Пирс Энтони - Воплощения бессмертия. Том 2 [Компиляция, сетевое издание]

– Я не знаю, кто вы, но…

– Он пришел, чтобы проводить вас в Преисподнюю, – вмешалась Гея. – Думаю, ему известен тайный ход.

Только сейчас Орлин сообразила, что над ними, возможно, потешаются.

– Проклятая душа?

– Ты почти угадала, – ответил Наташа. – Идем со мной; надеюсь, нам удастся проникнуть незамеченными, если только мы не станем терять времени.

– Но…

– Иди с ним, – сказала Джоли.

– Почему она должна идти куда-то с этим красавчиком? – сердито спросила Вита. – Он обманывает жену; разве можно ему доверять?

– Он самый великий в мире лжец, – признала Джоли. – Но мы можем ему доверять.

Орлин сомневалась, зная, что не понимает чего-то совсем простого.

– Я пойду с тобой, Наташа. Но я хотела бы получить хоть какое-нибудь объяснение.

Наташа взял ее за локоть:

– Ты его обязательно получишь. Расскажи мне о себе; мне не терпится побольше узнать.

– Расскажи ему, – посоветовала Джоли.

Орлин удивилась, однако решила последовать ее совету.

– Я дочь Геи, она отдала меня, когда я была совсем маленькой, и я выросла с приемными родителями. Я вышла замуж за призрака…

Она вдруг замолчала, потому что они начали проваливаться сквозь землю. Мимо проносились то ли клубы облаков, то ли пара.

– Продолжай, – попросил Наташа.

– И родила для него ребенка. Мой сын умер, и я совершила самоубийство. А теперь я пытаюсь забрать своего малыша у Нокс, и нуждаюсь в помощи Сатаны.

– Нокс? Воплощение Ночи?

– Да. Мой сын у нее. Она велела мне получить у каждой инкарнации по одной вещи, и у Сатаны я должна попросить проклятие. Только когда я сумею собрать все, я смогу вылечить малыша от болезни души, и Нокс мне его отдаст.

Облако рассеялось; они стояли в каменном помещении, из которого вдаль уходит извивающийся коридор, освещенный дымными тусклыми факелами.

– Иди по коридору, – сказал Наташа. – Он приведет тебя в покои Сатаны. Я буду ждать тебя здесь, чтобы отвести назад, когда ты закончишь свои дела.

– Мне придется пройти одной по Аду? – в ужасе спросила Орлин.

– Это проход для привилегированных особ. Ни один демон не причинит тебе вреда, пока ты в нем находишься. Постарайся его не покидать. – Он отпустил ее локоть и подтолкнул вперед.

Орлин сделала шаг вперед, остановилась.

– Я не…

Но Наташа уже куда-то исчез.

– Не бойся, – заговорила Джоли. – Он сказал чистую правду: этим коридором пользуются только особо важные гости. Мы здесь в полной безопасности, хотя нам и придется пройти сквозь центральную часть Преисподней – только так можно добраться до Сатаны. Мы имеем полное право останавливаться и смотреть на то, что встретится нам по пути. Главное, никуда не сворачивать.

Орлин двинулась вперед. По сторонам коридора располагались окна, через которые виднелись самые разные помещения. В каждом что-то происходило, но понять, что именно, бросив мимолетный взгляд, не представлялось возможным.

Орлин остановилась возле одного окна и увидела мужчину, зажимавшего рукой рану на груди. По его пальцам текла кровь; не вызывало сомнений, что он испытывает невыносимые страдания.

– Он живой? – в ужасе спросила Орлин. – Я думала, здесь только проклятые души.

Человек за окном ее услышал.

– Я и есть проклятая душа, – задыхаясь, с трудом проговорил он. – Я испытываю бесконечную боль.

– За что же ты терпишь такую муку? – спросила Орлин, помимо воли охваченная любопытством.

– Я пытался догнать мотоцикл. – Казалось, несмотря на рану, несчастный вполне может говорить.

– Что?

– Я вел грузовик, а мотоциклист начал меня дразнить, и я, естественно, поддал газу. Я выиграл – но не смотрел, куда еду. И врезался в легковую машину. Меня на огромной скорости вынесло на встречную полосу. Я налетел на школьный автобус, погибло двадцать семь человек. И я сам. Пришел в себя… у ворот Ада. Это случилось двадцать лет назад, мне осталось еще около тысячи, чтобы отбыть наказание.

– Но твоя рана похожа на пулевую! – воскликнула Орлин. – Ты ведь погиб во время столкновения на шоссе?

Несчастный с трудом улыбнулся:

– Это не моя рана. И не пассажиров, погибших во время аварии. Я страдаю за собаку.

– Собаку?

– Видишь ли, среди пассажиров в основном были дети. Зло еще не запятнало их души, хотя кое-какие некрасивые поступки они совершали. Они остались бы в Чистилище или еще где-нибудь до тех пор, пока не заслужили бы право отправиться в Рай. Но они умерли раньше времени. Возможно, при жизни им удалось бы искупить свои грехи, а потом за ними пришла бы смерть от естественных причин. Вот в чем моя вина.

– В том, что ты лишил их такой возможности? – догадалась Орлин.

– Именно. Я должен нести наказание за то, что они совершили, раз они преждевременно ушли из жизни и не успели сами исправить зло. Мне понадобится несколько веков, чтобы разобраться с грехами погибших тогда людей, но я даже рад, ведь в определенной степени я расплачиваюсь с ними за то, что у них отнял.

– Но каким образом собака…

– Один мальчишка играл с пистолетом и застрелил соседскую собаку. Чтобы никто ничего не узнал, он притащил труп на пустырь и закопал его там. Ему это сошло с рук, сосед решил, что собака убежала.

Орлин присмотрелась к нему повнимательнее.

– У тебя из раны течет кровь… Как долго продлится твоя мука? Собака умерла не сразу?

– Рана была не очень серьезной, – ответил мужчина. – Собака от нее не умерла.

– Не умерла! Но ведь мальчик ее похоронил!

– Да. Собака задохнулась под землей. Не могу сказать, что с нетерпением жду наступления этой части искупления греха.

Орлин была возмущена, несмотря на очевидную справедливость наказания.

– По крайней мере, все скоро кончится.

– Да, через несколько часов, – тяжело дыша, ответил он. – Но повторится снова и снова.

– Повторится?

– Я должен переживать весь ужас происшедшего еще и еще раз, пока полностью не раскаюсь в содеянном. Мальчишке понадобилась бы целая сотня раз!

– Но ты же не виноват в смерти той собаки! Разве ты можешь искренне раскаяться в том, чего не совершил?

– Согласен, тут возникает некоторое противоречие, – проговорил мужчина.

– Наверное, именно по этой причине мне так и не удалось сдвинуться дальше первого грешника.

– Первого? Первого из тех, кто пострадал во время катастрофы?

– Первого существенного греха первого из погибших, – пояснил страдалец.

– Сколько… сколько раз ты уже пережил смерть собаки?

– К нынешнему моменту? Не знаю. Я сбился со счета на десяти тысячах.

– Десять тысяч!

– Несколько лет назад, мне кажется. Впрочем, здесь, в голой камере, следить за временем совсем непросто. Ты первая посетительница, с которой мне довелось поговорить.

Орлин возмущал поступок мужчины. Она не могла симпатизировать тому, кто отнял у детей жизнь, поскольку знала, как страдает мать, теряя ребенка. Но то, что здесь происходило, поражало своей бессмысленностью. Этот человек никогда не сможет искупить чужие грехи, не говоря уже о своих собственных. Он совершенно зря страдает!