Роман Дремичев - Из тьмы веков… [СИ]

Внезапно «Тигрица» резко вздрогнула, словно наткнулась на что-то, противная судорога прошла волной от носа до кормы, вновь бросив людей на мокрые доски, и даже сквозь рев дождя был слышен громкий треск дерева и странный металлический звон. Беда не миновала. Ударил пронзительный ветер, подхватил галеру и увлек в дождливый мрак, где она и протаранила черное судно, вынырнувшее вновь из-за стены дождя, словно призрачная тень, неистово носившаяся по обезумевшим волнам, и глубоко засела в его борту, пробив обшивку обшитым металлом тараном. Не говоря ни слова Конан, с трудом устояв на ногах, удерживая яростно мечущееся весло, пристально взглянул на стоявшего рядом Рагнара. Тот, словно прочитал его невеселые мысли, — горящие хищным огнем глаза киммерийца не могли затушить даже потоки ливня, — и, кивнув ему в ответ, лишь еще сильнее вцепился в кормовое весло. Конан, больше не оглядываясь назад, стремительно бросился на палубу, где вновь разгорелся яростный бой, и метались черные воины в странных доспехах, сея вокруг смерть и разрушения. Часть чернокожих, еще не отошедших от первой атаки, пала, не успев отразить внезапное нападение. Лишь горстка оставшихся бойцов отражали стремительные атаки неизвестных бойцов. И где-то там была Белит. Королева Черного Берега, уже успевшая вооружиться своим мечом, яростно билась, окруженная своими воинами, выкрикивая приказы и сыпя проклятия на головы врагов. Но тех было очень много, и они не утратили стремительности и безжалостности, и все продолжали безумно лезть в бой, не смотря на потери. Охраняющие Белит воины, падали один за другим, остекленевшими глазами уставившись в пустоту, наполненную звоном дождя. Казалось, что теперь гордая «Тигрица» обречена и гибель ее неминуема. Но вот острая разящая сталь тяжелого северного меча пришла на помощь воинам юга. Грозный клич киммерийцев, казалось, разломил, разорвал пелену дождя, и Конан, подоспевший как нельзя вовремя, со всей силой обрушился на врагов. Его верный меч молнией метался в холодном воздухе, сбивая на лету десятки тяжелых капель, и разя, разя, разя призрачную плоть, обращая черных воинов в черный туман, который уже плотной пеленой окутал его, Белит и оставшихся в живых негров, воспрявших духом и еще яростнее бросившихся в бой, защищая свою королеву. Конан и Белит встали спина к спине — так было удобнее защищаться от сжимающегося кольца врагов, которые все прибывали и прибывали. Но вдруг в битве настал перелом. Враги — отступили, сдали свои позиции.

Они медленно, не произнося ни единого звука, отошли назад, замерев на носу — странные воины, так внезапно и бешено напавшие на людей «Тигрицы». Теперь Конан смог их более внимательно рассмотреть. Это были мужчины — сильные, коренастые в облегающих тело черных, словно промасленных одеждах, поверх которых были надеты кожаные нагрудники, с какими-то мешками на головах, завязанными на шее, без прорезей для глаз и рта. Их осталось не больше десятка, хотя еще миг назад, казалось, что их больше сотни, куда делись остальные — неведомо, но может быть, больше и не было никого, — в азарте боя, да еще под проливным дождем трудно уследить за численностью врага. Есть только одно стремление убивать, чтобы выжить, все остальное отступает на дальний план… Враги замерли, не шевелясь, и в их руках холодным светом поблескивало древнее оружие. А где-то за их спиной высилась, подрагивая на волнах, громада их мрачного судна, одетого на таран «Тигрицы». Там, позади воинов вдруг ярко вспыхнула багровым светом звезда, несколько раз мигнула и погасла. И тут же метнулась вперед черная сеть, едва различимая в потоках дождя, и упала на воина и девушку. Конан и Белит еще различили, как позади них вскричали пираты и бросились им на выручку, но сеть оплела их словно живое существо, подсекла ноги и дернулась прочь, стиснув добычу, унося ее в свое логово. Еще миг и Конан с Белит, спеленутые словно в коконе, исчезли во мраке за спинами расступившихся черных воинов, которые затем молча бросились в новый бой, атакуя оставшихся без предводителей пиратов. И кровь вновь оросила омытые холодной водой небес доски палубы.

Конана и Белит окружила непроглядная тьма, кажущаяся плотной и вязкой. Они проскользили по мокрому настилу, рухнули куда-то вниз, пересчитали спинами несколько ступеней и оказались в каком-то зале под палубой странного судна. Здесь было достаточно сухо, спертый воздух наполняли неизвестные ароматы курящихся трав, и плотный мрак разрезало багровое пламя трех толстых красных свечей — словно глаза древнего демона, глядящие сквозь тьму. Конан грозно зарычал, разрезал стискивающие его путы, используя свой меч, который так и не выпустил из рук и каким-то чудом не поранился о его острые края, и медленно поднялся на ноги, откинув в сторону обрывки сети. Рядом, помятая и оцарапанная, шипя и призывая темных богов на головы своих неведомых врагов, поднялась Белит. В ее руке также блеснул верный меч. И вдруг раздался из мрака громкий четкий скрип, и страшная вонь наполнила легкие людей, словно они вдохнули смрад Серых Равнин.

Глаза невыносимо защипало, в желудке поднялся ураган, и Белит, не выдержав этого, согнулась в приступе сильной рвоты. Конан же, испытавший многое на своем веку, справился с тошнотой, хотя и его легкие горели нестерпимым огнем, а желудок протестующе заурчал.

Варвар медленно осматривался, оглядывая место, где они очутились.

Черные гнилые доски стен, покрытые отблескивающей слизью и какими-то наростами, низкий потолок, с которого капала вязкая субстанция, под ногами что-то липкое. И тут…

— Как вы посмели встать на пути Великого? — раздалось из мрака.

Странные, почти без различимой интонации слова — голос сухой и противный, словно глас призрака, обретшего способность говорить.

— Это что еще такое, порви их Нергал, — давясь рвотой с трудом выдавила Белит. Конан не ответил, он пристально вглядывался в дальнюю часть помещения, но ничего не мог разглядеть. Свет свечей мешал различить что-либо скрывающееся там.

— О, Кром! Говоривший не долго таился и медленно вышел на свет. От одного вида на него сердце кольнул ужас, и варвар еще сильнее вцепился в рукоять своего меча. Прямо перед ним замер освещенный тусклым светом высокий скелет в грязных, покрытых гнилью и плесенью остатках одежд, некогда, судя по всему, бывших достаточно красивыми и дорогими, украшенными вышивкой и драгоценными камнями, а теперь зияющих дырами и рваными краями. На голове у него был тонкий обруч — корона, украшенная тремя поблекшими и покрытыми маслянистыми разводами камнями. В пустых глазницах клубилась тьма, и сила мрака тугими волнами исходила от древних костей его тела.