Елена Филон - Меченая:Скала

напуганную девочку.

— В каком месте она напугана?! — закричала я на Анну, как будто это она напала

на неё в Ангеле и превратила в… это. — Что с ней такое?! Почему она молчит?

В бесконечных отчаянных попытках я заглядывала в лицо Кристины, надеясь

разглядеть в нём признаки жизни. Но их не было. Никаких.

Невидимая удавка сдавливала горло, ярость закипала в венах. Мне хотелось

кричать, накинуться на кого-нибудь и выбить всю дурь, словно кто-то из присутствующих

имел хоть какое-то отношение к тому, что случилось с Кристиной.

Я имела. Я её оставила. Я бросила.

Это я виновата! Это себя я должна бить в грудь и ненавидеть!

Анна долго успокаивала меня, пытаясь запихнуть в рот целую горсть жёлтых

таблеток. Но в итоге получила ими в лицо и с виноватым видом уселась на

противоположный стул.

Кристину нашли в Скале. На ней был ошейник. Один из тех, что Ангел надевал на

тварей для управления ими. Рафки сделали тоже с Кристиной.

И только благодаря мне Анна узнала её имя. За всю неделю с губ Кристины не

слетело ни слова. Она словно зомбирована. Словно находится где-то между миром

реальности и миром фантазий. Плохих фантазий. Самых плохих.

Всё что мне оставалось, это нервно грызть ногти и лишь догадываться о том, что

рафки с ней делали.

Анна уговорила рассказать всё, что мне известно, потому что это могло

поспособствовать лечению. В жилой корпус Кристину привели в надежде, что общество

повлияет на неё благотворным образом и она хоть понемногу начнёт приходить в чувства.

Она замкнулась в себе. Страдает от депрессии. Но показатели жизнедеятельности в

полном порядке. И умом тоже не тронулась, во всяком случае, в этом Анна меня заверила.

Я не отпускала Кристину от себя ни на шаг. Держала за руку. С надеждой

заглядывала в глаза, но видела в них всё ту же пустоту — холодную… такую

безжизненную.

— Прости меня, — шептала я. — Прости… Это я виновата… Прости… прости-

прости…

Просить прощение — все, что я могла. Всё, что мне оставалось. За то, что

позволила Скверне забрать её. За то, что так долго искала. И за то, что нашла, когда уже

было поздно, когда Кристина посвятила свою жизнь Ангелу. И за то, что не схватила за

волосы, как должна была поступить настоящая сестра, пусть и не кровная, и силой

затолкнуть в вертолёт. И пусть после этого, её ненависть ко мне бы только усилилась —

сейчас, Кристина не напоминала бы овощ.

Анна провела с нами несколько часов. Точнее не с нами, с работниками жилого

корпуса, раздавая им указания по поводу Кристины. По поводу лекарств, еды,

физкультуры.

Я чего-то не понимаю?..

Она собирается оставить её здесь?

Или и меня руководство тоже решило оставить здесь?

Разве нам обеих не должны отправить в РК?

Может у кого-то катушка поехала и решили отправить Дженни?

Нервы были на пределе! Руки чесались, и не только от искусственного освещения!

Я была на грани от безумного срыва! Я забыла, когда в последний раз спала, зато точно

помню, где оставила украденный с кухни нож. И если в самое ближайшее время ничего не

изменится… Если в ближайшее время я не получу подробные объяснения всему, что

происходит… Клянусь, моя крыша окончательно съедет, я воспользуюсь маниакальными

звоночками пробудившимися внутри моей сущности, как и ножом, припрятанным под

обшивкой матраса, и не смотря на всё добродушие Анны, приставлю лезвие к её горло и

попрощаюсь с этим местом. И плевать чем всё обернётся!

На вопросы Анна не отвечала, тем самым всё больше и больше подталкивая меня к

обрыву. А потом она улыбнулась своей искренней участливой улыбочкой, опустила

ладонь на моё напряжённое плечо и мягко произнесла:

— Сегодня ночью, Джей. Ваша РК готова. Сегодня ночью будет перелёт. И даю

слово, что сделаю всё возможное за оставшееся время, чтобы убедить руководство

отправить Кристину вместе с тобой. Не вижу смысла придумывать эту историю, если эта

девочка действительно важна для тебя, то лучше вам быть рядом. Да и обстановка

капсулы больше подходит для её восстановления, нежели серые стены.

Я держала Кристину за холодную руку. Анна сочувственно поглядела в её пустые

глаза и тяжело выдохнула:

— Страшно представить, что ей пришлось пережить. Надеюсь, теперь ты будешь

лучше о ней заботиться.

Это прозвучало, как просьба, но воспринялось, как упрёк. Заслуженный упрёк.

Даже если бы Анна сейчас ударила меня, я была бы ей признательна. Избивать себя саму

— крайняя степень психического расстройства. А я не могла и дальше испытывать

психику на прочность.

Ближе к ночи измотанный организм брал своё. Меня клонило в сон, чего я никак не

могла себе позволить. Только не в эту ночь. Если слова Анны, конечно, были правдой.

Меня уже тошнило от этих безумных качелей! Когда не знаешь, где правда, где вымысел.

Качаешься, как идиотка туда-сюда, в надежде наконец ступить на твёрдую землю, а она

оказывается всё ниже, всё дальше… Подвешенное состояние убивало меня. Состояние

неизвестности убивало меня.

Я провела рядом с кроватью Кристины половину ночи, глядя на спящее

безмятежное лицо моей девочки. Только во сне она казалась самой собой. Только во сне

не было видно пугающего безразличия в глубине её бездонных глаз.

И я уснула, уткнувшись щекой в её холодную руку. А проснулась, почувствовав

укус пчелы где-то в области шеи. Это был укол. Препарат, что мне ввели, в следующее же

мгновение сказался на зрении — в глазах сильно щипало, лицо Кристины плавало из

стороны в сторону. Ноги налились свинцом и совершенно перестали слушаться, я даже с

пола подняться не успела, где провела половину ночи. Просто рухнула на бок,

перевалилась на спину… Мрачная картинка тесной комнаты двоилась в глазах. Люди

возвышались надо мною. Если отнять половину, которую дорисовывало помутнённое

сознание, получается — пять человек. Три охранника в чёрной экипировке и две

женщины-близняшки, в белых медицинских халатах.

Иви спрятала шприц в передний карман, хмуро глядя на меня.

Анна подалась вперёд, выглядя встревоженно:

— Джей… — Голос эхом долетал до сознания. Тихий и далёкий.

Суки… Я хотела кричать и думаю, была ещё вполне способна это сделать… Только

мой крик разбудит Кристину. А я не хочу, чтобы и без того травмированная психика этой

девочки, подверглась стрессу ещё больше.

Я почти не чувствовала рук, тело будто парализовало. А что если и правду

парализовало?.. Что если именно так от меня решили избавиться?..

— Джей… — Далёкий голос Анны, несколько десятков медовых глаз перед лицом.

— Джей, послушай меня, всё в порядке. Ничего страшного не происходит.