Мария Фролова - Причуды непутевой Артефактницы

Двадцать четыре морды мигом прекратили свои дела, как только на лестнице появилась я. Уставились, раскрыв жуткие пасти и вывалив языки. Я оглядела артефакты гневным взглядом и заметила ту самую, первую горгулью, которой обязана шишкой на затылке. Ее я узнала сразу, потому что одна пара ее рогов была загнута к морде и почти касалась внешнего уголка глаз, что создавало впечатление милых ушек.

Животина, как только поняла, что я смотрю на нее, завиляла хвостом и расправила крылья.

- Это что такое? – очень тихо, боясь спровоцировать приступ головной боли, спросила я. – Это как, мать вашу, понимать?!

Артефакт, похоже, что-то уловила в моем голосе, а может быть в прищуренных глазах, потому что попятилась, втягивая голову и когти.

- А ну, стоять! – рявкнула я и быстро спустилась с лестницы к этому выводку.

Живая статуя замерла, глядя на меня самыми несчастными глазами.

- Я спрашиваю: что это такое? – рыкнула я. – Кто разрешал?

Остальные горгульи, дружно спрятали морды и сложили крылья, всем своим видом показывая, что им очень стыдно, и что они раскаиваются.

- Так! – вздохнула я, потирая гудящие вески. – Слушай мою команду: своих рабочих мест, без приказа не покидать! Ясно?

Артефакты подняли виноватые морды.

- Чтобы я больше этого не видела! Вы же своими играми учебу срываете! Как только не стыдно?

Первая подошла ко мне и виновато ткнулась мордой в ноги. Мне даже послышался скулеж, но это точно бред больной головы, потому что в них никто не закладывал умения издавать звуки. Такое умение отнимает прорву магии, а охранным артам умение рычать без надобности. Глупо тратить силы, только для того, чтобы статуи стали более похожими на живых зверей.

- И не проси, не прощу! – отпихнула ногой покаянное чудо.

Еще раз оглядела остальных и рявкала, вспомнив наставников-дроу.

- А ну по местам, живо! - и даже металл в интонации прорезался. Удивительно, не думала, что так умею.

Двадцать три горгульи взмыли в воздух и разлетелись по постаментам. Я с тоской оглядела перерытую площадку перед крыльцом, крупные глубокие следы когтей на ступенях старинной лестницы и посмотрела на первую статую, которая все еще жалась ко мне, как котенок под дождем, к теплым рукам человека.

Вздохнула и присела на корточки, заглянула в глаза почти живого зверя и погладила грустную морду.

- Дурехи, неужели не понимаете, что вас разберут, если вы будете мешать? – спросила я. – Решат, что заклятье устарело и выдохлось – и разберут! Нельзя мешать господам артефакторам, они здесь все родовитые и именитые. А какие здесь мастера, знаешь?

Горгулья подошла еще ближе и спрятала голову, уткнув ее в корсет.

- Вот, то-то, танары здесь тоже крутые и острые, как скальные пики у Обман-моря, не надо их злить!

Что-то меня потянуло на разглагольствования.

С кряхтением поднялась и едва не упала снова, потому что в ногах появилась слабость, а голова закружилась.

- У вас тут есть, где присесть? – шепотом спросила я, с трудом сохраняя равновесие.

Статуя клацнула зубами - и чуть приподнявшись над землей, медленно полетела в сторону.

Честно говоря, сколько мы шли до заднего двора корпуса, и как я дошла - в памяти не отложилось. С каждым шагом в теле появлялось все больше слабости, а внутри нарастала странная пустота.

Артефакт привела меня к маленькой рощице с лавочками и вкопанными столами. Здесь имелось даже парочка маленьких питьевых фонтанчиков. Я с трудом дотащила заплетающиеся ноги до широкой низкой скамьи, в тени пары больших дубов. Почти упала на нее и не сдержала стона.

Я пыталась себя заставить подумать, понять, что со мной что-то не так, но ни одна мысль не задерживалась в мутном сознании, и уж тем более, не заставляла действовать. Я понимала, что дело плохо, но ничего не собиралась с этим делать. Даже мое любопытство пропало вместе с прочими желаниями.

Прикрыла глаза и трижды попыталась вызвать внутреннее око, чтобы увидеть, что со мной случилось за несчастные пять минут, но оно так и не отозвалось, будто у меня никогда и не было магии.

Видя всю бесплотность собственных трудов, сдалась и перестала думать о своем плачевном состоянии. Еще через несколько минут поняла, что и сидеть мне трудно, все мышцы будто из чугуна отлили. Мысленно плюнула и легла на лавку, пристроив одну руку на корсет, а вторую на морду арта, и уставившись пустым взглядом в ясное небо с белыми облаками.

Прохладный камень скамьи холодил затылок, облегчая боль в висках. Ноги перестали гудеть, как после многочасового занятия по обороне. В целом мне было даже хорошо: вот так, просто лежать и любоваться небом. Если бы не одно маленькое «но»: с каждой минутой все больше и больше я каким-то десятым, если не сотым чувством ощущала – из меня уходят силы. Будто кто-то выпивает меня.

Будь я сейчас хоть немного в состоянии мыслить трезво то, несомненно, испугалась бы и принялась действовать. Но, сейчас я ничего не хотела. Не было сил даже на то, чтобы сидеть. Если бы меня сейчас попроси бы что-то колдануть, думаю, не смогла бы даже улыбнуться.

Состояние чем-то схожее с теми мгновениями перед Полным Исцелением, но сильнее и без намека на травмы или раны.

- Наверное, так и умирают маги, когда истлевает их дар, - прошептала я в безразличном оцепенении.

Сколько, я так пролежала, бездумно таращась в небо? Не знаю, но мне казалось, что не очень много. Возможно, несколько минут, но этого времени мне хватило, чтобы заметить, как стало на меня давить собственное тело. Кожа, мышцы, кости, решительно все, что еще час назад составляло части меня, сейчас же превращалось в неподъемный, ненужный, лишний груз. Мне даже стало казаться, что сам воздух давил на меня кузнечным молотом, мешал и сплющивал. Хотелось избавиться от лишнего, почувствовать легкость, но и это желание было вялым. Настолько слабым, что не могло заставить меня пошевелить и пальцем.

Единственное, что еще удавалось - так это шевелить глазами. Пару раз за то время, что я любовалась небом и дубовыми ветками над головой моя тень пыталась подняться с гравия. Она вспухала над ним темным шаром, как пузырь на болотной мути. Вспухала - и почти сразу опадала, так и не оторвавшись от земли.

Наверное, и это должно было что-то означать, но я только отводила взгляд, когда у нее не выходило в очередной раз. В какой-то момент и моргать стало трудно, а за тем, стало трудно дышать. Сначала медленно и незаметно, но скоро я остро ощутила с каким трудом, воздух пробивался внутрь, как трудно груди приподняться, и с каким облегчением она опадала при выдохе.

Пришлось признать, что очень скоро я просто задохнусь. Эта мысль даже обрадовала. Не испытывать больше тяжести, не чувствовать, как тебя размазывает тонким слоем. В голову забрело странное ощущение, что я, будто бы, растворяюсь в чем-то огромном и настолько монументальном, что бороться с этими силами смешно. Где именно? Без понятия, может быть, я растворялась в мире или в чьей-то магии, но хотелось, где-то глубоко внутри, хотелось, чтобы процесс закончился поскорее.