Джейд Дэвлин - Императорский воспитанник

- Каро... - нерешительно позвал Эрик. Остальные смотрели напряженно с запрятанными, но готовыми пролиться слезами.

Каро конечно их заметила. Секунду пристально смотрела в побелевшие от тревоги лица, а потом… отвернулась, ничего не сказав. И больше на них ни разу не глянула. Ее унесли в спальню, а мальчишек даже близко не подпустили, бесцеремонно отослав в свою комнату и велев не путаться под ногами.

Они, конечно, не послушались. Но у комнаты Каро тоже утешения не нашли. Вначале из спальни вышел очень озабоченный Грено, потом не менее угрюмый мэтр Бранд, который вдруг начал орать на всех, кто подвернулся под руку, и в довершение всего мальчишки услышали от слуг, что Каро очень плоха.

Убитые и подавленные поплелись они в свою комнату. Не переговариваясь друг с другом вопреки обычаю. И не включая света, разбрелись по своим кроватям. Вскоре со всех трех кроватей стали доноситься вздохи, переходящие в тщательно сдерживаемые всхлипы.

Каждый из мальчишек думал о том, что Каро ранена из-за него и что она теперь может умереть! Через минуту таких мыслей комната наполнилась трехголосым, уже не сдерживаемым плачем. Когда первые, самый горькие слезы немного утихли, с кровати Эрика послышался шорох.

– Я к Лану, – всхлипнул он в ответ на не высказанный остальными вопрос. На других кроватях согласно завозились, и вскоре убитая горем компания стучала в двери своей «последней надежды».

Однако Лана на месте не оказалось. Нерешительно потоптавшись около его двери, мальчишки печально переглянулись и уселись на ближайший подоконник. Впервые в жизни Эрик при этом не болтал ногами.

Грено возвращался к себе через верхний коридор. Он действительно устал, переволновался и больше всего сейчас мечтал добраться до кровати. Однако не заметить три несчастных приведения на подоконнике не мог.

- «Так вам и надо, поганцы!» - была первая мысль. Вклад этой троицы в произошедшее безобразие нельзя было недооценить. Но посмотрев еще раз, Грено вздохнул и пошел к мальчишкам. Они выглядели такими несчастными, а при ближайшем рассмотрении и зареванными.

- Ну? – коротко спросил мужчина, подходя вплотную и глядя на мальчишек сердито.

Грено, конечно не Лан, с ним так запросто не поговоришь. К тому же это вам не шутливые перепалки на тренировках – вопрос слишком серьезный. Но мучиться в неизвестности сил тоже никаких… Эрик проглотил комок в горле:

- Она теперь… - он судорожно вздохнул, что было подозрительно похоже на всхлип, - умрет? – он выдохнул последнее слово очень тихо и заглянул в глаза Грено, боясь увидеть в них подтверждение. Питер и Ким, казалось, забыли как дышать.

Грено внимательно посмотрел на всех троих и хмыкнул. – Конечно, умрет. Лет через сто! – но потом сжалился, сгреб всех троих в охапку, и как следует встряхнул:

- Нос по ветру и брысь спать. Все в порядке с вашей принцессой, голова неделю поболит и пройдет. Тогда и поговорите. А сейчас… - он отпустил мальчишек, выпрямился во весь рост и рявкнул не громко, но грозно:

- По кроватям!

Никогда еще эта команда не была ими выполнена с такой радостной готовностью.

Когда Дан проснулся, Максимилиана не было. Это и хорошо, потому что заботливый старик непременно попытался бы выполнить предписания лекаря – то есть удержать Дана в постели. А этого Даниэль никак не мог допустить. Ему во что бы то ни стало надо было попасть к Каролине. Зачем? Этого он и сам не знал. Даже и не задумывался. Просто очень сильно хотел ее видеть. Но вместо Каролины он увидел то, что видеть как раз не хотел – спину Лана, который входил в спальню принцессы. Дан в бессильной злости сжал кулаки, и вынужден был постыдно прятаться в нише за углом.

И проторчал там битых три часа. Зашел и вышел мэтр Бранд. Принесли завтрак, и даже новый управляющий успел побывать в спальне принцессы, а Лан все не выходил. Даниэль осторожно, чтобы не раскрыться, расспросил прислугу и выяснил, что Каро немного лучше, но она еще слишком слаба, чтобы вставать. Также выяснилось, что к принцессе никого не велено пускать. Никого, кроме лекаря, Грено и... кая Секретаря!

А кай Секретарь не спешил покинуть свою Принцессу. Что-то сдвинулось в его душе там, в горах, после рокового выстрела. И после того, как он вез Каро на своей лошади, практически в объятьях. Все правильные, умные мысли о своем месте, о том, что эта девушка – чужая невеста, о Даниэле – все смыло, как приливной волной. Он ничего не мог с собой поделать. Она нужна ему. И он будет рядом, пока есть такая возможность. Чужая невеста? Ничего невозможного нет… Даниэль? Она чуть не погибла из-за него, разве ОН достоин такой девушки? Она принцесса? Если нужно, Лан перевернет мир, но сможет стать ей ровней!

Конечно, в самой глубине души он понимал, насколько бредовые эти мысли. И неправильные. И Даниэль… Но герцог не любит ее! Ланире старательно убеждал себя в этом, не желая замечать очевидного. В конце-концов! Бывший герцог уже отнял у него все, что мог – дружбу, доверие, веру в справедливость. А ОНА – вернула. Она… Каролина… Каро…

"Вот немного… еще немного помечтаю… поверю… побуду с ней", - обещал он себе. – "Это моя сказка, даже если она будет короткая. И пока она моя, я ее не отдам."

А упрямый внутренний голос продолжал твердить о том, что это бесчестно. И любые поступки Даниэля в прошлом – не оправдание сегодняшней подлости. Твердил, отравляя волшебную сказку.

Но Лан не поддавался, заталкивая и этот голос и эти мысли в самые дальние уголки души.

Троица сегодня с утра уже не была в таком унылом состоянии, как вчера. Но все равно, радоваться было нечему. Каро по прежнему не хотела их видеть. Они уже сунулись было к ней до завтрака. Но получили от ворот поворот и печально отправились в кухню.

К концу завтрака надежда снова победила уныние, и мальчишки прицельно оккупировали подоконник напротив заветной двери. Пришли ( не прибежали! ), уселись, и уставились на закрытую дверь взглядами василисков. Сидели молча почти десять минут, только длинно, печально и громко вздыхали – по очереди.

Дан их конечно услышал. Не услышать, как и не узнать шумную (впрочем сегодня не такую, как обычно) троицу было невозможно. Даниэль досадливо подумал, что мало ему было Лана, засевшего в спальне, теперь еще и эти будут путаться под ногами.

А они его не заметили вовсе. Десять минут тишины давно прошли. Сначала мальчишки обсуждали свою судьбу вполголоса, потом юные голоса взяли свое. Даниэль стоял, затаив дыхание, запертый в своей нише. Уйти и остаться незамеченным теперь невозможно.

- Это все потому, что не в свое дело полезли! – возмущенно заявил Ким в который раз. Вообще в последние дни этот разговор раз за разом ходил по кругу.

Дан почувствовал, что розовеет от того, что слушает что-то явно не предназначенное для его ушей, и еще от какой-то смутной догадки.