Леа Дуэ - Корона с огненными шипами [ЛП]

Хейзел охнула.

— Он может его видеть. Ничего не произошло.

Лили забрала альбом и указала на близняшек.

— Хочешь показать ему?

Она выдохнула, радуясь, что Хейзел поняла.

Руби и Рен отложили кисти и отошли от окон со страхом и волнением в глазах. Они были в пятнах черной, синей и зеленой краски, явно пытались запечатлеть воспоминания.

Лили поманила юношей. Хейзел и Меланта посмотрели из-за их плеч.

Руби нарисовала танцующих. Несколько тене-людей и беловолосых придворных, движущихся по поляне, а все двенадцать сестер почти спрыгивали с холста. Она особое внимание уделила платьям, камням и перьям, лентам и тканям. Волосы Корал пылали, а у Хейзел сияли золотом в свете свечи, и медные пряди Меланты крутились в танце.

Она нарисовала Лили и Тариуса вблизи, но его глаза должны быть темно-карими, почти черными. Руби нарисовала их желтыми. Может, они отражали сияние свеч, желтая краска капала с ее пальцев.

Фигурка с коричневой кожей стояла под деревом в углу — Нейлан рассказала девочкам про Бэй. Эбен узнал ее.

Рисунок Рен был из серии маленьких сцен, разбросанных по холсту. Темные цветы и шипы вились между рисунков. Она показала, где лабиринт переходит в каменные стены, свечу, панораму поляны с большими дубами и беседкой. Внизу две руки опускали кулон в форме слезы на тонкую шею. Рен почти не прорисовала ладони.

Лили поежилась от воспоминаний, хотя они были в безопасности башни.

Орин смотрел на оба холста, но долго ни на чем не задерживался. Он взглянул на девушек, следя за их реакцией.

Эбен разглядывал работы девушек, сосредоточился на Тариусе и Лили. После значительной паузы он встряхнулся и посмотрел на ее лицо. Ни слов. Ни вопросов.

— Ну? — спросила Руби.

— Хорошие рисунки, — сказал Орин. — У вас талант. У обеих. Мою сестру такое не интересовало.

Близняшки хором вздохнули.

— Что? — Орин встревожился. — Простите, я сказал что-то не так?

— Конечно, нет, — успокоила его Хейзел.

— Они пытаются нам что-то сказать? — он посмотрел на рисунки. — Как рисунки Лили и страница из книги. Не знаю, что именно. И зачем.

— Смотрите еще! — Лазурь бросила котенка на колени Айви и подбежала. — Смотрите! Разглядывайте их. Мы бы… — она издала булькающий звук и упала в обморок.

Орин поймал ее, не дав удариться об пол, и донес до дивана.

Остальные девушки вошли в комнату со служанками с подносами с ужином, рисунки на миг были забыты. Айви прижала котенка к щеке, чтобы скрыть слезы.

— Мне пора идти, — Орин легонько обхватил локоть Лили. Кожу уже не покалывало. — Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь, но я не знаю, что происходит. Пишите в деревню, если потребуюсь.

Лили благодарно коснулась его плеча. Никто не заметил, как он ушел. Почти никто. Меланта помахала ему, и он ответил тем же и закрыл дверь.

Эбен склонился, и его дыхание защекотало ее ухо.

— Моя смена скоро закончится. Я попытаюсь найти, что смогу, о северной принцессе.

Он выпрямился, и она схватила его за руку, прося его понять. Хоть что-то.

Он сжал ее руку.

— Знаю, что-то не так, но не знаю пока, как все это совместить, — он замолчал. Служанки ушли, в комнате наступало спокойствие. — Ты можешь мне что-то сказать?

Она не хотела качать головой снова.

— Ладно, — он замешкался, и она поняла, что он старался подобрать слова и сказать что-то неловкое. — Ты же… не… — он глубоко вдохнул и сказал. — Рансон же тебя не шантажирует?

Что?

— Нет, хорошо, — но узнал ее взгляд. — Ладно. Я сделаю, что смогу, — он похлопал по ее ладони на его руке, а потом ушел с задумчивым видом.

Так близко. Они были так близко, почти узнали что-то. Эбен хотя бы что-то подозревал. Она надеялась, что его догадки будут близки к правде.

Глава четырнадцатая

У Лили было три дня на разрушение проклятия.

Поражение обещало помолвку с Рансоном, и они с сестрами останутся в ловушке.

Гвен предложила им уйти в нижесад пораньше. Младшим требовался отдых, а старших ждал ночью бал-маскарад. Никто не спорил.

— Не понимаю, — сказала Рен, взяв бутерброд. — Почему мы не позволим маме объявить о помолвке, и пусть он разрушит… вы знаете. Нам не нужно продолжать это, когда ее ждет принц.

Рен думала, что у нее был принц? Какой? Орин или Голик? Точно не Говер.

— Все работает не так, — сказала Мара.

— Откуда ты знаешь?

— Лили не без причины пока не говорила с принцами. Это тебе не просто «Я тебя люблю» и «Я тебя тоже».

— Почему?

— Они должны на самом деле любить ее, милая, — сказала Мара.

— О, — Рен задумалась, морщась. — О, это не честно! Как нам выбраться? Должен быть кто-то еще. Лили, кто-то ведь есть?

Был, и он мог любить ее в ответ. Наверное. Но она не была уверена, что он так скажет.

— Есть? — Рен впилась в подлокотники кресла. Полумесяцы красок виднелись под ее ногтями. Она обычно хорошо мыла руки.

Гвен взяла Рен за руки и успокаивающе сказала:

— Это ее выбор. Она сильная. Мы должны дать ей столько времени, сколько нужно.

Лили протерла глаза салфеткой. Она не ощущала силу. Она ощущала себя беспомощной и глупой за то, что втянула их в это, из-за своего нежелания сталкиваться с ответственностью, включая Рансона. Не отец должен был прогонять его.

Лили надела потрепанные туфли раньше, чем хотела, благодарная Джунии за крема. Она посмотрела на стражу из щели, девочки выстроились за ней.

Что-то было не так. Лили вдруг поняла, что Эбен оставил третьего стража у их двери. Она ждала, пока они отвернутся, как раньше, но один из стражей всегда был к ней лицом.

— Что такое? — спросила Меланта.

Лили по одному подняла три пальца.

— Как пройти мимо четырех стражей? — сказала Корал.

Через десять минут Лили поняла, как двигаются стражи, они не оставляли дверь без присмотра дольше, чем на пару секунд. Что будет, если они не попадут в нижесад сегодня? Девочки ерзали. Они не могли выбраться в узкие окна. Крыша могла сработать, но двенадцать принцесс, спускающихся по башне, станут редким зрелищем, если они разомкнут руки. Тьма их долго прятать не сможет.

Или дверь, или ничего.

Им не запрещалось покидать башню ночью, но это вызвало бы подозрения.

— Нужно что-то делать, — прошептала Меланта, словно в ответ кому-то.

Лили пропустила часть разговора. Или спора.

— Разделиться — не выход, — сказала Гвен тихо, хотя дверь была толстой.

— Вытащите в коридор корзинку котят, — сказала Лазурь.

Айви охнула.

Лазурь отодвинула Лили с пути и приподнялась, заглядывая в щель.

— Я суну в корзинку записку, чтобы котят вернули в конюшню. Подпишу своим именем, — Лазурь отошла. — Кев меня знает. Он не удивится. Погоня за котятами отвлечет их от двери. Надеюсь.

Плана лучше не было, и Лазурь написала записку. В корзинке спали все котята, кроме двоих. Меланта схватила остальных и бросила поверх других в корзинку.