Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 1

– Что вы несете, Элизабет? – спросил он шепотом.

От близости его мужественного тела сердце зашлось вскаче, в ложбинке на шее появилась пульсация, которую виконт мог бы заметить, если бы опустил взгляд. Но полумрак спас ситуацию, а де Жерон смотрел прямо в глаза и не моргал.

– Я… – пробормотала я, стараясь выгнать недостойные благородной леди мысли, которые беспокойным роем завертелись в голове. – Вы… Сами сказали, что чувствуете призрака. Этого призрака. Но любой маг знает, что такая сильная связь с потусторонним миром возможна для обычного смертного только в одном случае: если это… Ну… была близость. Вы… вы обесчестили бедняжку!

Он отшатнулся, и его лицо скрыла темнота, но мне все рано показалось, его рот раскрылся, а глаза вытаращились от удивления.

– Вы действительно считаете, что я могу кого-то обесчестить? – спросил он глухо.

Пока он отклонялся, одеяло сползло, и холодный ночной воздух заставил прокатиться мурашки по коже. Я ухватилась за край одеяла и попыталась натянуть его обратно, но виконт давит на него коленом и не дает прикрыться.

– Виконт… – начала я, но он перебил.

– Вы называете меня разбойником? – спросил он. – Полагаете, что могу подло поступить с невестой моего принца?

– Виконт…

– Не перебивайте, – приказал он, и мне сразу захотелось молчать и повиноваться. – Я самый близкий его поверенный. Он доверяет мне больше, чем себе. А вы смеете обвинять меня в… Сами не понимаете в чем.

Я оставила попытки натянуть одеяло и положила руки по швам на простынь. Возблагодарив богов за то, что сейчас темно, и он не может видеть моего одетого лишь в ночную рубаху тела, набрала воздуха и произнесла:

– Вы наступили на одеяло.

– Что? – спросил де Жерон.

Я повторила:

– Вы давите на одеяло коленом, и я не могу укрыться. А тут холодно.

Виконт смущенно закашлялся и быстро убрал ногу с одеяла. Потом к моему изумлению, сам ухватился за край и натянул одеяло мне до самого подбородка.

– М-да, – сказал он, прочищая горло. – Тут действительно, прохладно. Лучше не раскрывайтесь.

– Послушаюсь вашего совета, – отозвалась я и вжалась в подушку.

Он быстро лег рядом. Мне казалось, он уснул, но, когда ощутила шевеление, а затем услышала, как скребет подбородок, поняла, он вряд ли уснет в эту ночь.

Мне тоже сон не шел. Некоторое время пыталась перечислять законы Аварона, как учила Бенара в случае, если мысли станут недостойными благородной леди. Но они все равно плавно сползали к виконту, который лежит рядом, и от каждого его вдоха у меня бегают мурашки.

В конце концов, я спросила осторожно:

– Виконт?

– Что, миледи?

– Что случилось с Вивьен Ру?

Он заерзал, словно тема была не приятна, но потом все же сказал:

– Не уверен, что вы готовы это услышать.

Я перевернулась на бок. Бледный свет луны в окне выделил его мужественный профиль, и я подумала, что с него получилась бы хорошая скульптура.

– Мне нужно знать, – тихо отозвалась я, – чтобы понимать, кто и почему охотится на меня.

Он вздохнул тяжко и протяжно, грудная клетка поднялась высоко, и я почувствовала себя маленькой и хрупкой рядом с его могучим торсом.

– Ладно, – сказал он нехотя. – Но не думайте, что я подтвержу ваши фантазии. Все случилось давно. Вивьен Ру была дочерью именитого человека, а Черный принц очень хочет наследника. Ее везли на свадьбу по морю, как и вас…

– Что-то это не слишком радует, – проговорила я, ежась и сильнее накрываясь одеялом.

Я видела, как он кивнул в темноте, потом сказал:

– Я бы на вашем месте тоже не радовался. Но не тому, что вас ждет брак с принцем, а соседству с этой дамой. Она погибла в путешествии.

По спине в который раз прошел озноб, будто в комнату вошло нечто, что принесло с собой холод и смерть. Но я зажмурилась и несколько раз посчитала до десяти, выгоняя позорный страх перед призраком.

Потом спросила:

– Да, но как? Как она погибла?

– Вам этого знать не нужно, – сказал де Жерон мрачно. – Не хочу, чтобы вам снились кошмары. Начнете кричать, плакать, а мне потом объяснять команде, что это не я вас бесчестил, а вы просто увидели дурной сон.

Внутри закипело. Захотелось ответить что-нибудь резкое и колкое, чтоб вся команда с презрением смотрела на него и втихаря ухмылялась. Но пришлось сдержаться потому, что противный страх перед призрачной невестой взял верх.

Некоторое время снова молчали. В каюте стало еще холоднее, показалось, в ней действительно появилось нечто чужое и мрачное, что заставляет вянуть цветы на подоконниках, а мелких букашек повергает в бегство.

Осторожно выглянув из-под одеяла, я уставилась в сторону купальни, откуда тянуло холодом больше всего. На миг почудилось, что там мелькнул бледный силуэт.

Я охнула и резко придвинулась к виконту.

– Что с вами? – спросил он.

– Ничего, – прошептала я, боясь повернуть голову к купальне, где темнота зияет, как черный провал. – Просто… я… Мне....

Неожиданно меня обвила горячая рука и крепко прижала. Не успела опомниться и возмутиться, как над самым ухом прозвучал опаляющий шепот виконта.

– Не бойся.

Захотелось откинуть его руку и пнуть посильнее, чтобы упал с кровати, но вместе с возмущением, вдруг ощутила безмерное спокойствие и защиту, каких не испытывала, с момента отъезда из Аварона.

– Спи, – прошептал он в ухо.

И я уснула.

– Вот она какая, взрослая жизнь, Диларион, – сообщила я дракончику, который смотрит умильными глазками и дергает лапками, просит чесать пузо еще и еще.

Я задумчиво поскребла желтое брюшко ногтем и повторила:

– Взрослая жизнь, Диларион… Благодетельная и даже благочестивая, по мнению Бенары. Бедняжка… Святая душа, она ведь в самом деле верит, что меня удалось, наконец, оградить от пучины разврата и вообще, каких-то невообразимых опасностей, что поджидают на каждом углу Института Благородных Волшебниц.

Диларион сердито засопел, когда убрала руку с брюшка. А я подцепила из шкатулки шпильку с розовой жемчужиной и с задумчивым видом воткнула в высокую прическу.

Добрых полчаса назад Конек позвал меня к завтраку, к которому я оказалась абсолютно готова за долго до того, как в дверь постучали. Поэтому добрых полчаса сижу перед туалетным столиком, поправляю идеальную прическу, за которую похвалила бы даже Бенара и, вместо того, чтобы получать удовольствие от завтрака, сетую на жизнь и рассуждаю о собственном падении.

– Мы же обсуждали с Нинель мужчин, – заговорщицким тоном произнесла я. – Обсуждали, обсуждали, и ты никому об этом не расскажешь! И я всегда была уверена, что она будет первой.

Дракончик сердито пискнул и помахал лапками.

Я протянула руку к брюшку, но цели ладонь не достигла, так и зависла на полпути. А я приблизила лицо к зеркалу, и глядя в изумрудные глаза отражения, в свете дня почему-то светлые и глубокие одновременно, прошептала: