Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

— Куст не вспыхнул, не почернел и даже не свился в клубок. Не думаю, что твое излучение столь тлетворно. — Отшутилась женщина и несерьезно добавила. — Не хочу оставлять его в храме, где бродят твои сумасшедшие зелоты.

— Ты хотела сказать наши Зелоты? — Мягко переспросил двойник, а Лим'нейвен напрягся и нахмурился. — Переворот был общей идеей.

— Не взвинчивайся, Кан. — Настороженно ответила Женщина и мягко улыбнулась. — Я просто хотела сказать, что некоторые из них слишком рьяны. И тяжесть праведной ярости испытывают Дети Нара, которые Саантиру нужны позарез.

— А что я могу сделать с Зелотами? Они — пока моя единственная опора. — Гнев Кантара распаляла терзающая боль и скребущаяся совесть. — Думаешь, мне нравятся их деяния?

— И сколько это будет продолжаться? Пока люди на улицах не начнут умирать от простейших воспалений? — Резко ответила Нилин.

— Храмом Черной Крови теперь правишь ты. Осаживать Зверерожденных твоя забота. — Просипел Лим'нейвен, стискивая каменные подлокотники, и ехидно добавил. — Тени всегда к твоим услугам.

— Уверен, мы найдем к ним подход, пришлите список имен. — Подхватил неуютно холодный голос Тени. Пепельная раздраженно поджала губы и ответила шпиону брезгливым взглядом.

— Не хочешь связываться с Тенями? — Прошипел двойник Кантара, подаваясь вперед. Нилин отвела янтарные глаза и насупилась.

— Думаешь, ты лучше меня? Шкатаак! Думаешь, ты не виновата в разрушениях, а лишь пытаешься прибраться за мной?! — Выпалил гигантский Лим'нейвен, извергая языки пламени из вытаращенных глаз. Лицо Нилин исказил испуг, малыш заворочался и проснулся. Вниманием ребенка мгновенно завладел пугающий исполин, чьи рубиновые глаза преследовали дитя в кошмарах. Прежде чем зал наполнился испуганным визгом, Кантар небрежно махнул рукой.

— Что ты с ним сделал?! — Испуганно воскликнула Нилин, когда влажные губы малыша растянулись в веселой улыбке.

— Безобидная иллюзия. Я теперь огромный плюшевый Хоакс и говорю смешным писклявым голосом! — Выпалила Яроокий и врезал кулаком по подлокотнику. Налитая жаром рука нырнула в гранит, и холодный камень застыл венцом вытянутых брызг. Боль и раздражение наполнили череп Кантара роем разъяренных Синских жуков. Вокруг трона распространилась аура бушующего Тепла, которая обуглила край стола.

— Кан, успокойся. Нилин всегда была мягкосердечна. Дай ей немного времени, и она со всем разберется. — Поспешил вмешаться Родорвиц и придвинул блюдо мясной нарезки, не дав ему обернуться тлеющими угольками.

— Немного милосердия Саантиру не помешает. — Невесело добавил пепельный. Кантар опустил мрачневшее лицо и несколько минут сосредоточенно молчал, возвращая контроль над Теплом.

— Ты прав. Прости Ни-ли. Так больно, и совесть скребется при каждом напоминании о грехах… — Смягчился Лим'нейвен, рассеяно поглаживая искореженный гранит. — Что до Зелотов, они потеряют власть, как только Саантирские солдаты дадут торжественную присягу, а Тени убедятся в преданности Каменных Стражей.

— Ты ведь понимаешь, как это звучит? — Осторожно отозвалась Нилин, поднимая сочувствующие глаза.

— Само собой. Я, к сожалению, пока не лишился рассудка. — Понуро кивнув, ответил Кантар. — Но верность Стражей решит многие проблемы.

— И многие создаст. Ты буквально потрошишь устои Саантирского народа. — Предостерегла женщина и проверила ребенка, который тянулся пухлыми ручонками к Лим'нейвен и нарезанному Африту.

— Устои обесценятся, когда в небе зареют желтые паруса Галафея. — Не согласился Кантар и невольно улыбнулся, когда малыш запустил во фрукты режущиеся зубы. Голос Хан Неве потеплел, но слова не утратили жесткости: — Я не видел недовольства на их лицах, когда заставил небеса пролиться дождем. Разве это не рушит какие-нибудь устои или ремесло создания облакосборных шаров?

— Мы не можем тонуть в деталях и должны смотреть на общую картину. Я видел, что пепельные превозносили Кантара после речи у Храма Черной Крови. Хороший знак. — Добавил Родорвиц, энергично расправляясь с яствами, до которых дотягивались короткие руки.

— Я испытываю странные чувства при виде их ликующих лиц. — Ответил Кантар и поднял взор к подтекающему потолку, отмеченному грязными коричневыми разводами. — Гордость, конечно, но и угрызения совести с небольшой каплей презрения.

— Начинаете звучать как истинный Десница, Саррин. — Вкрадчиво прошелестел шпиона.

— Верно подмечено, Тень! — Подхватил Родорвиц и, указывая жирным пальцем на шпиона, задрожал от смеха. Даже Кантар позволил себе чистосердечно ухмыльнуться.

— Совесть это хорошо. Она не позволит тебе потерять себя. — Вмешался глубокомысленный голос Нилин.

— Потерять «себя»? О чем ты говоришь? — Резко переспросил Лим'нейвен. — Мне не нравиться амплуа тирана.

— Прекрати вкладывать в мои слова свои переживания! — Твердо отрезала Нилин. Выдержав короткую паузу, она смягчилась. — Я лишь хочу, чтобы ты иногда глядел вглубь общей картины.

— Почаще напоминай об этом. — Желчно отозвался Кантар, воздел руку, демонстрируя нежелание затрагивать эту тему, и обратился к Родорвицу: — Как ситуация в казначействе?

— Ты же не хотел говорить о делах? — Заискивающе поинтересовался калека.

— Само получается. — Безразлично ответил Лим'нейвен и не потрудился пожать плечами иллюзии.

— Фокус с дождем заставил многих принять твою позицию. К сожалению, вопрос провизии все еще не решен. Фенкрис прекратил поставки пищи, и Саантир скоро начнет голодать. — Сухо изложил Родорвиц.

— Передай, что эта проблема вскоре будет решена. — Заверил Кантар главу казначейства.

— Как продвигается изучение ловчих? — Продолжил Яроокий, оборачиваясь к насупившейся Нилин.

— Не так быстро, как мы рассчитывали. Они очень недоверчивы и неохотно идут на контакт. — Осторожно призналась женщина.

— Мы не можем позволить задержек. Скоро Фенкрис падет, и через две недели силы Галафея будут у Саантирских стен. — Строго напомнил Яроокий, устало покачивая поникшей головой. — Секрет Исполина — шанс закончить войну, по возможности, бескровно.

— Ловчие скоро доверяться нам, мы достигли значительного прогресса.

— Если Слуги Карлика не заговорят через десять дней, придется прибегнуть к вивисекции. — Мрачно отрезал Десница.

— Они живые, Кан! — Воскликнула Нилин и резко потянулась к ребенку. Малыш воспринял прикосновения как щекотку и радостно смеялся, пока женщина стягивала почерневший костяной амулет с тонкой шеи. — Один из них подарил малышу амулет, сказал, что он напоминает ему о сыне.

— Сколькие погибнут в затянувшейся осаде?! Их жизни будут на моей совести! — Раздраженно возразил Яроокий и замолчал, пристально ощупывая древнее изображение Нар'Катира. Тяжело вздохнув, Кантар сжал кулаки и прохрипел. — Карлик! Даю полный сезон.