другие даже не осмелятся подумать. Ты сосредотачиваешься на своей работе, а я сделаю то же самое со своей. Передай нашим шпионам, чтобы они сообщали нам о любых приготовлениях экспедиции в Параноре. А также, я хочу получать отчеты из Арборлона. Все, что обнаружилось в эльфийских хрониках или как–то связано с предстоящими поисками. Если есть способ узнать о том, куда именно они отправятся, что–то необычное в подготовке или кто может им в этом помочь… в общем, все.

Стун кивнул:

— Это рискованно, Драст. Если ты споткнешься, твои враги растерзают тебя, как волки ягненка.

Драст Чажал лукаво улыбнулся:

— Тогда им лучше следить за собой. Этот ягненок может оказаться волком в овечьей шкуре. И сможет сам их разорвать. — Он допил оставшееся вино. — Итак, займемся делами. Приходи завтра вечером. Обсудим текущее положение.

Он отвернулся, чтобы забрать пальто и шляпу. Когда повернулся обратно, Стуна уже не было.

Находясь в Параноре, Афенглу Элессдил сидела в кровати своей спальни, перечитывая заметки, которые она набросала после того, как три дня назад воспользовалась Эльфийскими камнями в Арборлоне. Этим утром она отчиталась перед Ард Рис и коллегами друидами, но почувствовала необходимость убедиться, что она ничего не упустила. Ее сломанная нога, перевязанная с шиной, являла собой горькое напоминание о том, как все неудачно сложилось.

Даже когда ее везли в коттедж после нападения облаченных в черное наемных убийц, от которых ее спас Симриан, нога пульсировала от боли, а ее разум старался справиться с последствиями ее инвалидности, она перебирала в уме подробности показанного ей Эльфийскими камнями. Она боялась забыть что–нибудь, если не будет постоянно вспоминать их, сознавая, что память может сыграть с ней злую шутку, если быстро не пересмотреть свои первые впечатления. Позднее, уже на борту «Вендавэя», она потратила время, чтобы все записать. Чем чаще она перебирала в памяти увиденное, тем у нее было больше шансов ничего не забыть.