Леа Дуэ - Корона с огненными шипами [ЛП]

Погодите. Он… любил ее? Сердце Лили никогда еще так быстро не билось. Ей казалось, что она улетит, как маслокрыл.

Ах! Разве это важно, если он не скажет этого? Если он не будет считать себя достойным.

Но это было важно. Очень.

Ей нужно было что-то сделать. Кивнуть, обвить руками его шею и поцеловать. Как-то дать понять, что чувства взаимны. Что он не просто солдат.

Песня закончилась. Эбен поклонился.

Она ничего не сделала.

Отец занял следующий танец, Эбен пробормотал, что принесет ей напиток.

— Это моя любимая ночь Драконьего фестиваля, — сказал отец. — И твоя, если я правильно помню.

Она улыбнулась, глядя, как армия служанок сметает лепестки перед следующей песней. Не только у Гвен был букет на голове.

— Я рад, что успел домой, — музыка началась, они присоединились к другим парам. Отец танцевал почти так же хорошо, как Эбен, но наступал на ноги под быструю музыку. Ее ноги пока были в безопасности. — Ситуация в Вините была не такой плохой, как докладывали. Кто-то из дворца подделал послание. Тот, кто хотел, чтобы я задержался на пару дней.

Рансон.

Отец приподнял брови.

— Вижу, ты понимаешь, о ком я.

Лили огляделась. Рансон стоял у столов закусок и следил за ней. Или за отцом. Или за обоими.

— Твоя мама рассказала мне, что происходит.

Мама в платье лавандово-голубого цвета стояла среди круга дам, она смотрела на того, кто следил за ее мужем и дочерью.

— В магии я бесполезен, но тут я помочь смогу, — отец хитро улыбнулся. — Ты избавишься этой ночью от Рансона раз и навсегда.

Лили нахмурилась, голова все еще была полна тем, что почти сказал Эбен. Он хотела увидеть, как это произойдет.

Песня закончилась. Отец отвел ее к пустому месту рядом с кустом с розовыми лентами. Нейлан подошла и заговорила о растениях. Мама и ее дамы приблизились к ним.

Отец оставался бесстрастным, когда Рансон подошел, склонил голову и плечи, но поклоном это назвать было сложно. Он влез в разговор. Он знал о цветах меньше Лили.

— Для чего ты здесь, Рансон? — сказал отец.

Рансон залепетал:

— К-конечно, не зря, Ваше величество. Я пришел пригласить принцессу на танец. Она была занята всю ночь.

— Наслаждайтесь, — отец махнул Нейлан присоединиться к Рансону.

Отказываясь танцевать вне нижесада, Нейлан склонила голову и приподняла бровь.

— Нет? Тогда иди, — он прогонял Рансона.

Тот не слушал.

— Прошу прощения, Ваше величество, но я хотел пригласить принцессу Лили.

— Разве ты этого хочешь попросить у нее?

— Ваше величество?

— Потому что ты можешь просить сейчас, Рансон.

Рансон не смог выдавить улыбку.

— Для чего? Ваше величество, беспечные слова вашей жены не дают шанса уважаемым людям сделать предложение.

Отец стиснул зубы и заговорил.

— Указ королевы не убрать, да. Но его в интересах многих игнорировать.

Мама и ее дамы подошли к Рансону сзади, но он не заметил.

Он не уловил предупреждения отца.

— Дайте ее мне, Ваше величество. Никто ее сейчас не хочет. Она — упрямая, ведет себя как ребенок. Думаю, она сломалась под давлением, но я могу ей помочь. Ей ничего не нужно делать, я обо всем позабочусь.

Обо всем? О стране? Он о своем поместье не заботился, потому и находился все время в городе.

Отец притих. Опасно притих.

Эбен присоединился к ним и передал Лили бокал лимонада. Он посмотрел на всех, а потом перевел взгляд на отца.

Все смотрели на короля.

Рансон потянул за ухо, переминался. Его предложение получит не тот ответ, что он ожидал. Он впервые решил промолчать.

Голик и Хейзел подошли к тихой толпе, как и несколько родственников Рансона. То, что задумал отец, пройдет при свидетелях.

Лили сделала глоток лимонада, чтобы смягчить горло, но подавила желание кашлянуть.

Отец потер ладонью челюсть, глубоко вдохнул. Выдохнул. Он заговорил с Лили, но смотрел на Рансона.

— Раз ему сложно спросить прямо, я сделаю это за него.

Пара дам рассмеялась.

— Лили, ты хочешь выйти за Рансона.

Отец посмотрел на нее, и Лили покачала головой медленно, четко отвечая отказом.

Его голос загремел:

— Таким было решение кронпринцессы Итурии.

Рансон пронзил ее хмурым взглядом и пошел прочь.

Лили отпрянула на шаг. Это было не все. Он был в отчаянии, он был унижен, так что не упустит шанса добиться ее руки через указ матери. Он не оставит ее.

Отец склонился и прошептал между ней и Эбеном.

— Наш первый король был солдатом, кстати.

Мама присоединилась к королю, и они пошли танцевать рука об руку.

Глава двадцать первая

Король-солдат был сыном лесника.

Эбен был сыном солдата.

Лили была дочерью короля.

Дрожь пробежала по спине Лили до болящих ног. Отец напомнил ей, что короли и королевы Итурии могли выбрать, кого хотели, что бы ни говорили годами про традиции жадные до власти придворные.

Только потомки короля-солдата могли носить корону с пиракантой, конечно. Бабушка никогда не носила ее после смерти деда, но правила так же властно. Так отец признавал чувства Лили и одобрял выбор? Откуда он знал?

Лицо Эбена покраснело. Лили взяла за руки Эбена и Ярроу и повела сестер к башне за остальными девочками. Они пошли вместе, видимые, спустились по ступенькам башни. Внизу Ярроу и Айви остались в конце ряда, Лили взяла Эбена за руку, чтобы закончить цепь, и они пропали.

Ярроу кашлянул, вдохнув.

— По этому я не скучал, — проворчал он.

Лили замерла на развилке с фонтаном с розами. Ярроу первым отпустил руку и потер ладони о штаны.

Эбен держался за нее.

— Возьми меня с собой.

Не отвечая, потому что вопроса не было, Лили поменяла его ладонь на руку Меланты и не оглянулась. Она не выдержала бы взгляд боли и гнева.

* * *

Без Эбена лестница казалась опаснее, а деревья насмешливо мерцали в серебряном свете. Что она надеялась сделать тут одна?

Тариус ждал за аркой, хмуро скрестив руки. Его лицо изменилось при виде Лили и девочек. Он прижал ладонь в перчатке к камню у разбитых ворот, склонился, глядя, раскрыв рот.

Старшие девушки были в бальных платьях с рюшами и кружевом, шелком и сатином, оттенков румянца, лаванды и неба, какие не мог создать нижесад. Он упивался красками, пока девушки по одной проходили арку. Их платья превратились в украшенные камнями творения дыма и полуночи. Лили прошла последней и встала перед ним в черном платье с рукавами из золотой кольчуги. Ее волосы щекотали кожу спины. Она была рада, что не заплела их.

Девушки пошли к поляне сами.

Тариус посмотрел во тьму за ее плечом. Он не видел за поворотом, но ждал, слушал, словно ожидал заметить тень среди деревьев. Убедившись, что никто не придет, он повернулся к ней, покрасневшие глаза медленно моргнули над красными щеками. На его челюсти была щетина.