Эмили Мартин - Огонь из пепла

— Спасибо, — выдавила я до того, как дверь защелкнулась. Я услышала ее шаги за стеной.

Я стояла миг в центре комнаты, смотрела в пространство, разум бурлил от ее слов и их значений. Ветерок проникал в открытое окно, теплый и с запахами сада внизу. Я подошла к окну и раздвинула шторы. Солнце было низко в небе, бросало золотое сияние на реку. По тропе к городу спешила фигура, бросая тень. Я знала его. Его капюшон скрывал голову, он шел быстрее и напряженнее обычного. Я прижалась головой к окну, провожая Ро взглядом до поворота. Он, наверное, ушел на поиски таверны, чтобы смыть горечь, что я принесла ему. Я чуть не рассмеялась от того, что могу вызывать такую реакцию, но вместо этого закрыла глаза, борясь с желанием броситься за ним.

* * *

Двадцать минут спустя я нашла Исабью за столом, Нико сидел на полу и бил деревянной ложкой по горшку. Садовые цветы стояли в ваза среди тарелок. Я заметила, что накрыто только на троих.

— Робидью с нами не поужинают, — сказала она, раскладывая столовые приборы на салфетки. — Лиль сказал, что нужно много наверстать. Он на лодке пишет. Не знаю, где Ро.

— Бам, бам, бам, бам! — кричал Нико. Он подвинулся к моей ноге и ударил деревянной ложкой по моей туфле.

— Простите, — Исабью подняла его к себе на колени. — Все пошло не по плану. Мой брат собирался посидеть с ним завтра вечером, мы ждали вас к этому времени. Я хотела сходить на рынок и приготовить хороший ужин. Но… пришлось отправить Генри в город за свежим хлебом.

— Все хорошо, — сказала я, забирая из ее свободной руки чашки. — Вы приняли нас. Мы прибыли неожиданно, так что это уже большая помощь. Укрытие в вашем доме — все, что нам требовалось.

— Вы помогаете нашему народу, леди королева, — сказала Исабью, спеша к камину. — Мы знаем, как вы рискуете политически и лично. Ваша щедрость затмевает нашу.

Я хотела возразить, предложить помощь с кастрюлей, которую она поднимала с огня, но тут дверь кухни распахнулась. На пороге стоял Генри с темными огромными глазами.

— Алькоранцы, — прохрипел он. — Идут из города. В эту сторону.

Исабью выпрямилась, сжимая кастрюльку тканью.

— Сюда? Зачем?

Он посмотрел на меня.

— Они знают, что вы здесь.

Исабью посмотрела на своего мужа.

— Как?

— Кто-то сказал им. Нашел их в городе и сказал.

— Никто не знает…

Я ощутила внезапный шок. Я опустила чашку с шумом.

— Как близко? — осведомилась я.

— Семь или восемь минут. Я сократил путь через болото, но там всадники.

Нико лепетал и бил по волосам Исабью деревянной ложкой. Она поставила горячую кастрюлю на стол и прижала его маленькую голову к своему плечу.

— П-подвал, — сказала она мне. — Или… домик у ручья, там можно спрятаться…

— Они обыщут те места, — выдавила я. Желудок сжимался от страха. Я вспомнила, как Ро уходил к городу. Если бы я не видела сама, никогда не поверил бы. — Они обыщут весь ваш дом, а когда найдут меня здесь… — я подумала об их красивом доме, вишневом саде, ребенке, сующим ложку в волосы матери. Я вдохнула. — Нет, я уйду. Они не найдут меня здесь. Не задерживайте меня, — сказала я, перебив Исабью. — Нет времени на споры.

— Куда вы пойдете? — спросила она. — Как сбежите?

— Как и всегда, — сказала я, пойдя к двери кухни. — Я поплыву.

Генри встал на пути.

— А королева Джемма?

