Дарья Быкова - Иллика и Оккар

– Да, это она. Давайте сюда, – раздался негромкий мужской голос, не вызвавший никаких ассоциаций.

Как она и предполагала, конвоиры заботливостью не отличались – втаскивая её в камеру, больно приложили коленом к решётке – Илька еле справилась, чтобы не зашипеть и не напрячься, выдавая себя – и бросили на жёсткую холодную скамью.

– Когда она очнётся? – спросил всё тот же голос. Зачем-то девушка старалась его запомнить. Словно у неё есть шанс спастись, избежав неприятной встречи с этим типом – не зря же он интересуется, когда она придёт в сознание, явно что-то задумал… Пожалуй, можно и не трудиться запоминать сейчас – нехорошее, но очень отчётливое предчувствие говорило, что она потом и захочет забыть этот голос, а не сможет…

– Часа через четыре, Советник, – пробасил кто-то над её головой, повторно подвергая её выдержку и самообладание серьёзным испытаниям. Советник?! Неужто тот самый?!

– Хорошо, я вернусь утром. Проследи, чтобы сюда больше никого не разместили, – отозвался названный Советником, и Илька попыталась сопоставить лицо того мужчины возле дверей принца и этот голос. И ничего не поняла и не почувствовала. Голос, по её впечатлению, мог как принадлежать тому мужчине, так и нет.

– Будет сделано, Советник.

– Да… и не давайте ни воды, ни еды! – напоследок проинструктировал Советник. И Илька, уже проваливаясь в стремительно вращающуюся тьму, упрямо добавила ещё одну строчку к своему мифическому счёту к этому типу.

Впрочем, всю жестокость данного распоряжения она оценила позже, когда вынырнула из неприятного, вязкого беспамятства. Казалось, что внутри неё пустыня, раскалённая и неминуемо разрастающаяся, и стоит открыть глаза или рот – огонь тут же выплеснется наружу, иссушая всё вокруг. Воды Илька не стала даже просить. Понятно, что не дадут… и жить она хочет куда больше, чем пить, по крайней мере, пока, так что и тратить силы на бесполезные просьбы не стоит.

Вокруг было темно и сыро – увы, влажный затхлый воздух только усиливал пожар внутри. Илька попробовала было пошевелиться, и чуть не застонала от разочарования – её руки и ноги были надёжно зафиксированы. Не удержалась, сделала несколько отчаянных попыток вырваться… но всё тщетно. Остаётся только ждать утра, когда вернётся тот странный Советник, и молиться Деве, чтобы он и в самом деле хотел поговорить, а не оказался просто маньяком, падким на такой тип женщин… и всё же, где она могла его видеть?..

Советник и впрямь оказался настроен на разговор. Допрос ведь тоже форма разговора… ну, теоретически? А хуже всего, что Илька никак не могла понять, что ему нужно.

– У меня нет никакого опыта в таких делах, – почти по-дружески сообщил он Ильке, устанавливая факел над её головой. – Так что, вероятно, я сделаю тебе больнее, чем нужно.

– В каких делах? – не смогла не спросить девушка, хотя, в общем-то, догадывалась. Голос прозвучал почти нормально, да и в целом ощущение пустыни уже притупилось, а то и вовсе отступило.

– Никогда не проводил допрос лично, – почти беззаботно отозвался мужчина, и тон его настолько диссонировал со взглядом, случайно перехваченном Илькой, что она невольно вздрогнула. Никаких сомнений – будет куда больнее, чем нужно, и вовсе не случайно. Допрос он, может, и не проводил, но ужасные вещи точно делал. И всё же… где она его видела?!

– Итак, – сказал Советник, без всякого вопроса и без предупреждения вгоняя ей в бедро что-то острое. Нож? Иглу? Арбалетный болт? Илька взвыла, в равной степени от боли и от неожиданности. Всё-таки маньяк… – Ты мне сразу не понравилась, – пожурил её мужчина, дождавшись, когда крик перейдёт в шипение.

– Где? – выдохнула девушка, понимая, что это самый важный вопрос.

– В Лакке, – не стал скрывать её мучитель. – Самонадеянно было с твоей стороны заявиться сюда, почти не изменив внешность.

Кажется, он говорил что-то ещё, но Илька не расслышала – рядом с первым лезвием в её несчастную ногу вонзилось второе.

– Их будет пять, – излишне любезно пояснил ей Советник-маньяк, когда она немного отдышалась. – Пять в каждую ногу, в каждую руку, и, наконец, в живот. И если ты расскажешь мне всё, что я хочу знать, то я не буду оставлять тебя приколотой на сутки, как велит ритуал Силы, а милосердно убью сразу.

– Вы что, колдун? – сделав над собой усилие, выдохнула девушка, даже почти не срывающимся голосом, хотя что толку – дыхание, быстрое и поверхностное, выдавало всю её боль и растерянность.

– К сожалению для Тёмного, он не отметил меня своей благодатью, – усмехнулся мужчина, и Илька зажмурилась, стискивая зубы, в ожидании третьей раны. – Мне выгодно, чтобы все искали колдуна… Константин ведь привёз с собой колдуна? Где он прячется? Скажи мне. Всего несколько важных слов, и все остальные раны я сделаю уже после твоей смерти. Всё равно никто не будет присматриваться…

– Я не знаю про колдуна, – соврала Илька. Нет, она вовсе не любит боль, и терпеть её не очень-то умеет, не то что некоторые знакомые в той же Лакке, будь она неладна, специально устраивающие себе испытания, но эта вот боль пока ещё не настолько нестерпимая, чтобы перекрыть отчаянное желание жить.

– Как знаешь.

Третья рана. Илька боялась представить, что с её ногой. Боялась допустить мысль, что этот гад повредил что-то важное, так, что она никогда не сможет ходить, или будет хромать… смешно беспокоиться об этом, когда нет шансов спастись, а вот не получается отмахнуться, и всё.

– Правда не знаю про колдуна, клянусь любовью мужа, – простонала девушка, решив из какого-то глупого суеверия не трогать здоровье бывшего супруга, хотя что ему станется-то, колдуну проклятому. Небось, только здоровее стал бы. – Что ещё Вы хотите знать? Что я могу рассказать ещё?

– Блестящая комбинация, ты не находишь? – проигнорировал её вопрос Советник. – Два в одном. Я избавлюсь от тебя и организую такую охоту за колдуном, что его будет разыскивать каждый житель Тарргона. Как же… такой плевок. Прямо в зарождавшиеся дружеские связи между нашими государствами… прямо в туповатые голубые глаза вашего принца-альфонса. Так что ты смогла разнюхать тогда в Лакке?

Последний вопрос её палач подкрепил очередным приступом боли, и Илька в панике почувствовала, что начинает сдаваться. Терять веру в светлый исход, ведь боли становится всё больше, а надежды как не было, так и нет. Чего ради терпеть?..

– Наверное, придётся тебе ещё выколоть глаза… – задумчиво сообщил её мучитель, и Иллика потерялась в накатившей волне ужаса. Это невыносимо – вот так вот лежать, словно курица на заклание, какая злая насмешка Безымянной – остановить её жизнь не в бою, а вот так вот… было бы у неё хоть какое-то оружие! Хоть иголка… Не говоря уже о клинках.