Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 2

– После. Я обдумаю все, что ты сказала, после, – сказала я камеристке. – Сейчас следует пройти в мои покои. Ты проводишь меня, а потом позовешь Альре. Да, Альре… Он обещал ознакомить меня с особенностями ведения дел замка.

– Слушаюсь, миледи, – сказала Рамина, присев в книксене. – Но не лучше бы вам поговорить с мистрис Одли, вашей старшей камеристкой? Она старше и опытнее господина Альре, и я подумала…

– А я подумала, что ты слишком много болтаешь, не говоря о том, что слишком много себе позволяешь для прислуги! – выпалила я.

Рамина часто заморгала и потупилась. По румяным щекам потянулись влажные дорожки, а я закусила губу от досады, поняв, что в первый же день довела девушку до слез.

– Прости, Рамина, – тихо проговорила я. – Я не имела ввиду ничего дурного и не хотела тебя обидеть. Просто немного на взводе после путешествия и всего остального.

Рамина шмыгнула носом, смахнув слезы с румяных щек, и робко улыбнулась.

– Конечно, миледи, я так и поняла, что волнуетесь из-за вашего зверя.

Заметив мой непонимающий взгляд, она с готовностью напомнила:

– Его высочество велел его изолировать…

Девушка не успела договорить. Я довольно резко и грубо дернула ее за руку, вынуждая замолчать и выпалила:

– Бегом! В мои покои! Да что ты стоишь! Веди же! Рамина замешкалась и, видимо, хотела что-то сказать, но столкнувшись со мной взглядом, не посмела.

Чуть ли не бегом мы взлетели по винтовой лестнице, преодолев несколько пролетов, затем взбежали по еще одной. Когда Рамина остановилась у перил, вцепившись пальцами в мрамор и часто дыша, я снова нетерпеливо дернула ее за руку.

– Да быстрее же! – крикнула я. – Я ведь не найду без тебя дорогу!

Девушка перевела дыхание и снова устремилась по нескончаемым коридорам. Я держалась рядом, то и дело забегая вперед, торопя камеристку, как могла.

Девушка причитала, что она задохнется, упадет, умрет и никто не пожалеет бедную сиротку, но я была неумолима, потому что после известия, о Диларионе, которого собираются изолировать, стало не до жалости.

– Да куда вы так спешите, леди, – причитала Рамина. – Раз его высочество приказали изолировать, значит, уже сделано. А раз сделано, то зачем ноги в кровь сбивать.

– Ничего, не собьешь, – хмуро пообещала я и закусила губу. – Никто не вправе трогать моего питомца без разрешения! А меня даже не поставили в известность!

– А принцу не нужно ни у кого спрашивать разрешения! – резонно возразила Рамина. – Он в своем замке и в своем королевстве, между прочим.

– Это и мой замок, – сообщила я. – Уже почти. А Диларион – мой питомец! Поэтому не мели ерунды, пожалуйста, а переставляй ноги быстрее!

Камеристка, не стесняясь, сообщила богам, что госпожа Черной Пустоши слишком сурова к ней, бедной деревенской девушке. Но, к моему облегчению, я узнала знакомый коридор по лепнине и, припустив, оставила Рамину за спиной.

Я не знала, что думали слуги о невесте его высочества, которая, сломя голову, несется по коридорам, но все успевали присесть в книксене или поклониться, а некоторые даже справлялись о самочувствии и желали хорошего дня.

Наконец, двери покоев распахнулись. Миновав личный приемный зал, который вполне подошел бы для приема делегации из Огненных Земель, я бегом миновала гостиную и ворвалась в свою спальню, где на прикроватном столике должна лежать шляпная коробка с мирно спящим дракончиком.

Столик оказался пуст.

Рамина вбежала за мной и остановилась, опираясь плечом о косяк. Тяжелое дыхание красноречиво дополнилось осуждающим взглядом.

– Где они?! – вскричала я, оборачиваясь к девушке, отчего она часто заморгала и схватилась за сердце.

– Где покои принца? – пояснила я, когда осознала, что камеристка не поняла.

– Зачем вам покои принца? – плаксиво спросила Рамина. – Вы же сами слышали, он отбыл в Аврору. Это самый север Пустоши.

Стоило мне приблизиться, Рамина послушно присела в книксене, и склонив голову, пролепетала:

– Ваша спальня соединяется со спальней его высочества…

Я проследила взгляд камеристки и бросилась к высокой двери с черной круглой ручкой, которую сначала приняла за отделку стены, а ручку за глаз гигантской розово-золотой птицы с яблоком в клюве.

Дернув раз, другой, третий, я чуть было не воспользовалась магией, но остановила себя в последний момент, вспомнив о холодном синем огне в глазах принца.

– Здесь закрыто, – сообщила я камеристке, и та вздохнула.

– Извольте следовать за мной, миледи, – пробормотала она.

Забег по дворцовым коридорам повторился. На этот раз мы направились в другую сторону, и я поняла, что обходим наши смежные с принцем покои.

В отчаянии я закусила губу и перебирала в уме все, что выскажу сейчас его высочеству. Оттого, что понятия не имела, как разговаривать с принцем из Черного дома, я то вспоминала самые изысканные речевые обороты, которым учил мастер изящной словесности в Авароне, то мудрые, всегда немного надменные наставления Бенары. То вовсе принималась думать об угрозах, которые озвучу будущему мужу за то, что посмел взять моего дракончика без спроса.

Когда лоб в лоб столкнулась с виконтом де Жероном, который вышел из высокой полукруглой двери, как раз размышляла о последних, поэтому застыла, как вкопанная, со взглядом преступницы, которую застигли врасплох.

– Леди Гриндфолд? – удивился де Жерон, потирая подбородок. – Разве вы не в этой вашей… Нефритовой пещере?

– Как видите, нет, виконт! – задыхаясь от злости, сообщила я. – Или вы забыли, что его высочество приказал изолировать Дилариона?!

– Я никогда и ни о чем не забываю, – сообщил виконт, хмуря брови. – Особенно, если это приказ его высочества. И особенно, если приказ назначен мне.

– Вам? Как вы могли! – невпопад выпалила я, отчего виконт удивленно моргнул и посмотрел на меня, словно перед ним постоялец из дома буйных.

Я обернулась на Рамину, которая присела в книксене и не смеет поднять глаза на виконта. Но по пылающим щекам и чуть шевелящимся губам понятно, повторяет каждое слово, чтобы передать потом слугам и этой самой мистрис Одли, о которой говорит чаще, чем о своих обязанностях.

– Иди, найди Альре, Рамина, – попросила я камеристку. – И сообщи, что об управлении замком мы поговорим с ним после обеда.

Камеристка присела еще ниже, и, хоть на лице самая благообразная из всех масок, я кожей почувствовала волну досады, что исходит от девушки.

– Ты что-то хотела, Рамина? – поинтересовалась я под пристальным взглядом виконта.

Та, по-прежнему не поднимая глаз, пробормотала слова извинения и удалилась.

– Где Диларион? – спросила я виконта, стоило камеристке скрыться из виду. – Что вы с ним сделали?!