Джейд Дэвлин - Императорский воспитанник

- Они у меня получат! - вместо ответа разразился ругательствами «его светлость». - Проклянут тот день, когда на свет родились! Максимильян, чертов бездельник! Помоги одеться, да поживее! - Большие, слегка вытянутые к вискам синие глаза, “фамильные рогнарские” сейчас припухли от сна и злобно щурились.

Старик неловко засуетился, собирая разбросанную по комнате одежду.

- Ох-о-о… И где же это Вы умудрились так перепачкаться-то? - спросил он, разглядев, в каком виде одежда господина.

- Не твое дело, бездельник! Ты должен был вычистить мою одежду к утру!

- Помилуйте, кай герцог, вы ж явились за полночь и велели всем убираться вон, - напомнил камердинер с обидой. Он служил дому Рогнар с незапамятных времен, и никто не мог упрекнуть его в том, что он плохо справляется со своими обязанностями.

Свою службу Максимилиан начал еще мальчишкой, во времена Даниэлевского деда - великого герцога Рогнарского, и преданнее слуги эти стены не знали.

- Пусть мне принесут чистое платье! И завтрак сюда! Да поживее ты, мешок с отрубями. Я не намерен ждать до ишачьей пасхи!

- Осмелюсь заметить, кай Даниэль… Для трапезы полагается спускаться в гостиную, - осторожно заметил старик и тут же был награжден звонкой пощечиной.

- Ты совсем оглох на старости лет? - надменно прозвучало пощечине вслед. - Я сказал, завтрак и поживее!

Старый слуга вышел, совсем согнувшись. Он держался за щеку, и в глазах его стояли слезы.

На кухне царил переполох. Горничные переругивались между собой - кому нести завтрак господину. Никто не хотел попадать под горячую руку. О настроениях хозяина тут узнавали быстро, если не сказать мгновенно. Однако ж, медлить было нельзя - в таком состоянии духа «его светлость» был скор на расправу. В итоге решено было снарядить с завтраком самую молоденькую из девушек, что прибыла на службу недавно. Она еще не была знакома с нравами и обычаями в замке, поэтому не сильно сопротивлялась.

Даниэль, облаченный в халат, развалился в кресле.

- А-а, наконец-то! Не прислуга, а стадо черепах!- Он потянулся к тарелке. - Что это?

Девушка смутилась и молчала в ответ.

- Что это, я спрашиваю?! - рявкнул Даниэль, казалось, ему нравится ее смущение.

- Ваш… ваш завтрак, кай герцог… - побледневшая горничная поставила поднос перед хозяином.

Кай герцог скривился, словно выпил сок от двух лимонов сразу. Затем брезгливо приподнял двумя пальцами обжаренный кусок хлеба.

- А десерт где?

- Я… я не знаю, кай герцог… - девушка была ни жива, ни мертва от страха.

- Бедное дитя, - сказал Даниэль вкрадчиво-ласковым голосом, - я знаю, что вы не виноваты… в том, что сладкого нет на этом подносе, - и закончил резко: - Сладкое у нас припрятано в другом месте…давай-ка посмотрим,- с этими словами юный герцог подошел к служанке и бесцеремонно задрал подол ее юбки. Девушка залилась краской, вскрикнула и выскочила из покоев герцога, закрыв руками лицо. Ее проводил издевательский хохот.

Через какое-то время, кай Даниэль, одетый в свежий костюм и заметно подобревший, показался в дверях. - Эй, кто-нибудь! Подать лошадей!

Опираясь на трость, Даниэль вальяжно спустился по лестнице, ведущей во двор. Что и говорить, он был хорош собой. Ладная фигура, вьющиеся длинные волосы, грациозные движения. Одно только портило его внешность - надменное и какое-то капризное выражение на красивом лице.

Несколько молодых придворных, заметив появление Даниэля, тут же окружили его:

- Доброе утро, Дан!

- Как спалось?

- Надеюсь, ты видел во сне Жульетту? Позавчера на балу она с тебя глаз не сводила. Ах, какие у нее, должно быть, ножки… - Винцас закончил фразу недвусмысленным присвистыванием.

Окружение захихикало. А сам Даниэль довольно улыбнулся.

- Жульетта? Это которая была в красном платье? О не-ет, благородные каи, эта толстуха вовсе не в моем вкусе. Можешь забирать ее себе, Винц. А вот с Ванессой я бы не отказался «побеседовать о возвышенном». Разумеется, если я буду сверху! - толпа взорвалась хохотом.

- Но дамы дамами, - остановил их Даниэль, - а у нас с вами есть одно незаконченное дельце. Мы должны вернуть должок одному наглому мерзавцу. Кто со мной?

«Со мной» оказались все.

- Тогда за дело - заставим этого глупца пожалеть, что он испортил нам развлечение.

Даниэль направился к своей лошади, которую подвел ему под уздцы старый конюх Гавриил. И тут в поле его зрения мелькнул быстро проходивший мимо рослый мальчишка в грубой суконной куртке не по размеру - плечи в нее просто не помещались - и с ведром в руках. Парень обернулся, и взгляды их скрестились. Одно только короткое мгновение они смотрели друг другу в глаза. Два взгляда: надменный, высокомерный и злорадствующий против спокойного несгибаемого, уверенного в своей правоте.

Затем парень с ведром отвернулся и продолжил свой путь. А взбешенный герцог вскочил на коня и рванул с места, чуть не сбив с ног конюха. Вся кавалькада поспешила за ним.

Этот сдержанный и прямой взгляд снова привел Даниэля в ярость. Несмотря на все старания, сломить Лана за два года так и не удалось. Чертов упрямец!

- Ты еще приползешь на коленях прощения просить! - процедил герцог сквозь зубы. Но вопреки собственным словам, уверенности в этом у Даниэля вовсе не было. Он не чувствовал себя победителем, несмотря на все преимущества своего положения и всю свою власть. Он мог сделать с этим упрямцем что угодно и не мог сделать ничего! Сознание того, что он никак не может совладать с каким-то «жалким бедняком», его ужасно злило. Лан, несмотря на свою зависимость от герцога, оставался таким же гордым и не желал кланяться никому. Он выполнял все, что бы ему не поручили, вплоть до самой грязной работы, с холодным спокойствием и без ропота. Он не выказывал ни малейшего сожаления, что остался без тех привилегий, которые давало ему положение герцогского друга и от которых он сам однажды отказался.

И что самое возмутительное, этот наглец просто обращал никакого внимания на самого кая герцога! Если ему приходилось заговорить с хозяином, голос его звучал всегда ровно, холодно и бесстрастно. Слов отмерялось строго необходимое количество. После разговора Лан всегда спешил удалиться.

Даниэль придумывал для него все новые и новые способы «сломить гордеца», но добиться так ничего и не смог. Только вчера Даниэль распорядился, чтобы Лана перевели на конюшню, помощником конюха. Неслыханное унижение для молодого дворянина. Лан молча развернулся и отправился переодеваться в одежду прислуги.

Можно было, конечно, выгнать мерзавца прочь из замка, и это бы обрекло его и его сестру на голодную смерть. Но Даниэлю нужно было не это… ему нужно было, чтобы Лан раскаялся в тех горьких словах, которые он сказал ему несколько лет назад и которые так ранили его в то время. Ему нужно было, чтобы он сам пришел назад и умолял о прощении. И тогда он увидит, каким он, Даниэль, может быть великодушным… и все у них станет, как прежде… Но время шло, а Лан и не думал раскаиваться. И, если встречались они взглядами, как теперь, смотрел всегда твердо и бесстрашно.