Дмитрий Гарин - Враг престола

Сжимая в руке бронзовый подсвечник с жёлтой, оплывшей свечой, купец сделал несколько неуверенных шагов по тёмному коридору.

На лестнице раздались тяжёлые шаги. Им вторил зловещий скрип старой древесины. Кто–то поднимался наверх. Безмолвно, как мертвец.

— Малахай? — позвал Веточ, но ему никто не ответил.

Между тем стук сапог по ступеням продолжался, пока на верхней площадке лестницы не появился тёмный силуэт.

— Кто ты? — спросил купец, начиная терять самообладание. — Где мои люди?

Пришелец молчал. Порыв ветра открыл ставни, и в отблеске молнии Веточу предстала страшная картина. Напротив него стояла фигура в кольчуге и длинном кожаном фартуке, заляпанном тёмными пятнами крови. В одной руке — длинный меч. В другой — кузнечный молот, на котором виднелись прилипшие клочки волос. Однако больше всего пугала голова ночного гостя. Её закрывала маска из толстого полотняного мешка, в котором кое–как были проделаны отверстия для глаз. Как будто ожило огородное пугало.

Где–то за стеной надрывался ребёнок, которого никак не могла успокоить мать. Ветер трепал деревья, копошился в их листве.

Дождь ударял по крыше, как водяные часы, отсчитывающие мгновения человеческой жизни.

Локас Веточ привык к упорядоченному и ясному миру. Он умел планировать и любил, когда всё шло по плану. Отчасти благодаря этой способности он и добился столь многого. Сейчас же купец, как никогда, понимал, что мир гораздо безумнее и страшнее, чем он привык думать.

В его мечущемся сознании мелькнула сумасшедшая мысль. Он постарался спрятать её подальше, но она всё равно лезла наружу, как ядовитая змея, покидающая своё логово.

— Почему ты молчишь? — спросил Веточ, отступив назад. — Ты? Этого не может быть. Ты мёртв! Тебя убили!

Дрожащая рука купца нащупала эфес короткого меча с изящной выгнутой гардой. Тёмный силуэт незнакомца двинулся в его сторону.

Выставив перед собой меч, Веточ попятился. Он не был воином и никогда не проявлял особого усердия в ратном деле.

— Не приближайся! — крикнул купец, дёргая за ручки запертых дверей.

Спасения не было, Изголодавшимся чудовищем ужас пожирал остатки разума.

Клинок Веточа ринулся вперёд, но тут же отлетел в сторону под ударом тяжёлого меча. В следующее мгновение на руку купца обрушился кузнечный молот. С глухим шлепком сломались кости.

Звякнув позолоченной рукоятью, дорогое оружие упало на пол. Его владелец хотел закричать от боли, но не смог, потому что на горле сомкнулась железная хватка холодных пальцев. Спина уперлась в рамы окна, находящегося в конце коридора. Бежать было некуда.

— Не… — прохрипел Веточ, хватая ртом воздух, — не убивай меня…

Лицо его покраснело, вены на шее вздулись, испуганные глаза вылезали из орбит. Веточ с ужасом смотрел в рваные дыры мешка, но не мог разглядеть в них ничего человеческого.

— Ты поднял руку на хозяина дома, куда тебя пустили, как гостя, — раздался из–под маски суровый голос. — Ведомый жадностью и гордыней, ты угрожал добрым людям мучениями и смертью. Чем отличаешься ты от дикого зверя, нападающего на слабого?

— Я… я не хотел… — Веточ балансировал на грани безумия. — Мне велели… Мальчишка… это вышло случайно! Я не хотел! Малахай! Оран! Кто–нибудь! Помогите же мне!

Рама затрещала. Запор ставней скрипнул, не выдерживая нагрузки.

— Если ты вернёшься сюда, нет, если ты даже помыслишь о новом злодействе, — страшный голос звучал как приговор, — я найду тебя. Я узнаю. И тогда ты крепко пожалеешь о том, что не родился мёртвым, мразь!

Веточ не успел ответить. Ставни скрипнули и сломались, после чего купец вместе с оконной рамой и стёклами неуклюже полетел вниз. Ударившись о крышу курятника, он несколько раз кувырнулся, прежде чем свалиться в холодную грязь.

Прижимая к груди сломанную руку, незадачливый жених, завывая от боли, бросился в сторону подъездных ворот. Спотыкаясь в ночной тьме, под проливным дождём, он то и дело падал, но тут же вскакивал и продолжал бежать, не оглядываясь на проклятое поместье.

Богатое одеяние промокло и вымазалось в грязи, утратив изрядную часть своего лоска. С разбитых при падении губ срывалось то неразборчивое бормотание, то жалобные крики, то бессмысленный смех.

— Не стоило его отпускать, — сказал человек в маске, глядя в бушующую ночь. — Он может быть опасен.

Позади ночного гостя стоял Адам Олдри. Одна рука юноши сжимала короткий меч отца, в другой был тяжёлый бронзовый подсвечник. Пламя, пляшущее над огарком свечи, заливало коридор тёплым, желтоватым сиянием.

— Это слишком заметный человек, — рассудительно сказал хозяин поместья. — Его гибель может плохо на нас отразиться. Надеюсь, что это послание дойдёт до лорда Аксарая.

— Посветите мне, молодой господин. — Локвуд возился с замком в покои леди Катарины. — Мои глаза уже не те, что были раньше.

Наконец ключ повернулся в скважине и дверь распахнулась. На пороге показалась виконтесса, облачённая в лёгкое ночное платье. Увидев сына, она тут же кинулась к нему, заключив юношу в крепкие объятия.

— Сын мой… — Она задыхалась от слёз.

— С сестрёнкой всё в порядке?

— Да. — Леди Катарина кивнула, вытирая глаза тыльной частью ладони. — Она спит. Что произошло? Это кровь? Ты ранен?!

— Нет, мама, — он аккуратно отстранил её от себя, — всё хорошо. Мы победили.

Только тогда виконтесса заметила тёмный силуэт человека, стоящего у окна.

— Вы… — Она взволнованно нахмурилась, глядя на страшную маску. — Кто вы?

— В чём дело, Ката? Ты не узнаешь меня? — беззлобно усмехнулся ночной гость. — Ещё бы, столько лет прошло.

— Этот голос…

— Да, Ката, — Уильям Ферро снял с головы полотняный мешок, попутно убирая с лица длинные волнистые волосы, — это я.

Беда не приходит одна, Стоило Ошу вернуться в лагерь, как он узнал, что Дорта и Сорта схватили местные по обвинению в убийстве.

— Как это произошло? — спросил Ош, поморщившись.

Всё тело болело. На голове — несколько свежих ссадин, а кисть правой руки была забинтована. Впрочем, он легко отделался, если учесть, что королевский виварий всё ещё колдовал над изодранным телом вождя, так и не приходящего в сознание.

— Братья идти охотиться, — ответил Каршас, указав в сторону соседнего леса, — туда.