А. Живой - Семь верст до небес

Увидев сие злодейство и еще раз пожалев о своем гневе, натворившем столько бед, Виторио ди Кастелла не помня себя от ярости ворвался в собственный город и, несмотря на малое число воинов в его отряде, уничтожил всех мавров. Ярость придала наступавшим сил. Проведя три томительных дня посреди руин Сигонии, великий предводитель Санкиров, рыцарь из рыцарей, покрывший себя славой во многих битвах, не смог вынести позора, который лег на него после неправедной смерти брата и его жены. Собрав оставшихся в живых рыцарей из рода Санкиров, удрученный Виторио ди Кастелла решил покинуть разоренную Сигонию и направился искать смерти в южные земли, захваченные мавританскими полчищами.

Проезжая по выжженной земле своих предков Виторио ди Кастелла видел униженную варварами страну. Повсюду ему встречались разрушенные и покинутые жителями города, выжженные пашни и смердящие трупы быков и коров. Вся земля вокруг разрушенных городов была усеяна трупами великих рыцарей, некогда вершивших судьбы этого благословенного края. Теперь же тела их глодали дикие звери и птицы, сбежавшиеся со всех окрестных лесов на запах тления. Виторио ехал мимо сожженных монастырей – оплотов христианской веры, утвердившейся в этих землях и давшей людям мир в душе и спокойствие на небесах. Теперь почти все они были обращены в руины, но даже уничтоженные хранили былое величие.

Проехав почти три провинции насквозь и нигде не встретив мавров, Виторио ди Кастелла стал молиться о быстрой встрече с ними и жаждал умертвить не один десяток, прежде чем отойдет в мир иной от руки чернотелого воина, не знавшего по неразумию своему ни культуры, ни жалости. Находился Виторио в это время в северных землях Кастильского королевства. Воины кабашоновы в то время жгли города еще непокорные, оставшиеся на восточном побережье Гранады и Арагона, потому и не было их в самом сердце страны. Подъезжая к Аларкосу, городу каменщиков и зодчих, чье искусство было известно далеко за морями, Виторио ди Кастелла узрел отряд рыцарей, облаченных в доспехи и белые плащи поверх них. Всадники, числом более сотни, приближались к отряду самого Виторио, который состоял едва ли из десятка воинов славного и храброго рода Санкиров. По облику приближавшиеся рыцари не походили на мавританских, поэтому Виторио остановил свой отряд и стал ждать.

Подъехав на расстояние тридцати шагов, приближавшиеся рыцари остановились. Вперед, на черном как смоль скакуне, подался рыцарь по знакам на плаще и доспехах походивший на предводителя. Осмотрев Виторио и его спутников он снял шлем, открывшей красивое и мужественное лицо, которое пересекал длинный шрам. Помедлив немного, всадник сказал:

– Приветствую тебя незнакомец! Я вижу, ты не мавр, но прибыл из далека. Соблаговали назвать мне свое имя.

Виторио ответил приветственным поклоном.

– Меня зовут Виторио ди Кастелла, я рыцарь из древнего рода Санкиров, живущих на севере Арагона. Вернее, живших. Все, кого ты видишь пред собою – последние рыцари из нашего храброго рода. Остальные убиты маврами и остались лежать навечно у стен моего родного города Сигонии.

– Я знаю твой древний и доблестный род. – ответил рыцарь со шрамом, – Мой дед Эрнесто ди Аларкос был дружен с Альберто ди Кастелло, который вероятно приходится тебе родственником. Меня же зовут Роберто ди Аларкос. Я – магистр святого ордена меченосцев.

При упоминании об Альберто кровь бросилась в лицо Виторио и жгучий стыд обуял его. Увидев столь разительную перемену Роберто не удержался от вопроса:

– Что так терзает тебя, храбрейший Виторио ди Кастелла?

– Достойный Альберто, о котором ты говорил, приходится мне дедом. Он вынянчил меня и брата моего родного Томазо. Мы выросли вместе. Деда и брата я видел чаще чем отца своего, проводившего все время в походах. Но недавно, ко мне в руки попало письмо, в котором говорилось, что брат мой предал веру и род наш древний, отдавшись во власть Кабашона. В безумном гневе взял я приступом замок родного брата и умертвил его сонного вместе с женою. И лишь свершив убийство узнал, о невиновности брата. Этот грех терзает меня с тех пор каждую минуту.

– И что же ты намерен делать?

– С остатками своего рода иду я в земли южные ища смерти от сарацинского меча, ибо нет мне успокоения в родной земле.

– Что ж, – молвил Роберто ди Аларкос, магистр ордена меченосцев, – достойно понимания твое желание искупить вину за смерть брата. Да только десять рыцарей никогда не сделают того, что сделают сто. Иду я скоро вместе с моим орденом меченосцев туда же, куда и путь твой лежит, в южные земли. Если желания наши и цели совпадают, иди с нами достойный рыцарь.

Не долго думал Виторио ди Кастелла. Ему была мила сейчас любая судьба, что могла свести его в поединке с маврами, толкнувшими на убийство брата. Жаждал больше жизни и смерти он добраться до самого властителя мавританского Кабашона, и будь тот хоть трижды бессмертен – он умрет!

Так примкнул Виторио ди Кастелла к ордену меченосцев. Вскоре, не прошло и двух дней, что понадобились на сборы ордену, выехало триста рыцарей в белых плащах и доспехах сверкающих из ворот древнего города Аларкос. Путь их лежал в южные земли Кастилии и Гранады. Желали освободить они города встречные от ига мавританского воинства.

Лишь только выступили рыцари ордена меченосцев из укрепленного города и удалились от него в соседнюю долину, как тут же объявилось войско кабашоново под стенами древнего города Аларкос. Жители ее не пожелали отдать жилища свои без боя в надежде, что сведает магистр ордена Роберто ди Аларкос о смертельной опасности, грозившей городу, и спасет его от смерти неминучей. А войско мавританское, что управлялось сарацинами из рода Алабесов с Иорнандом во главе, не стало ожидать долго и устремилось на приступ стен города непокорного. День и ночь отбивали жители Аларкоса атаки мавританские, день и ночь лилась смола кипучая на головы осаждавшим ее воинам, день и ночь летели тучи стрел горящих на крыши города, разя на смерть людей и поджигая дома. Скоро загорелся великий Аларкос, охватило его пламя сильнейшее, дымом едким, стонами и криками наполнился. Но повелел Иорнанд, предводитель гордый Алабесов, никого в живых не оставить в непокорном городе, всех смерти предать лютой. Окружен был Аларкос по его приказанию тройным кольцом воинов мавританских. Убивали они всех беглецов из города пылавшего. Саблями рубили на куски безжалостно. И никто не ушел живым от туда, только одному юноше, почти ребенку, удалось проползти ночью под копытами коней мавританских и бежать в долину соседнюю. А как вырвался он на свободу, то бежать бросился за воинством магистра Роберто, чтобы отомстили они за смерть города родного.