Джена Шоуолтер - Темный поцелуй

– Я перенесу его обратно к тебе домой, – сообщила она Уильяму. – Поиски Гидры подождут, пока не заживут его раны.

– Черта с два! – Смерив ее сердитым взглядом, воин вскочил. – Я больше не впущу тебя в свой дом.

– Ну, тогда тебе придется придумать, как телепортироваться туда и выкинуть меня, потому что я все равно отправляюсь, с твоего разрешения или без оного.

– Я отомщу!

– Не забывай, у кого твоя книжечка! Я могу кинуть ее в прелестный уютный костерок, и глазом не моргну, – предупредила Анья, ложась рядом с Люсьеном. Она обвила его руками, прижимая к себе как можно теснее.

– Как будто такое позабудешь! – проворчал Уильям. – Хорошо. Отправляйся в мой дом. Вампирши только раз глянут на него и слопают на завтрак. Или, может быть, мне удастся отыскать Гидру и уговорить ее пообедать вами и выплюнуть ваши косточки.

– Только за это я вырву десять страниц из книги, перед тем как вернуть ее тебе. – С этими словами Анья телепортировала по-прежнему спящего Люсьена в теплую спальню, где они ночевали пару дней назад, перевернула его на спину и начала срезать одежду с его израненного тела.

Парис всматривался в обитую войлоком белую стену, расплывающуюся перед глазами. Сознание его туманилось. Он знал, что раздет и привязан к столу. Знал, что не занимался сексом много дней и потому так ослабел, что не в силах даже поднять голову. Охотники исследовали его вдоль и поперек, и даже подослали блондинку, чтобы возбудить его и узнать, как ведет себя его демон, но его плоть не отреагировала на нее.

Прежде подобное случалось всего раз.

Давным-давно, сразу после внедрения демона Парис достиг крайней степени отчаяния. Крайнего уровня слабости. Зная, что встреча с ним для любой человеческой женщины окончится смертью, он был вынужден принять первого, кто хотел спариться с ним.

Он поклялся никогда больше не допускать подобного.

Парис не хотел получать силу с помощью мужчины-охотника. В мыслях его безраздельно царила брюнетка с веснушками. Сиенна. Он наконец-то вспомнил ее имя, и оно отпечаталось в каждой клеточке его тела. Если он не сможет заполучить ее, то лучше умереть. Каким-то образом и по причинам, которых он не понимал, – или, возможно, не хотел понимать – она очаровала его демона.

Никому другому это было не под силу.

Почему? Маленькая Сиенна обманула и предала его, одурманила и посадила под замок, а он по-прежнему хочет ее трахнуть. Хочет, чтобы ее лоно увлажнилось для него, и только для него одного. Хочет, чтобы с ее губ срывалось его имя, а на лице отражалось удовольствие.

Когда он ее поимеет, пусть его демон поработит ее, сведет с ума от желания к нему, Парису, чтобы она делала все, что он ни прикажет. Следовала за ним, куда бы он ни шел. Даже умоляла о новом прикосновении. Он ее, конечно, отвергнет, так как будет не в силах взять снова. И пусть мучается от вожделения. Он лишь посмеется над ней.

Может быть, даже трахнет на ее глазах другую.

Сама эта мысль заставила его усмехнуться. Парис хотел, чтобы она страдала так же, как страдает он сам. Никогда прежде он не испытывал к женщине столь яростного желания и одновременно ненависти, и оба эти чувства разрастались в нем с каждой проведенной в обитой войлоком комнате минутой.

Все, что нужно сделать, чтобы воплотить мечту в реальность, – это убедить охотников прислать к нему Сиенну. Но как? Кажется, ответ на этот вопрос находится за гранью его понимания.

– Что нам теперь с ним делать? – спросил кто-то.

Парис закрыл глаза. Веки его так отяжелели, что он был не в состоянии их поднять. Медики непрерывной чередой сменяли один другого, но ему давно стало плевать на то, кто входит в комнату и выходит из нее.

– Такими темпами он через несколько дней подохнет. Тогда и нам от него пользы не будет, и демон его сбежит и примется сеять террор по миру. Такая ошибка уже однажды была допущена, и мы не можем позволить ей повториться. Не говоря уже о том, какие катастрофы повлечет за собой разгуливающий на свободе Разврат. Изнасилования, крушение браков, рост венерических заболеваний и подростковых беременностей.

– В таком случае придется сохранить ему жизнь, пока не придумаем, как сдержать демона.

Пауза. Затем вздох.

– Сиенна – единственная, с кем он вообще хотя бы разговаривал и на кого хоть как-то реагировал.

Облик Сиенны промелькнул в мыслях Париса. Невзрачные волосы, заурядные черты. Бледная кожа с веснушками. Тело такое худенькое, что грудь едва заметна. Однако его член вздрогнул, проявляя первые признаки жизни за последние дни. Изящные руки… мягкие губы… ласкающие его.

– Ты это видел? – произнес один из смертных. – Сиенна.

Член Париса снова шевельнулся.

– Иди и приведи ее. Сейчас же.

– Ты уверен? Она…

– Приведи ее.

Раздался гулкий стук удаляющихся шагов, потом звук открывающейся двери.

Неужели они правда приведут к нему Сиенну? Заставят ее заняться оральным сексом или позволят войти в ее тело? Как бы там ни было… Он почти улыбнулся. Ему даже не пришлось ничего говорить. Они сами дадут ему желаемое, в подарочной упаковке и с бантиком. Возможно, он воспользовался своим даром проецирования и вложил эту мысль им в голову, сам того не ведая. Возможно, его страсть к ней настолько велика.

Согласится ли она или откажется, вот в чем вопрос.

«Нет, она не откажется», – подумал Парис, чувствуя, как сквозь усталость пробивается возбуждение. Он ей не позволит. Что бы ему ни пришлось сказать или сделать, она будет принадлежать ему.

Потом он сбежит и ее с собой прихватит. До сих пор он не замечал за собой мстительности. Он любит женщин, ведь они поддерживают в нем жизнь. Однако для Сиенны сделает исключение. Он… Сознание его окутал мрак, обрывая мысли.

Должно быть, он уснул, потому что следующее, что почувствовал, – теплые пальчики, которые гладили его торс, распространяя электрические импульсы по всему телу.

– Привет, Парис, – услышал он, и слова доставили ему море наслаждения и придали силы, которых он не ведал уже много дней.

В действительности он не знал, сколько прошло времени. Знал только, что, разлепив веки, увидел склоняющуюся над ним Сиенну. В ее ореховых глазах застыла неуверенность. Очки она сняла. Вместо привычного яркого света в комнате царил полумрак, окутывающий ее тенями.

Однако Парис рассмотрел, что одета она в точности как тогда: мешковатая безвкусная одежда, стянутые в тугой узел волосы. От нее веет ранимостью, и он собирается этим воспользоваться.

Сиенна отдернула руку и сплела пальцы, явно нервничая.

– Пришла доставить мне удовольствие, не так ли? – презрительно бросил он, не в силах придержать язык.

Щеки ее порозовели, и она отвела глаза.