Дмитрий Смекалин - Ловушка архимага

Место я взял довольно дорогое, во втором ряду. Но я же все-таки аристократ! До начала спектакля оставалось совсем немного времени, но зал был наполнен как-то неравномерно. На балконе битком набито, задние ряды партера тоже неплохо заполнены, а вот ложи и кресла вокруг меня откровенно зияли пустыми местами. Три ливра за билет для местных обывателей – слишком дорого? Или простым горожанам здесь сидеть не положено?

Спектакль уже начался, и по сцене с декорациями сельского пейзажа, пританцовывая, пошли пастушки с пастушками. По одежде никогда бы не догадался. Но одной из девушек была Мерта, я ей даже помахал рукой.

Жанр представления определить затрудняюсь. Говорят, поют, танцуют, как в оперетте или водевиле, но по содержанию – трагедия. Иногда артисты просто выстраивались на сцене в ряд и начинали что-то вроде переклички. То один что-то скажет или споет, то другой. В общем, даже довольно любопытно. Надоест такое, наверное, скоро, но посмотреть и послушать интересно.

Примерно в середине первого действия пьеса прервалась. Зажгли свет, началась всеобщая суета, места вокруг меня оказались заняты. Ложи, похоже, тоже заполнились.

Оу! Только этого мне не хватало! Из одной ложи меня буквально прожгли взглядом. Принцесса Эгрейн. Вместе с ректором. Что они тут забыли?! Посмотрел на другие ложи. Полно нарядных платьев и костюмов. И, да! Принцесса Клеона тоже здесь. С господином постарше и несколькими лавардскими магистрами.

Интуиция мрачно сообщила, что мои планы приятного времяпрепровождения с Мертой накрылись медным тазом. Идти на свидание под пристальными взглядами коронованных особ… Может, местный аристократ и смог бы, но я в эту роль пока недостаточно вжился. А может, и аристократ не смог бы. Принцессы, они все-таки женщины, наверняка осудят такое поведение. Местные же с их мнением очень даже считаются. Вон сколько публики в зал набилось! Ведь не актрисы же их интересуют, в самом деле!

Прерванный спектакль начался сначала. С начала в буквальном смысле этого слова, с первой сцены, когда выбегали пастушки и пастушки. Нельзя же столь выдающимся лицам смотреть с середины! Мне что-то поскучнело.

Зато артисты оживились. Вроде и петь громче и прыгать выше стали. Забавно. Или не очень? Публике нравилось, некоторые номера повторяли на бис. Я же довольно скоро практически перестал смотреть на сцену, сидел, медитировал. И думал, чего это принцесс именно сегодня в театр принесло? Подозрение имелось, но как-то оно мне совсем не нравилось.

Наконец наступил антракт. Они тут, оказывается, длинные. Все-таки в чем-то местный театр отличается от земного не в лучшую сторону. Сцена не поворачивается. Вышли рабочие и спокойно стали разбирать старые декорации, а новые поспешно сколачивать. Молотками. Стук стоял изрядный, но никто не морщился, значит, здесь это – норма.

Под этот стук мои соседи образовали столпотворение перед ложами. В центре внимания – ложа Эгрейн и мессира Ортори. Находились там и еще какие-то молодые люди. Так как мне туда точно было не нужно, бочком, бочком двинулся в сторону выхода из зала. Буфет поискать, по фойе побродить.

К сожалению, я не выбирал маршрут, а протискивался туда, куда мог. И вынесло меня прямо к ложе, откуда на меня, слегка улыбаясь, смотрела Клеона. Ее спутник, господин постарше, тоже улыбался. Остальные находящиеся в ложе – сплошь молодые люди – не улыбались совсем, но и за мечи не хватались. Уже хорошо. Я пригляделся повнимательнее. Фьерделина среди них не обнаружил.

– Рада тебя видеть, Бриан, – светским тоном произнесла принцесса. – Как тебе спектакль?

Что ответить? Правду сказать или выразиться поделикатнее?

– У меня во Фрозии не имелось возможности посещать театры. Не было в баронстве театров. Так что представление имел исключительно по рассказам матушки. Теперь сравниваю ожидания и впечатления.

– О, это интересно. Послушать мнение о театре поэта, которым ты несколько неожиданно для меня оказался. Будь добр, зайди в ложу, неудобно разговаривать через барьер, да и толкают тебя. Еще до дуэли дотолкаются. – Принцесса снова мило улыбнулась, а я слегка напрягся. Это что, намек? Но в эмоциях ничего кроме любопытства не чувствовалось. Меня изучают. Пока без оценок. А препарировать когда собираются?

В ложу я все-таки вошел. Проигнорировать приглашение принцессы – моветон, а сослаться на дела, находясь в театре… Не думаю, что меня кинжалами в спину бить начнут. К тому же у меня активный защитный амулет.

Меня представили относительно пожилому господину. Оказалось, граф Тротье, посланник Лавардии в Леиде. Смотрел с интересом, взгляд профессионального оценщика. Эх, мало мне было принцессы!

– Так как вы все-таки развлекались в своем замке во Фрозии? – возобновила допрос Клеона.

– Да какие там развлечения? Матушка все больше по деревням да по полям моталась, крестьян лечила и урожайность поднимала. Меня учила, когда время было. Батюшка солдат гонял. И меня вместе с ними. Пару раз в год купцы приезжали, с ними могли какие-нибудь бродячие артисты приехать, но спектаклей они не ставили. Так, споют что-нибудь, реже – станцуют, а чаще шарами или ножами жонглировали. Вот и все.

– Не густо, – сочувственно покивала головой Клеона. – Так как же ты при таком образовании стихи сочинять умудряешься?

Вот что ей ответить? Вопрос-то можно было бы считать риторическим, но по эмоциям чувствовал, ждет она ответа. Как мне неприятно чужие творения присваивать, если бы вы знали! Но ничего лучшего не придумал, как повторить сделанный ранее на словесности, но так и не озвученный перевод строфы Андрея Вознесенского: «Стихи не пишутся – случаются…»

Не совсем гладко, конечно, в переводе, но здесь и такие стихи идут на ура.

– О, – только и сказала принцесса. Кажется, даже глаза закатила. И рот чуть-чуть приоткрыла. Блин! Хорошенькая она, зараза! Как с такими нашему брату мужику тяжело за языком следить – так и хочется хвост распушить!

Магистры в ложе тоже губами зашевелили, запоминали? Зачем?

И вообще, хватит позволять Клеоне меня расспрашивать. У нее свои цели, но мне-то информация тоже нужна:

– А ты, наверное, с детства по театрам ходить привыкла?

Принцесса ответила не сразу:

– Знаешь, меня, наверное, можно назвать дочкой старшего брата. Отец умер, когда мне пяти лет не было, у королевы-матери только один свет в окошке – Отон. А Альзен разрешал мне делать все что угодно, в том числе и в театр ходить. Ты ведь об этом хотел спросить?

– Спасибо, – совершенно искренне сказал я. А младший брат у нее вызывает раздражение, ревнует она его к матери. До сих пор ревнует. Вот только дает мне это знание совсем немного. Или очень много. Раньше-то я о королевской семье Лавардии вообще ничего не знал.