— Дайте минуту. Я поговорю с ней, — я побежала к лестнице, миновала две ступеньки за раз. Сердце бушевало во мне, паника утонула в боли предательства.

Я добралась до двери Джеммы и постучала в нее. Не дожидаясь ответа, я распахнула ее. Она вскочила, и клякса чернил растеклась по пергаменту.

— Твой народ идет, — сказала я, едва дыша, проходя в комнату. — Из города. Они знают, что мы здесь.

Она уставилась на меня.

— Откуда…?

— Ро пошел к ним. Пошел и сдал нас.

— Он бы никогда…

— Он это сделал, — резко сказала я. — Я видела, как он шел в город. Лиль работает на лодке. Если не ты уходила из дома, то больше некому это сделать.

Ее глаза расширились, перо застыло над страницей. Я глубоко вдохнула, подавляя панику.

— Слушай. Они не могу найти нас здесь. Если они поймут, что Бенуа укрывали нас, они сожгут их дом, а то и хуже. Нам нужно уходить.

— Куда?

— В озеро Люмен. Мы не можем двигаться дальше по Сиприяну без проводников, особенно, когда твой народ у нас на хвосте. Я поплыву по реке до главного канала, — я вдохнула. — Идем со мной. Вернись со мной в Люмен, и мы исправим проблему между нашими странами.

Она сжала перо.

— Нет… я не могу.

— Почему?

Ее глаза сияли.

— Ты хочешь взять меня в Люмен, Мона? Королеву, поработившую твой народ?

— Я предлагаю убежище. Я защищу тебя.

— Нет. Я не могу. Не могу.

— Оставаться здесь нельзя…

— Я побегу в город. Найду своих. Не скажу ни слова о Бенуа.

Я пыталась подобрать слова. Я не хотела, чтобы она уходила к своему народу. Я сжимала юбку кулаками.

— Тебе не нужно возвращаться к нему, Джемма.

— Нужно. Он — мой муж.

— Это не делает его хорошим.

Она покачала головой.

— Я знаю, что ты о нем думаешь, и какие поступки считаешь его. Но ты ошибаешься. Селено никогда не ранит меня. Не так.

— У тебя есть раны, — выпалила я. — Синяки. Я их видела у тебя на руке, — ее брови приподнялись, я не унималась. — Что-то случилось с тобой до прибытия в Лилу. Почему ты их прячешь, Джемма? Почему защищаешь его, когда он явно…

Она отодвинулась от стола и встала, задрала левый рукав, оголяя предплечье. Кожа ее ладони была песочного цвета, как у людей каньонов, но на дюйм выше, на запястье, кожа резко менялась. Темно-красные, почти лиловые, пятна покрывали ее кожу, сливаясь в единую темную метку, что пропадала под рукавом. Я смотрела на них, вблизи это не было похоже на синяки, как мне показалось в лодке, но я не видела еще такие раны.

Она поняла, о чем я думаю.

— Это метка, — сказала она. — Я с такой родилась. Люди зовут ее винным пятном. Но моя темнее и больше, — она указала на руку, плечо и грудь. Она отодвинула воротник, чтобы стало видно ее шею. — Вся левая сторона моего тела, от шеи до бедра. Но это не рана, Мона. Это метка.

— Почему ты ее скрываешь? — растерялась я. — Если это метка…

Она сухо улыбнулась и опустила рукав.

— Объяснять будет долго. Но это не Селено, — что-то мелькнуло в ее глазах. — Я прошу тебя никому не говорить, но, думаю, мы больше друг друга не увидим…

Я сжимала и разжимала ладони, пытаясь совладать с дыханием. Я была недовольна ее словами, но она была права — времени не было. Я захотела схватить ее за плечо.

— Джемма, — сказала я. — Надеюсь, тебе так будет лучше. Прошу, помни, что, если ты хочешь мир, это в твоих силах. Если свяжешься со мной снова, я отвечу. Я не могу сказать, как поступлю, но тебе я отвечу.