Леа Дуэ - Корона с огненными шипами [ЛП]

* * *

Лили утром старательно протирала глаза. Не только ее беспокоили сны. Она впервые лежала без сна как можно дольше, боясь, что закричит во сне и обречет их случайно. Она не знала, позволяло ли проклятие звуки во сне.

Девочки или были в купальне, или спали, включая Айви. Лили надела мягкое серое платье, похожее на голубое, но с оловянными пуговицами. Это напоминало любимые цвета Айви. Ее сестра мирно спала, но это изменится. Ее день рождения всегда был сложным. Всегда. Мама и отец так и не смогли взять себя в руки, чтобы отпраздновать то, что хотя бы один ребенок выжил, они сильно горевали по потере второго, и у Айви были глаза, что подходили старому человеку, уставшему от мира.

Лили опустила на подушку Айви книгу переведенных историй. Что бы там ни было, они с девочками сделают ее день особенным, но, как бы Айви ни ценила их старания, факт, что Айви оставалась невидимой для родителей в этот день каждый год, ведь она напоминала о потерянном сыне, никуда не девался.

Она поцеловала лоб Айви, схватила сумку и прошла к лестнице.

Лазурь выбежала из коридора с корзинкой котят без одного.

— Эбена еще нет.

Лили почесала котят за ушами. Она сунула в корзинку бутылку молока, что забрала для них прошлой ночью. Она изобразила, как открывает книгу, чтобы Лазурь знала, что она в библиотеке.

— Я скажу ему, когда он будет здесь.

Лили улыбнулась, и Лазурь побежала по лестнице с котятами.

* * *

Она добралась до библиотеки, никого не увидев, что радовало мало. Как только появится Эбен, она уйдет. Она не хотела опоздать и снова попасть на разговор с мамой. Без отца их матери придется одной появиться на бале-маскараде. Ей будет сложно.

Лили открыла книгу записей, разгладила страницы и провела пальцем по оглавлению, по рядам имен и дат.

Ничего.

Опустив том на стол, она пожелала, чтобы Эбен был здесь. Все пару дней, а ей уже не хватало их обсуждений, даже когда они не видели глаза друг друга. Она скучала по нему каждый раз, когда он уходил в драконий патруль, но это было другим. Она словно пыталась попрощаться с ним со своего двадцать первого дня рождения, на котором должна была выбрать мужа. Но она не хотела прощаться. Ей не был никто нужен, но теперь она не могла сказать ему о чувствах, не могла и спросить о его чувствах.

Она захлопнула книгу. Маме нужно отодвинуть срок, чтобы Лили успела разрушить проклятие.

Эбен ждал ее внизу лестницы.

— Что-нибудь полезное?

Она покачала головой.

— И у меня.

Она так и думала.

— Перед походом на поле ждет остановка, — он явно не хотел говорить ей, какая, и это уже о многом говорило. — Твоя мама хочет тебя видеть.

Да. Она не надеялась, что мама передвинет срок. Наверное, Рансон рассказал о прошлой ночи, чтобы она точно пришла на свидание.

Эбен еще об этом не знал.

На половине пути к кабинету короля впереди из коридора послышались шаги, что быстро приближались. Эбен замер перед Лили. Голик выбежал из-за угла и затормозил. Его рыжие волосы торчали от ветра.

— Что-то не так? — спросил Эбен.

— Я всюду вас ищу. Думал, придется бежать в деревню, — он тяжело дышал. — Ярроу вернулся.

Лили выдохнула. Айви немного расслабится.

Эбен прищурился.

— Почему вы это говорите? Откуда вы знаете Ярроу?

Многие держались от Ярроу подальше. Эбен не замечал, что Ярроу когда-то был магом. Он знал, что Ярроу не послал бы весть с кем попало.

Голик посерьезнел.

— Его племянник работает в одном из поместий моего отца. Ярроу бывает там порой. Он хороший, несмотря на его прошлое.

Ярроу редко защищали. Голик нашел еще одного союзника.

Эбен расслабился.

— Послание?

Голик ответил не сразу, он словно приготовился оправдываться, а теперь спешно отметал эти оправдания.

— Он вас ищет. Срочно.

Эбен не мог уйти без ее разрешения. Кто-то должен был занять его место. Лили указала ему идти. Ярроу мог догадаться, что происходит. Или хотя бы учуять магию.

— Голик, вы могли бы…

— Да, конечно, — Голик махнул Эбену. — Мне нужно отвлечься.

— Оставайтесь с ней, пока я не приду.

— Идите!

Эбен побежал, а потом развернулся и прибежал, скрипя сапогами по плитке.

— У тебя с собой рисунки?

Она спрятала прошлой ночью рисунок лабиринта и зеркала в альбом. Она отдала Эбену весь альбом, надеясь, что Ярроу разберется. Может, они смогут показать ему и рисунки близняшек.

Эбен побежал.

— Я бы протянул руку, — сказал Голик, — но я теперь, похоже, ваш страж. Я не знаю, куда мы идем, — он взмахнул рукой, чтобы она направляла их.

Гвен ждала у кабинета вместе с Хейзел, Марой и Нейлан.

Лили выпрямилась при виде них, ей стало немного лучше.

— Эбен сказал, что у тебя встреча, — сказала Гвен.

Голик поприветствовал девочек и пошел за ними в комнату, не зная, что стражи не приходят на встречи. Лили была рада его присутствию.

Лицо матери покраснело, она встала из-за стола отца. Она была не одна. Рансон, конечно, и несколько придворных.

— Принц Голик, — напряженно сказала мама.

— Ваше величество, — Голик низко поклонился. Его лицо отражало напряжение в комнате.

— Лили, — рявкнула мама. — Потрудись объяснить, зачем ты привела сестер на встречу, куда приглашена была одна?

— Лили тут ни при чем, — сказала Хейзел. У нее и матери волосы были заплетены в золотые короны, отражения прошлого и будущего.

— Теперь все мои дочери не слушаются меня? — она взмахнула бумагой со стола. — Кто в ответе за заказ дюжины туфель?

Корал заказала по две пары для каждой из них и из самого дешевого материала. Но это теперь не имело значения.

Никто не выдаст Корал. Лили вышла вперед, чтобы отвлечь внимание матери от девочек, но мама приняла это за признание.

Она ударила бумагой по столу.

— Ты — лидер, да? Ты уговорила сестер подыгрывать твоей тишине! — мама никогда не кричала при других придворных, но в это время года она обычно пряталась в своих покоях. — Если бы мой сын выжил, все было бы по-другому!

— Мама! — сказала Гвен.

Лили зажала рукой рот. Другие девочки тихо возмущались, Голик вышел вперед, задев Лили плечом. Один из придворных открывал и закрывал рот, как рыба, без слов.

Мама дрожала.

— Сын никогда так со мной не поступил бы, — сказала она тихо, но твердо. — Кто поймет, что с моими дочерьми, может жениться на них.

— Мама, нет! — Гвен подошла к Лили и обвила ее рукой.

Тело Лили онемело. Если бы не Гвен, она бы уже не стояла.

Мара осела на пол, Голик ерзал, словно хотел что-то сделать, но не был уверен, что время подходит.

Лицо мамы опустело, следы гнева пропали. Она была в кабинете короля в обществе придворных. Рансона. Она не могла вернуть слова, даже если не была серьезна.

На лице Рансона появлялись то гнев, то победа. Его предложение было бессмысленным, но, если он поймет, что происходит, возражения Лили не сыграют роли.